Александер Смит - Женское детективное агентство № 1 Страница 16

На свадьбе в Дурбане его старшая двоюродная сестра сказала:

— Слушай, мужчина, нам, индусам, ни к чему привлекать к себе внимание. Тебе не следует сорить деньгами. Ты знаешь, африканцы этого не любят и при первом же удобном случае отберут у нас все. Посмотри, что случилось в Уганде. Послушай, что говорят горячие головы в Зимбабве. Только представь себе, что сделали бы с нами зулусы, будь у них хоть малейшая возможность. Нам следует проявлять осмотрительность.

Мистер Пател затряс головой.

— Это не касается Ботсваны. Говорю тебе, здесь безопасно. В Ботсване нет головорезов. Посмотри, у них полно алмазов. А алмазы придают стране стабильность, поверь мне.

Двоюродная сестра не сдавалась:

— Ты же знаешь Африку. Вроде бы все идет прекрасно, просто замечательно, и вдруг в один прекрасный день ты просыпаешься с перерезанной глоткой. Будь осторожен.

Мистер Пател принял это предостережение близко к сердцу — до некоторой степени — и приказал надстроить стену, окружавшую дом, чтобы никто не заглядывал в окна и не видел роскошной обстановки. А если его семья продолжала разъезжать по городу в больших машинах, что ж, они не одни такие, этим сейчас никого не удивишь.

Когда мистер Пател позвонил ей в агентство и пригласил зайти к нему в один из ближайших вечеров, мма Рамотсве пришла в восторг. Они назначили встречу на тот же вечер, и мма Рамотсве отправилась домой переодеться в более строгое платье по случаю визита. Перед выходом она позвонила мистеру Дж. Л. Б. Матекони.

— Вы сказали, мне не хватает богатых клиентов, — проговорила она. — Теперь такой клиент у меня есть. Это мистер Пател.

Мистер Дж. Л. Б. Матекони присвистнул.

— Он очень богатый человек, — сказал он. — У него четыре «мерседеса-бенц». Четыре. С тремя из них все в порядке, а у четвертого барахлит коробка передач. Это очень неприятная проблема, одна из самых худших. Я несколько дней пытался раздобыть новый корпус…

Ворота в дом мистера Патела не открываются просто так, не открываются они и после того, как вы, поставив машину снаружи, сигналите, как в остальных домах. Подъехав к дому мистера Патела, вы нажимаете на кнопку в стене, и из маленького репродуктора у вас над головой раздается пронзительный голос:

— Дом мистера Патела. Что вам надо?

— Я мма Рамотсве, — сказала она. — Частный…

В репродукторе раздался треск.

— Частный? Частный кто?

Только она собралась ответить, как снова раздался треск, и ворота открылись. Чтобы не вызвать подозрений, мма Рамотсве оставила белый фургончик за углом и вошла в ворота пешком. Она оказалась во внутреннем дворе с затеняющей сеткой, под которой пышно разрослись цветущие деревья и кусты. В дальнем конце двора виднелся вход в особняк, огромный портал с высокими белыми колоннами и растениями в кадках по бокам. В распахнутых дверях появился мистер Пател и помахал ей тростью.

Конечно, ей и раньше приходилось видеть мистера Патела, и она знала, что вместо одной ноги у него протез, но она никогда не видела его так близко и не ожидала, что он окажется таким маленьким. Мма Рамотсве и сама не была высокой — природа одарила ее не столько ростом, сколько полнотой, — но мистеру Пателу, когда он поздоровался с ней за руку и жестом пригласил войти, пришлось смотреть на нее снизу вверх.

— Вам случалось бывать в моем доме? — спросил он, прекрасно зная, что не случалось. — На одном из моих приемов?

Мма Рамотсве знала, что мистер Пател никогда не дает приемов, и удивилась, зачем ему нужно об этом спрашивать.

— Нет, — ответила она бесхитростно. — Меня никогда не приглашали.

— Ах, дорогая! — воскликнул он, причмокнув. — Это было большой ошибкой!

Он провел ее через холл — длинное помещение с блестящим мраморным полом в черно-белую клетку. Там было много бронзы, дорогой полированной бронзы, и это создавало общее впечатление блеска и роскоши.

— Мы идем в мой кабинет, — сообщил мистер Пател. — Туда не позволяется входить даже членам моей семьи. Им приказано меня не беспокоить, даже если в доме начнется пожар.

Кабинет оказался еще одной огромной комнатой, в которой доминировал громоздкий письменный стол с тремя телефонами и массивным письменным прибором. Мма Рамотсве посмотрела на прибор: несколько стеклянных полок для письменных принадлежностей покоились на миниатюрных бивнях слоновой кости.

— Прошу садиться, — мистер Пател указал на белое кожаное кресло. — Мне требуется время, чтобы сесть, потому что у меня нет одной ноги. Вот этой. Я все время ищу себе хорошую ногу. Эта, итальянская, стоила мне кучу денег, но мне кажется, есть ноги получше. Быть может, в Америке.

Мма Рамотсве опустилась в глубокое кресло и посмотрела на хозяина дома.

— Я сразу перейду к делу, — сказал мистер Пател. — Незачем носиться по бушу в погоне за всеми кроликами, верно?

Он поднял глаза, ожидая одобрения. Мма Рамотсве слегка кивнула.

— Я семейный человек, мма Рамотсве, — начал он. — У меня дружная семья. Мы все живем в этом доме, не считая моего сына, всеми уважаемого дантиста. Он живет в Дурбане. Возможно, вы слышали о нем. Теперь его зовут Пате.

— Слышала, — подтвердила мма Рамотсве. — О нем прекрасно отзываются даже здесь.

Мистер Пател просиял.

— Ну что ж, это очень приятно слышать. Но остальные мои дети тоже очень мне дороги. Я не делаю между ними различия. Они все для меня одинаковы. Все равны.

— Вы мудро поступаете, — сказала мма Рамотсве. — Если отдавать предпочтение кому-то одному, другие испытывают горечь.

— Совершенно с вами согласен, — сказал мистер Пател. — Дети замечают, когда родители дают одному ребенку две конфетки, а другому — одну.

Мма Рамотсве снова кивнула, не понимая, к чему клонит мистер Пател.

— Совсем недавно, — продолжал мистер Пател, — мои старшие дочери-двойняшки вышли замуж за хороших парней и живут со мной, под этой крышей. Все прекрасно. Но у меня осталась моя младшая, Нандира. Ей шестнадцать, она учится в Мару-а-Пула. Отметки у нее хорошие, но… — Он замолчал и, прищурившись, посмотрел на мма Рамотсве. — Вы же знаете современных подростков. Знаете, как обстоят дела.

Мма Рамотсве пожала плечами.

— Они нередко доставляют хлопоты. Я видела родителей, выплакавших глаза из-за своих детей.

Неожиданно мистер Пател поднял трость и стукнул себя по протезу. Звук оказался на удивление гулким и металлическим.

— Это меня и беспокоит, — с жаром воскликнул он. — Я этого не потерплю. В моей семье.

— Чего? — спросила мма Рамотсве. — Подростков?

— Мальчиков! — злобно выкрикнул мистер Пател. — Моя Нандира тайком встречается с каким-то мальчиком. Она отрицает это, но я знаю, что у нее есть мальчик. И это недопустимо, что бы там ни говорили так называемые современные люди. В моей семье, в моем доме это запрещено.

Пока мистер Пател говорил, дверь кабинета открылась и вошла женщина. Она была из домашней прислуги и, прежде чем протянуть мма Рамотсве поднос, на котором стояло несколько стаканов с фруктовым соком, вежливо приветствовала ее на сетсвана. Мма Рамотсве выбрала сок гуавы и поблагодарила служанку. Мистер Пател налил себе апельсинового сока, а затем нетерпеливым движением трости указал на дверь и, только когда женщина ушла, продолжил разговор.

— Я говорил с ней об этом, — сказал он, — и ясно все объяснил. Я сказал, что мне нет дела до того, как ведут себя другие дети, — это дело их родителей. Но я недвусмысленно дал ей понять, что не следует разгуливать по городу с мальчиками и видеться с ними после уроков. И точка.

Он легонько стукнул по протезу тростью и вперил в мма Рамотсве ожидающий взгляд.

Мма Рамотсве прокашлялась.

— Вы хотите, чтобы я занялась этим делом? — спокойно спросила она. — Для этого вы меня позвали?

Мистер Пател кивнул.

— Вот именно. Я хочу, чтобы вы нашли этого мальчика, а потом я с ним поговорю.

Мма Рамотсве удивленно посмотрела на мистера Патела. Есть ли у него хотя бы отдаленное представление о том, как ведут себя современные подростки, особенно в такой престижной школе, как Мару-а-Пула, куда ходят дети иностранцев, сотрудников американского посольства и других подобных учреждений? Она слышала об отцах-индусах, пытавшихся насильно выдать дочерей замуж, но ей никогда не приходилось сталкиваться с подобным поведением. И мистер Пател, сидящий перед ней, предполагает, что она с ним заодно, что она разделяет его взгляды?

— Может, вам лучше с ней поговорить? — осторожно спросила она. — Если бы вы спросили у нее, кто этот молодой человек, возможно, она бы вам сказала?

Мистер Пател схватил свою трость и снова стукнул ею по металлической ноге.

— Вовсе нет! — пронзительно крикнул он. — Я говорил с ней целых три недели, а может, и все четыре. Но она молчит. Нагло молчит.