Месть в смирительной рубашке - Марина Серова Страница 16

Кстати, а зарегистрирована ли сама Мария в социальной сети? Или она настолько старомодна, что не пользуется достижениями двадцать первого века?

Я стала искать пропавшую пациентку клиники. Как ни странно, дочь Ольги Николаевны завела страничку в Сети, но практически ею не пользовалась. Кроме скупых сведений о своих интересах и увлечениях – классической музыке, литературе и живописи – да пары не слишком удачных фотографий, на страничке Марии ничего не было. Скукота, да и только…

В последний раз Мария заходила на свою страничку чуть меньше месяца назад. В принципе, все сходится – ведь Ольга Николаевна говорила, что в клинике ее дочь лежала около трех недель. Хотя… Получается, что на телефоне Лисихина не открывала социальную сеть, выходит, заходила она с компьютера! И почему я сразу не догадалась спросить Ольгу Николаевну о том, есть ли дома ноутбук или стационарный компьютер? Обычно я первым делом проверяю компьютер человека – порой на рабочем столе можно найти самую ценную информацию! Хотя понятно, в первый раз, когда я приехала к Лисихиным, Ольга Николаевна сочла мой рассказ недоразумением, а во второй раз было не до осмотра компьютеров.

Сейчас же я набрала номер матери Марии и, дождавшись ответа, проговорила:

– Ольга Николаевна, простите, что так поздно звоню, но мне надо задать вам пару вопросов!

– Вы что-нибудь узнали о Маше? – сразу же спросила женщина.

– Пока нет, но я расследую это дело, – уклончиво произнесла я. – Как только что-то станет известно, я вам непременно сообщу.

– А что вы хотели спросить?

– Скажите, у Маши есть дома компьютер или ноутбук? – поинтересовалась я, надеясь услышать положительный ответ.

– Да, конечно, есть… – Ольга Николаевна растерялась. – А что такое?

– Вы не могли бы мне продиктовать серию, номер и данные компьютера? – спросила я. – Знаете, где они находятся?

– Нет, но у меня есть коробка с документами на ноутбук, – произнесла женщина. – Может, там есть то, что вам нужно?

– Да, разумеется! – обрадовалась я. – Если вас не затруднит, сфотографируйте, пожалуйста, первую страницу документов – там, где указаны номер и марка устройства! Мне очень пригодится эта информация в расследовании!

– Хорошо, вам эсэмэс прислать с фото?

– Если можно, огромное вам спасибо! – воскликнула я.

Спустя некоторое время Ольга Николаевна выслала мне фотографию. Я отыскала нужные цифры, загрузила их в программу распознавания компьютеров и съемных устройств. Вскоре система выдала необходимый пароль, благодаря которому я могла зайти в социальную сеть со страницы Марии Лисихиной. Проделав данную операцию, я принялась смотреть историю сообщений женщины.

Ольга Николаевна не преувеличивала, говоря о необщительности своей дочери. Такого интроверта, как Мария, надо было еще поискать – в истории сообщений всего несколько активных переписок, большая часть которых – сообщения о рекламе. Конечно, Мария могла удалить сообщения, но что-то мне подсказывало, Лисихина вела неактивную социальную жизнь. Взять хотя бы ее профиль в социальной сети – она практически не публиковала ни фотографий, ни постов. Удивительно, как Мария ухитрялась долгое время работать с детьми, уж там общаться приходится много. Или работа сделала женщину такой нелюдимой и замкнутой? Может, она растрачивала всю свою энергию в школе и до общения в интернете дело не доходило? А потом и вовсе несчастная пристрастилась к алкоголизму, спиртное заменяло ей и друзей, и личную жизнь…

Но, несмотря на это, я отыскала что хотела – переписку с Федотовым. Как ни странно, Мария ее не удалила, хотя любая другая девушка уничтожила бы все напоминания о несчастной любви. Но Лисихина не торопилась стирать сообщения, поэтому я принялась читать историю ее отношений с учителем истории.

Переписка началась ровно три года назад, двадцать седьмого сентября, а закончилась в июне, спустя девять месяцев общения. Первым написал Максим – он попросил прощения за беспокойство, назвался и сообщил, что он – новый учитель истории и ему нужен образец заполнения документации. Неизвестно, почему с этим вопросом он обратился к учительнице начальных классов, но Мария ответила – выслала ему электронный образец. На этом официальная часть была закончена – следующий шаг сделала Лисихина, она принялась расспрашивать Федотова об экспедициях и древних находках. Вероятно, такой интерес польстил молодому учителю, он подробно отвечал Марии на ее вопросы, сопровождая свои сообщения фотографиями с раскопок. Вероятно, в Марии почуял родственную душу – парочка с упоением разговаривала в социальной сети о скифах, сарматах, древних цивилизациях. Федотов даже звал Лисихину принять участие в раскопках, которые ежегодно проходят с первого по десятое июля.

Естественно, Мария с восторгом приняла приглашение. Они общались каждый день, обмениваясь кучей сообщений, и вскоре переписка напоминала настоящий роман в стихах. В прямом смысле этого слова – Федотов посылал Лисихиной стихи собственного сочинения, отчего молодая женщина буквально потеряла голову. В феврале отношения достигли своего пика – Максим объяснился в любви Марии, та ответила взаимностью. Но в марте сообщения стали более редкими.

Федотов уже не писал стихи, общение ограничивалось короткими фразами: «Сегодня на том же месте?» – писал Максим, на что Мария отвечала утвердительно. Я поняла, что молодые люди стали встречаться, теперь общение в социальной сети уступило место реальным встречам. Потом переписка внезапно стихла, точнее стих Федотов. Мария неоднократно посылала Максиму сообщения, которые он игнорировал, возможно, она ему звонила – в одном письме Лисихина спрашивала, почему Максим не берет трубку и что это означает. В мае парочка начала ссориться – сперва Федотов писал, что он сильно занят и ему не до выяснения отношений. Как я поняла, Мария находилась в состоянии, близком к депрессии. Она продолжала писать Федотову, спрашивала, почему он так себя ведет и чем она провинилась. В июне Максим написал женщине, что она ему надоела и вообще он женат и нечего к нему лезть со своими вопросами. Видимо, между Марией и Максимом состоялся личный разговор, так как на этом общение в Сети прекратилось.

Я не обнаружила в письмах угроз, о которых рассказывала мне Ольга Николаевна, – похоже, Максим высказал Марии все лично, после чего отвергнутая женщина ушла в запой. Удивительно, что Лисихина не удалила травмирующую переписку – в ранних сообщениях она упоминала о беседе для учителей, но, так как в сообщениях этой беседы