Элла Никольская - Давай всех обманем Страница 16

А каким странным показалось поведение обитателей фермы при первом же визите полиции! Растерянность, недоумение, возмущение: почему посторонние вмешиваются, девочка и раньше пропадала, сами разберемся - Бируте говорит о невестке с откровенной неприязнью, показания Ионаса расходятся со словами остальных, те дружно твердят о постоянных ссорах молодых, он же уверяет, будто его отношения с женой безоблачны и нет у неё никакого повода убегать. Но почему тогда он её не разыскивает?

...Инспектор Маккой старался говорить внятно, переходил к последующей мысли только когда убеждался, что собеседник достаточно хорошо понял предыдущую. Павлу льстила эта предусмотрительность, он получал искреннее удовольствие от беседы и почти забыл, что так пока и не посвящен в детали дела. Как полиция вышла на след истинных преступников, какими уликами подтверждена их причастность к убийству?

- Полиция отнюдь не дремала, - улыбнулся инспектор в ответ на его нетерпеливый вопрос, - Мы проверили все, что надлежало проверить. Отпечатки пальцев на одежде погибшей, следы крови в багажнике машины, принадлежащей мистеру Уэйну, следы протекторов в пятидесяти метрах от трупа. Рутинный набор, вам это хорошо знакомо. Но вот история отношений молодых супругов и мисс Уэйн, в которую вы нас любезно посвятили, сыграла важную роль: помогла установить мотив и заодно квалифицировать убийство как непредумышленное...

- Что грозит Джине Уэйн и её брату?

Не следовало задавать столь наивный вопрос, ответ очевиден: суд решит. Но кто его знает, какие тут юридические нормы? Тюрьмы-то здешние российским не чета: и кормят заключенных сытно, и психологи с ними работают, и ремеслам обучают... Павел усмехнулся, представив этакую благодать, о которой ему поведал Рудольф, старика сей предмет живо интересует, есть с чем сравнить: поработал Руди ещё мальчишкой в Сибири на лесоповале. То ли украл какую-то ерунду, то ли оговорили. Во всяком случае не убил никого, это точно... Свой рассказ о здешних тюрьмах старик заключил так:

- Какую народ заслужил тюрьму, такую и получает. Наш бы зэк здесь как в санатории отдыхал, счастью бы своему не верил.

Однако австралиец, лишенный свободы, страдает, как положено, от несвободы, к которой приговорен. Не осуждали же его на голод, холод, непосильные работы, принудительное общение с себе подобными, среди которых могут оказаться истинные звери... Джина и Тони получат сполна.

- А моя бы воля, я бы их в Сибирь, - возжаждала крови Лиза, - И пусть бы они там...

Как положено, так и будет. Сибирь далеко, но и в Австралии есть адские места. В одном из них Уэйны уже побывали. Паше припомнились голые, будто обглоданные стволы мертвых эвкалиптов, сырая, нездоровая зелень, стелющаяся по их корням, молчаливые люди, окружившие гигантский муравейник, и жалкая косица с ленточкой торчит над подвижной, дышащей его поверхностью...

...На скалу, с которой предстояло сбросить жуткую ношу, брат и сестра могли забраться и вдвоем, помогая друг другу. Инспектор, когда Павел сказал насчет этой скалы, - иначе как труп оказался в середине муравьиной кучи, окруженной непролазными зарослями? - заметил не без ехидства:

- Коллега, ваша наблюдательность вам несколько изменила. То, что вы посчитали скалой, на самом деле смотровая площадка. Посетители поднимаются по винтовой лестнице, находящейся внутри шестиметровой колонны, которой снаружи - ну да, придан как бы естественный вид. И оттуда широкий обзор, а гиды нередко обращают внимание туристов и на подножие колонны, где, вы сами видели...

Маккой не договорил, только рукой махнул. Любопытно, додумался бы он сам, что труп был сброшен именно с этой искусственной скалы? Впрочем, какая разница? Ведь Уэйны уже дают показания.

Нехитрая уловка с платком в крапинку - тут уж авторство наверняка принадлежит Джине. Взяла, выходя из комнаты Ионаса, а может, и Полина сама захватила его в то злосчастное утро, просто не успела повязать, иначе кто-нибудь бы заметил. Джина узнала случайно от самого Павла, что на орнитологической станции работают русские - даром, что грузины, здешним жителям мы все на одно лицо. И напросилась в группу биологов - знает кого-то в колледже Сент-Джон. Подбросила улику просто так, на всякий случай. В общим, это тоже не имеет значения - разве что личность преступника высвечивается ярче с помощью таких вот деталей. Пожалуй, не ревность толкнула на убийство, руководила Джиной, а ледяная злоба, долго копившаяся. Непредумышленное, конечно, убийство. Но не расправься она с соперницей под горячую руку, могла бы позднее, уразумев, что ошиблась в расчетах, выдумать и другой способ, понадежнее, чтобы избежать наказания. Кстати, нет никакой уверенности, что Ионас самостоятельно принял решение уйти из жизни. Шок после смерти Полины, сознание вины и утраты - а рядом постоянно находится женщина, которая сызмала им манипулировала... Павел видел её на ферме Гудхарт, в спальне бывшего жениха, ещё тогда, когда все надеялись на возвращение беглянки Полы. Она-то знала точно, что Полина не вернется. Хладнокровная гадина. Брата втянула, и уж, конечно, не пожалела бы главного обидчика. Ионас утверждает, что сам набрал в шприц смертельную дозу. Толкнула его на это Джина или просто не остановила? Бросилась за помощью, чтобы спастись от подозрений. Или все-таки пожалела? Кто её знает... И не она ли сама принесла наркотик?

Пока, на данный момент, убийцей объявлен Энтони Уэйн. Со слов сестры. Как в худших предположениях Павла: дескать, Джина только оглушила соперницу, а прибывший на место происшествия брат закончил черное дело. Он же вывез тело и придумал, как его запрятать. Странно - но Энтони на допросах подтверждает все это, выгораживает сестру...

- А я ещё всегда жалела, что у меня братьев и сестер нет, - сказала Лиза, перебив Павла, - Ну их к черту, без них лучше... "И враги человеку домашние его".

- В писании сказано - стало быть, верно. Только все относительно: Джине-то хорошо, что у её братца расцвели родственные чувства.

Оба рассмеялись. Уже известно было им, да и инспектору Маккою тоже: год назад, когда машина, в которой находилась вся семья Уэйнов, развила недозволенную скорость и врезалась в придорожный столб, за рулем был Энтони. Джина на следствии выгородила брата, солгав, будто бы виноват погибший отец. Понять можно: живой дороже мертвого, а тому все равно. Но все же, все же...

Лизе об этом рассказала прислуга Уэйнов, жившая в семье с юности. До сих пор оплакивает старых хозяев, не верит, что мистер Уэйн-старший мог сесть за руль нетрезвым, хотя и недоумевает, как он сыну позволил вести машину. Энтони вечно пьян, в семье из-за этого были постоянные скандалы... А кого любили родители - это жениха дочери, Ионаса Дизенхофа. Относились, как к родному.

Инспектор с прислугой Уэйнов не беседовал, достаточно оказалось поднять материалы позапрошлогоднего следствия. Показания брата и сестры и тогда вызывали сомнения, но опровергнуть их было невозможно, да и ненужно. А теперь вот получается: брат у сестры в долгу. Потому и взваливает на себя вину за страшное преступление, которого не совершал, - вот уж у кого никаких мотивов. Взаимная выручка, "почеши спинку мне, а я тебе", родственные чувства...

Разберется полиция, рассудит суд, что кому положено, то всяк и получит. Павлу, к примеру, благодарность от родни причитается - и получена сполна. Даже неловко - столько слов, да ещё подарки, сувениры. Бируте вручила собственноручно связанный из шерсти собственных овец толстый серый жилет - для мужа старалась, но ему ещё свяжет, нет проблем, руки-то здоровы, хотя голова все ещё побаливает... Такую добротную вещь в магазине не купишь...

Регина переглянулась с Пятрасом и притащила точно такой же:

- Твоему отцу, Пауль. У вас ведь холодно в России.

Ионас воротился из больницы - вроде бы здоров, но ходит по дому как потерянный, всех сторонится. Перед самым отъездом москвичей забрел к ним в комнату, прислонился к дверному косяку, устремил унылый взгляд на туго набитые дорожные сумки.

- Уже собрались?

- Как видишь.

Казалось, подогнутся вот-вот колени, длинное исхудавшее тело сложится пополам и рухнет бесформенной грудой на пол.

- Что вы посоветуете, Лиза и Пол? Поступать мне в университет?

Ответили одновременно:

- Это ты сам должен решить, - сказал Павел.

- Сделай так, как советует Пятрас.

- Почему Пятрас? - спросили у Лизы одновременно Павел и Ионас.

- Потому что он тут самый умный!

Вот так раз! Как припечатала. Павел бы ещё на эту тему поговорил: мол, если человек сумел хорошо заработать, его можно практичным назвать, здравомыслящим, не обязательно "самым умным"... Но Ионас воспринял Лизино суждение всерьез:

- Тогда остаюсь... - сказал он, и немедленно исчез, скрылся в коридоре, тяжело вздохнув напоследок.

Через открытую дверь люди, сидящие в полуосвещеной комнате, смотрелись как на сцене. Павлу из кухни виден был старинный портрет в тяжелой резной раме, лицо отсюда неразличимо, а под ним в креслах двое стариков. Серебрится в тусклом свете настольной лампы седина отца, глянцевито поблескивает лысина его старинного приятеля Конькова. Одинаково тощие, морщинистые куриные шеи выступают из одинаковых широких воротов серых жилетов крупной вязки. Павел отдал предназначенный ему подарок Дмитрию Макарычу - пусть греется и никому не завидует.