Искатель, 2001 №12 - Анна Витальевна Малышева Страница 16

— Так она же с другой стороны!

— Это понятно, но что за эмблема?

— Два глаза, причем один черный, а другой белый.

— Как это?

— Ну, один черный на белом фоне, а другой белый — на черном.

— А не врешь? — встрял в разговор Ивченко.

— На хрена мне это нужно? — искренне удивился бомж.

ГЛАВА 3

Шестнадцатый день эксперимента.

«…Подвал, коридор, дверь, эмблема — два глаза на черно-белом фоне, тоннель, осклизлые стены, тусклый свет, ведущая наверх лестница.

Необходимость приложить тяжелое усилие. Люк отодвинут в сторону, выход на поверхность открыт. Люк временно задвинут обратно.

Темнота, теплый воздух, тишина. Густые кусты, спокойствие, долгое ожидание. Постепенно гаснущие окна близлежащих домов.

Звонкий стук каблуков по асфальту, одинокая женская фигура в светлой одежде. Объект проходит мимо.

Быстрое приближение, объект оглядывается, испуганный вскрик, попытка бежать.

Догнать, свалить, подавить попытку к сопротивлению. Во избежание шума лишить объект возможности подавать звуковые сигналы.

Объект благополучно обездвижен, сопротивления больше не оказывает. Начинается основная часть операции — изучение внутреннего строения объекта.

Вскрытие прошло успешно — надрез глубокий, широкий, позволяющий свободно наблюдать внутренние органы. Кровь быстро выливается наружу и растекается по поверхности земли. Сердце слегка трепещет, на ощупь — гладкое, скользкое и горячее. Расположение и внешний вид остальных внутренних органов полностью соответствует анатомическому атласу. Ни малейших признаков одухотворяющей силы не обнаружено…

Сигнал к преждевременному прекращению операции. Оставление объекта и отход тем же путем. Тяжелое усилие, люк отодвигается в сторону. Лестница вниз, люк задвинут назад, тоннель.

Осклизлые стены, тусклый свет, дверь, эмблема — два глаза на черно-белом фоне, коридор, подвал…»

ГЛАВА 4

Предводителем московских диггеров оказался худощавый и весьма разговорчивый парень лет тридцати с мертвенно-бледным — разумеется, а каким же еще! — лицом и длинными черными волосами, заплетенными в небольшую косичку. Звали его Сергеем, хотя, представляясь обоим сыщикам, он назвал и свою «диггеровекую» кличку — Гробовщик.

— Подземная Москва, пожалуй, больше наземной, — увлеченно рассказывал он, — здесь есть ходы, вырытые еще во времена татарского нашествия и позднего средневековья, хотя, разумеется, лучше всего сохранились сталинские подземелья, поскольку именно тогда началось строительство метро и бомбоубежищ и стали бетонировать своды. Тот, кто хорошо ориентируется под землей — как я, например, поскольку уже много лет занимаюсь диггерством, — может войти с одного конца города, а выйти в другом конце. Правда, для этого местами придется идти метротоннелями, что возможно лишь в разгар ночи, — и все равно опасно. Вдруг зазеваешься и пропустишь время, когда включают ток…

Вообще, среди нас народу гибнет не меньше, чем у шахтеров! — с нескрываемой гордостью за собственное бесстрашие добавил он. — Сколько нашей братвы оказалось засыпано в древних штольнях, сколько замуровано в сталинских бункерах: войти сумели, а выйти нет. А еще ядовитые укусы тварей-мутантов, ядовитые газы, ядовитая канализация, в которой есть такие жидкости, что прожигают руку до кости.

Но зато сколько всего интересного можно найти по пути! В районе Замоскворечья, например, хорошо сохранились два лежащие обнявшись скелета мужской и женский. По остаткам вещей, валявшихся рядом с ними, мы определили, что эти любовники спустились в подземелье, спасаясь от пожара Москвы 1812-го года, но, видимо, заблудились и не смогли выбраться обратно. В другом месте сразу у входа начинается целая пещера, где лежит скелет лошади, которую, судя по всему, еще в девятнадцатом веке съели бродяги. Вообще, скелетов там полно…

— Так вас больше всего скелеты интересуют? А как насчет привидений и мутантов? — с нескрываемой иронией поинтересовался Александр.

Гробовщик имел определенное сходство с гоголевским Ноздревым, поскольку мгновенно и охотно поддерживал любую, даже самую фантастическую версию.

— Сколько угодно! — мгновенно откликнулся он. — И вы напрасно усмехаетесь — их видели многие мои товарищи. Если вас интересуют призраки, то среди них особенно знаменито привидение комсомольца-метростроевца, который погиб в результате несчастного случая при прокладке первой линии метро. Начальство побоялось ответственности и приказало замуровать его тело в бетон на перегоне между «Сокольниками» и «Красносельской.» Но, вообще-то, призраки чаще встречаются в древних подземельях, а в сталинских больше мутантов.

— Каких еще мутантов?

— Ну, про диковинных крыс, тараканов и собако-кошек даже говорить скучно — в подземельях их тьма-тьмущая. Кстати, крысами и собако-кошками мы их условно называем — поди, разберись, что это за чудища. Но то, что в районе Таганки живет подземный человек, который никогда в жизни не выходил на поверхность, за это я головой ручаюсь!

— А дьявола вы там не видели? — усмехнулся Александр, на что Гробовщик лишь укоризненно покачал головой.

— Ладно, ладно, — вступил в разговор полковник Гунин, который пригласил диггера на беседу по предложению своего неугомонного помощника и теперь явно начинал жалеть о потраченном времени, — а как насчет кладов?

— Сам-то я их не находил, за исключением отдельных ценных вещей, — несколько замялся Гробовщик, явно опасаясь уточняющих вопросов, — но среди нашей братвы ходит немало разных слухов…

— Например?

— Например, что где-то в районе Тверской находится клад генерал-губернатора Москвы Растопчина, который он зарыл перед приходом французов. Сам я почти уверен, что в районе Кремля может находиться и золото партии, которое КПСС в свое время якобы переправило за границу. Но зачем переправлять, если можно спрятать прямо под ногами, да еще так, что никто не найдет? Вообще-то, кладами больше интересуется КГБ, то есть теперь ФСБ, а с ними нам стремно конкурировать. Есть слух, что именно они в свое время нашли большой клад времен Ивана Грозного и теперь тратят его на личные утехи, при этом официально жалуясь на недофинансирование со стороны государства.

Гунин и Александр удивленно переглянулись, сразу вспомнив о золотой монете бомжа.

— А что вы можете сказать про одно из зданий в районе «Гуляй-поля»? — спросил полковник и подробно описал его местонахождение.

— Так это же одна из вотчин КГБ, — мгновенно откликнулся Гробовщик, — таких в городе всего три: вторая на шоссе Энтузиастов, а третья на Полянке. Кстати, именно возле них по канализации чаще всего и бродят всякие монстры. Возможно, что один из них и освежевал вашу красотку. Ведь вы меня ради этого дела вызвали, не так ли? — проницательно добавил он.

— А чем занимаются в этих вотчинах? — вопросом на вопрос ответил Александр.

— А черт его знает! Эксперименты какие-то ставят. Мы туда стараемся не соваться, а то еще поймают и запрут в какую-нибудь подземную лабораторию для своих опытов, и ни одна живая душа не сыщет. Или просто запретят наше движение и начнут гонять каким-нибудь подземным ОМОНом.