Сергей Бакшеев - Иного не желаю Страница 16

— Канаты на экспертизу отдавали? — поинтересовался Тихон.

— Я не знаю. Расследование проводила милиция.

— Кто обнаружил их первым?

— Милиционер. Если бы не он, скорее всего на тела натолкнулись бы туристы. Наши сплавлялись, как раз, по этой реке. Когда они приплыли, милиционер уже был на месте.

— Капитан Лакоба?

— Да, местный начальник. Обычно их не дождешься, а в тот день Лакоба подвез своего родственника, который собирался открыть шашлычную. Видишь, справа под скалой навес? Там летнее кафе организуют для туристов — шашлыки, лаваш, местное вино. К кафе ведет объездная дорога, но по тропе от турбазы ближе.

Летнее кафе находилось метрах в ста выше по течению реки на сравнительно ровной площадке у скалы. Между кафе и мостом смерти лежали крупные одиночные камни и торчали редкие кустарники.

Заколов прикинул:

— Значит, из кафе мог кто-нибудь видеть, как все случилось?

— Нет. Шашлычная работает с мая по сентябрь. Тогда она еще не открылась, а сейчас, как видишь, уже съехала. Не сезон. Кстати, раньше в кафе подрабатывал младший брат Лакобы. Он утонул здесь в реке, спьяну. Спускался за водой и… Горы пьянства не прощают.

Заколов припомнил, что в телефонном разговоре капитан Лакоба упомянул о личной трагедии, связанной с горной рекой. Сказал, что хорошо понимает его горе.

— Виктор, ты говорил, что видел оборванный мост своими глазами. Как ты здесь оказался? В какой момент?

— Наверное, часа через два. У меня в тот день велосипед украли. Горный, на толстых шинах, производства ГДР — мой брат там служит, в подарок привез. Жалко было… След от турбазы вел в этом направлении. Я и пошел искать.

— Удалось найти?

— Повезло. Наверное, мальчишка взял покататься и спрятал здесь неподалеку. Можно было устроить засаду и поймать воришку, но, когда такая трагедия…

— Где именно ты обнаружил велосипед?

— Около шашлычной в кустах.

Заколов прошел к месту, которое указал инструктор, забрался в кусты.

— Здесь?

Углов кивнул. Тихон раздвинул ветки и посмотрел в сторону подвесного моста. Кусты располагались чуть выше по склону, нижние разлапистые ветви дуба, прикрывали вход на мост, но подножие дуба, к которому были прикреплены тросы, просматривалось хорошо.

— Велосипед был цел, только фару сняли, — припомнил Углов. — Отличная квадратная фара на батарейке «крона», у нас такие не продаются. С ней можно было и в темноте кататься.

Легкий шорох листвы заставил Тихона напрячься. Он обернулся на подозрительный звук и увидел высунувшуюся из кустов звериную морду.

— Волк, — выдохнул Тихон и потянулся к кармашку рюкзака за охотничьим ножом.

— Не бойся, это Рейган, — успокоил Углов.

— Кто? — Заколов знал единственного Рейгана: президента США, назвавшего СССР империей зла.

— Умный пес, немецкая овчарка, — пояснил инструктор. — Рейгана тренировал сын хозяина шашлычной. Парень хотел пойти в армию пограничником вместе с собакой. Но его взяли в стройбат, как большинство местных. Рядом с шашлычной он и обучал Рейгана командам, и с мясом тут проблем не было. Рейган скучает без хозяина, вот и приходит сюда по старой памяти.

На поляну вышел красивый молодой кобель. Пес с настороженностью следил за рукой Тихона, засунутой в рюкзак. Заколов поступил благоразумно и вместо ножа извлек карамель «Взлетную», которой угощали в самолете. Он тогда взял целую горсть. Тихон развернул фантик и протянул леденец собаке. Рейган подошел, принюхался и слизнул конфету.

— Ты лучший Рейган в мире, — похвалил Тихон.

Инструктор посмотрел на небо:

— В горах быстро темнеет, пора возвращаться.

— Спасибо за помощь, Виктор. Ты иди, а я останусь, не зря же спальный мешок с собой тащил. Хочу утром спуститься к реке, взять камень на память.

— Понимаю… Только веревку к дубу привяжи, тут спуск крутой. А переночевать лучше в кафе. Там и навес есть, и костер можно развести, дрова еще остались, — посоветовал инструктор.

— Так и сделаю. Назад дорогу найду сам.

— Чтобы туристы не заблудились, во время похода я ставлю метки — обвязываю деревья белой лентой и оставляю узел. Если узел справа от тебя — тропинка ведет от турбазы, если слева — к турбазе.

Заколов и Углов попрощались. Пес Рейган получил еще один леденец от Заколова, с сомнением повертел мордой от одного к другому — к кому примкнуть — но все-таки засеменил за инструктором.

Оставшись один, Тихон бросил рюкзак под навесом кафе около старого пластикового прилавка и направился к подвесному мосту, который вот уже три года все в округе называли мостом смерти. Он шел по раскачивающимся дощечкам, держась за веревочные поручни и представлял, как делали здесь последние шаги папа и мама. Что же произошло в тот день? Почему канаты лопнули под тяжестью всего двух человек, хотя мост регулярно пересекали большие группы?

Тихон остановился на середине моста и посмотрел вниз. Солнце зашло, и темнота, в течение дня таившаяся в ущельях, стремительно распространялась вверх к звездному небосводу. Река уже практически не просматривалась, только отчетливый шум воды и легкое покачивание ног напоминало ему, что он завис над бездной, принесшей смерть его родителям.

Шум горной реки заглушал остальные звуки, и Тихон не услышал, как к основанию моста подкатил велосипед. И только когда свет яркой фары нащупал его спину, он вздрогнул и обернулся, с трудом сохранив равновесие. Луч фонаря пробежался от середины моста к началу и уткнулся в канаты, обмотанные вокруг дуба.

— Кто тут? Что вам надо? — громко спросил Тихон.

Ответом послужило гробовое молчание. Тихон увидел, как в свете фары мелькнуло, что-то плоское, отбросив угрожающую тень на канаты, словно темный клинок упал на беззащитную веревку. Мелькнула мысль: если поручни обрежут, то удержаться на качающемся мосту будет весьма проблематично.

— Не прикасайтесь к веревкам! — крикнул Заколов и шагнул навстречу незнакомцу.

Человек на берегу продолжал молчать. Его фигуру и лицо скрывала темнота, лишь резкий взмах руки попал в свет фары. Вооруженный неизвестным предметом противник вознес руку над тонкими канатами.

И Тихон побежал, цепляясь за поручень, чтобы успеть на спасительный берег, пока веревки не обрубили.

14. Фара “made in DDR”

Однако бежать не получилось. Канатный мостик с шаткими дощечками был предназначен для осторожного перехода, но никак не для бега. Уже на пятом шагу Тихон оступился, потерял равновесие и ухнул бы в черную пасть ущелья, если бы в последнее мгновение судорожным движением не вцепился руками в канат. Он повис над клокочущей рекой, ожидая, что вот-вот веревки поручня перережут, и его ждет печальная участь родителей. Но жажда жизни подталкивала к борьбе.

Тихон закинул ногу на мостик, взобрался на качающиеся дощечки и упрямо побрел на свет фонарика. Таинственный незнакомец продолжал молчать. Это бесило.

— Что, струсил? — крикнул Заколов, подбадривая себя. — Еще посмотрим, кто кого!

В трех метрах от берега Тихон различил темную фигуру рядом с опорой моста и прислоненный к дереву велосипед с зажженной фарой. Человек продолжал размахивать руками, и угрожающие тени безмолвно били в лицо Заколова.

Шагнув на землю, Тихон отчаянно прыгнул вперед, сбил противника с ног и прижал к земле. Тот сразу перестал сопротивляться. В свете фары стало видно лицо велосипедиста — черноглазый абхазский парень лет семнадцати с едва пробивающимися усиками.

— Ты кто такой? Что тебе надо? — возмутился Тихон.

Вместо ответа парень угрожающе дернул рукой, и Заколову пришлось скрутить противника.

— Зачем ты хотел перерезать веревки?

Тихон поискал глазами выпавший нож. Судя по тени, он видел в руках парня что-то острое и плоское. На глаза попался почтовый конверт, валявшийся около дуба. Парень активно косил глазами в ту же сторону и безмолвно шевелил губами.

Обескураженный Заколов догадался:

— У тебя в руке был конверт? Почему ты сразу не сказал! — Он подхватил письмо и увидел на нем единственную надпись: Тихону Заколову. Удивлению не было предела. — Ты привез мне письмо?

Парень радостно закивал. Заколов отпустил его руки и только сейчас понял:

— Ты не можешь говорить. Ты немой?

Освобожденный велосипедист активно жестикулировал руками, пытаясь что-то объяснить. Три минуты назад, стоя на шатком мосту, подобные движения Тихон воспринял как угрозу.

Заколов достал страницу из незапечатанного конверта, поднес ее к свету фары и прочел: «Тихон, возвращайся скорее. Мне страшно. Здесь происходит что-то непонятное. Ты мне очень нужен. Лариса Трушина». Тревожные мысли понеслись вскачь сразу в двух направлениях. Чего боится Лариса? Как ее просьба попала к нему?

На второй вопрос ответить было проще. Лариса позвонила на турбазу, продиктовала записку, а немой велосипедист, вызвался отвезти ее. Заколов не скрывал, куда он пойдет.