Дэвид Дучи - Смертельное сафари Страница 16

- Скажи, что я не звонил.

- Я не могу врать.

- Почему?

Сэм умолк, потом сказал грустно:

- Потому что я... законченный мерзавец.

- Знаю.

- Не могу ослушаться приказа. Твой звонок засекли, и Омари доложат, откуда ты звонил.

- Что-что?

- Да, - едва слышно произнес Сэм. - Не забывай, ведь у нас тут полиция. - И он повесил трубку.

Его слова отрезвили меня. Кто я такой, чтобы играть в прятки со всемогущими и всевидящими фараонами!

Заплатив за разговор, я вернулся на веранду к фон Шелленбергу и Джо. Втроем мы отправились в ресторан обедать.

Вэнса Фридмена что-то не было видно. Лео Папино сидел за столиком один, и мы подсели к нему. Он выглядел усталым, был бледен, все время отирал пот со лба.

- Вы здоровы? - спросил его Джо.

Он кивнул:

- Si. Слегка устал, жарко сегодня, si?

Однако, съев лишь несколько ложек супа, он извинился и пошел на веранду - отдохнуть, прежде чем мы снова отправимся в дорогу.

10

После обеда все снова заняли места в автобусах, и "караван" покатил на восток вдоль границы с Танзанией. Следующий привал, если верить карте маршрута, в Леме Боти, там бьют ключи, а в болотах водятся гигантские крокодилы и гиппопотамы.

Жара постепенно спадала, подул свежий ветер. Из-под колес летела тонкая, будто просеянная, пыль и густыми тучами повисала над саванной. Мы ехали сквозь бурый кустарник, по обеим сторонам дороги полыхали огненные деревья, виднелись громадные муравейники. Из зверей попадались пока только жирафы и газели. Над серо-муаровой равниной кое-где возвышались пологие холмы и каменистые гряды.

Сидя у окна, я думал об американце. Вэнс Фридмен ехал на заднем сиденье, он морщил лоб, стараясь сквозь пыль разглядеть окрестности. Сидевший рядом с ним Лео Папино, как обычно, листал карманную Библию.

Госпожа Поссар дремала, прислонив голову к плечу мужа. Француз был одет специально для сафари, в мешковатый дорожный костюм. Глаза в сетке морщин уставились в пространство. Мне казалось, что я понимаю, почему у него всегда такой озабоченный вид: должно быть, постоянно думает о своем винокуренном заводе, как бы чего там не приключилось в его отсутствие! А ведь, по словам Ивонн, фирма закрылась на лето, большинство сотрудников в отпуске. Может, Поссар из тех людей, что никогда не знают покоя? Оттого, наверно, и разбогател?

Ивонн одолжила у Вэнса Фридмена разговорник суахили и теперь упражнялась в произношении. Выглядела она по-прежнему замечательно, была веселой, бодрой и оживленной и то и дело теребила меня, требуя произнести какую-нибудь фразу.

Она мешала сосредоточиться, а мне было над чем поломать голову. Ухабистый проселок все тянулся и тянулся, казалось, ему не будет конца. Проехав пятнадцать километров, мы пересекли реку Наманга и оказались на территории заповедника Сокото. Еще двадцать километров на север, и проселок делал петлю у подножия горы Аспен, чья вершина достигает пяти тысяч футов над уровнем моря. До охотничьей гостиницы "Баобаб" оставалось не менее восьмидесяти километров. Горы Ингито, окаймлявшие озеро Амбосели, убегали на север. Они служили границей между двумя заповедниками. Амбосели отделяла от Цаво равнина Куко - огромное, покрытое сухой травой пространство между величественным Килиманджаро и горами Чиулу.

Не стану пересказывать фон Шелленбергу мой разговор с Сэмом, думал я, немцу незачем это знать.

Когда до "Баобаба" оставалось километров десять, дорога разветвилась. До горячих ключей Леме Боти было всего пять километров на юг. Речушка, бравшая там свои истоки, причудливо извивалась среди болот и впадала в озеро Амбосели, огибая южную оконечность гряды Ингито. Со склонов Килиманджаро стекали еще два потока, пополнявшие запасы воды в Амбосели. Они каким-то чудом не пересыхали на поросшем акациями нагорье.

Наш "караван" повернул к Леме Боти. Пыли здесь было поменьше, зато нас нещадно трясло на камнях. Я открыл окно. На востоке, всего километрах в двадцати, параллельно дороге тянулся горный кряж Ингито, его скалистые вершины круто вздымались над плоской местностью. Растительность становилась все беднее, а на склонах среди гигантских валунов виднелись одиночные акации да колючий кустарник. На склонах ярко цвели "канделябры", их толстые, мясистые ветви держали высоко над собой гирлянды алых цветов. Все реже и реже попадались на глаза скрюченные баобабы.

Я все думал: Вэнс Фридмен, Питтсбург, Пенсильвания. Торговец подержанными машинами, который всюду побывал и все на свете видел...

Теперь впереди уже можно было разглядеть оазис Леме Боти, пышная тропическая зелень резко выделялась на фоне спекшихся окрестных равнин. Водяные персики, зонтичные акации, дикие финики и огненные деревья буйно разрослись, создавая сплошной ковер, тянущийся вплоть до южной оконечности гор Ингито.

Вскоре "караван" уже въезжал на асфальтированную стоянку среди огненных деревьев, в ста метрах от ключей, откуда в заросли тростника уводила узкая тропинка. Там, на краю пруда, имевшего форму полумесяца, был сооружен деревянный настил, с которого можно было очень близко и в полной безопасности разглядывать жутких обитателей болот.

Все без исключения туристы направились к пруду.

Я наконец принял решение - необходимо дозвониться комиссару!..

11

В охотничью гостиницу "Баобаб" мы прибыли ровно в шесть.

Автобусы неожиданно выскочили из пылевой завесы на асфальтированную подъездную аллею. Вдоль нее в деревянные кадки и стальные бочки были высажены бугенвилеи, вьюнковые растения. Цепляясь за выступы в скалах, они упрямо карабкались вверх. Площадка для стоянки машин была размечена кустами роз. Все это возникало перед взорами туристов внезапно, едва автобусы сворачивали на асфальт, и производило сильное впечатление. "Баобаб" манил искрящимся великолепием, как факел в ночи, как колодец в пустыне. Подлинный оазис цивилизации среди дикой необузданной природы.

Ошеломляющий эффект, впрочем, был недолог. Он исчезал от вида множества автомашин на стоянке. Мы ступили на землю, разминая затекшие ноги, и потянулись вслед за Джо в вестибюль, чтобы взять у портье ключи от номеров. Омари наверняка уже не на работе, звонок к нему придется отложить до утра.

"Баобаб" был построен на горе Мешананаи, на высоте трех тысяч метров над уровнем моря. Отсюда вся долина Олоболоди как на ладони. Фундамент находился в самой сердцевине горы, и потому ее склоны частично образовывали стены "Баобаба". Из восьмидесяти комнат примерно половина выходила окнами на крутой обрыв; с противоположной стороны виднелась подъездная дорога, петляющая по пологому северному склону. Со стороны обрыва было устроено искусственное озеро и разбросана каменная соль, и сюда на водопой приходили различные животные: слоны, зебры, буффало, газели. Ночью включали прожекторы, так что туристы, сидя на длинной веранде, могли вдоволь налюбоваться зверьем.

Позади здания, в стороне от автомобильной стоянки, в твердой горной породе был выдолблен круглый плавательный бассейн. Выше него лепились по склону домики главного егеря заповедника и управляющего "Баобабом". Дизельный движок питал гостиницу электричеством, но его стук не мешал туристам, так как стоял он на достаточном расстоянии от основного корпуса.

Моя комната снова соседствовала с номером фон Шелленберга. Мы приняли душ, переоделись, спустились в ресторан и отыскали в углу стол, накрытый на двоих. Ели молча, лишь к концу ужина фон Шелленберг заговорил об американце.

- Я ему не доверяю, - сказал я.

Оказалось, что и немцу он внушает опасения. Затем снова наступило молчание. Поужинав, мы поднялись к себе. Фон Шелленберг хотел остаться один, чтобы поработать, и просил его не беспокоить. Я счел своим долгом заметить, что, отсылая меня, он подвергает себя риску, однако в ответ фон Шелленберг только махнул рукой и усмехнулся.

- Я буду осторожен, - обещал он.

- Запритесь, - посоветовал я, - и никому, кроме меня, не отпирайте.

Но и этого мне показалось мало. Я сходил к себе и принес "стар".

- Вы как будто умеете обращаться с оружием?

- Да не нужно ничего, - передернул плечами фон Шелленберг.

- Пусть все-таки лежит на столе - на всякий случай.

Я спустился в вестибюль и позвонил Сэму. Он сказал, что рад слышать мой голос, однако просил быть покороче, так как они с женой только что сели за ужин.

Я дал ему поручение и повесил трубку, лишив его возможности задать дополнительные вопросы. Им потребуется по меньшей мере двадцать четыре часа, чтобы установить, откуда я звонил. К тому времени мы уже будем катить по заповеднику Цаво в сторону Момбасы.

Из разговора с дежурным портье выяснилось, что наутро сюда прибудет самолет с припасами, но, к сожалению, все четыре места на обратный путь до Найроби уже забронированы.

- Не захватит ли экипаж посылку? - спросил я.

- Если только она не очень громоздкая.