Наталья Андреева - Парижская тайна, или Истина в вине Страница 17

– Вы и сейчас в отличной физической форме, – слегка подольстился Михаил.

– В замке есть тренажерный зал.

– А тира нет случайно?

– Интересуешься, много ли в замке оружия?

– Скорее, как метко вы стреляете.

– Хочешь вызвать меня на дуэль? – усмехнулся Воронов. – Не советую.

– Да и я неплохой стрелок, – не удержался Михаил.

– Может быть, может быть. Но у тебя нет оружия. А я не так глуп, чтобы тебе его дать. Ты будешь работать мозгами.

– Зажали вы меня в угол, Дмитрий Александрович! – рассмеялся он.

– А что ж ты тогда веселишься?

– Молодой еще, да и миллионов у меня нет, вот и веселюсь. А и в самом деле: загляну-ка я на кухню!

– Заодно осмотри кладовую. И подсобные помещения. А вдруг она там?

– Есть!

Воронов не спеша стал подниматься по лестнице, а Михаил задержался в холле, раздумывая над тем, что случилось. Выходит, весь этот цирк с осмотром винного погреба и дегустацией был затеян только затем, чтобы разоблачить новичка? И Воронов прекрасно знает, где спряталась таинственная незнакомка?..

– Михаил Андреевич…

– Что такое?

– Михаил Андреевич… Можно вас… На минутку.

Зигмунд, бледнее собственной белоснежной сорочки, губы трясутся, тянет его за рукав.

– Куда? Что такое?

– Я вас прошу…

Утянул его на кухню, а там воровато оглянулся: не слышит ли кто? На плите в огромных кастрюлях что-то варилось, на кухонном столе лежали глянцевые, вымытые до блеска овощи, горкой – душистая зелень, остро пахло специями. Эстер Жановны здесь не было. Зигмунд, прикрыв дверь, поспешно сказал:

– Я вас прошу, не выдавайте меня!

– О чем вы?

– Вы знаете, о чем, – отвел глаза Зигмунд.

– Можно попросить у вас бутерброд?

– Михаил Андреевич…

– Я есть хочу!

– Да, да. Сейчас.

Зигмунд идет к огромному холодильнику, хлопает дверца, и Михаил говорит его спине:

– Успокойтесь. Обойдется.

– Вы думаете? – В руках у Зигмунда окорок, бутылка с острым соусом, а взгляд отчаянный.

– Ну, что он вам сделает?

– О! Вы не знаете Воронова! Это страшный человек! Страшный! Злобный и мстительный. И… сумасшедший! Теперь я уверен, что он – сумасшедший! Я сделал глупость… Но она так просила…

– Да уж, когда она просит, ей трудно отказать, – намекнул Михаил.

Зигмунд дрожащей рукой отрезает окорок, режет пополам багет и делает сэндвич. Кетчуп проливается на стол. Сомелье хватает тряпку.

– Не надо нервничать, Зигмунд.

– Я боюсь.

– Обойдется.

Михаил впивается зубами в сэндвич. Уже легче. Еда – это здорово! Перед тем как начать расследование, надо подкрепиться. На зубах аппетитно хрустит маринованный огурчик, энергично орудуют челюсти. Зато Зигмунд его энтузиазма не разделяет. По-прежнему бледен от страха. Надо его подбодрить. Ну что такого страшного может случиться? Михаил так и говорит:

– Ну не убьет же вас Ворон? Ну, уволит. Что, вы себе работу не найдете?

Зигмунд пытается еще что-то сказать, но в это время в кухню заходит Эстер Жановна с пустым подносом в руках.

– Зигмунд, надо спуститься в погреб, и… Кто здесь? – Она от неожиданности роняет поднос на мраморные плиты пола, раздается звон, эхо которого разносится по гулким коридорам замка. Словно один из невидимых оркестрантов ударил в литавры. Оркестр обещал красавице Бейлис Федор Иванович Сивко. И надо же! Не ошибся! А марш-то похоронный…

– Я пришел за бутербродом, – сказал Михаил.

– Боже! Как вы меня напугали!

Зигмунд поднимает поднос, бормоча при этом:

– Все в порядке, у нас все в порядке.

– Я, пожалуй, пойду, – говорит Михаил. – У вас суп выкипает.

– Господи! – Эстер кидается к плите.

А и в самом деле: что теперь будет? Как милой девушке выбраться из замка? А ему как отсюда выбраться? Судя по начальнику охраны, здесь работают профессионалы. Парень дело знает, и если бы он был здесь такой один! Но оловянных солдатиков, всерьез играющих в войну, на территории замка хватает. Это уже не кино. Здесь убивают по-настоящему. Эх, если бы было оружие…

Он поднимается по лестнице, на ходу доедая сэндвич. До заката завтрашнего дня не так уж много времени. Что будет, если он так и не узнает, кто убил Бейлис?

А что будет, если узнает?

Шабли

В то время как в винном погребе хозяин замка разоблачал миллионера-самозванца, Иван Таранов и Елизавета Петровна поднялись на третий этаж.

– Где она может прятаться, а? – озадаченно спросил Таранов. – Это ж надо такого понастроить! Катакомбы! А главное: зачем?

– У тебя, что ли, нет загородного особняка?

– Так у меня ж на Рублевке! В заповедной зоне! И у Сивко тоже. И у тебя. А здесь зачем?

– Места красивые, – пожала плечами она.

– Красивые, – кивнул Таранов. – А толку? По-моему, Воронов слегка не в себе. Как думаешь?

– Слегка! Скажи лучше, что он помешался!

– А ты помнишь, с чего началось?

– Все началось, когда он купил на аукционе в Париже эту чертову бутылку, – задумчиво сказала Елизавета Петровна и бросила на Таранова внимательный взгляд.

– «Мутон Ротшильд» с аппликацией Матисса? Точно! Все началось тогда.

– Ему не надо было этого делать.

– Точно! Не буди лиха, пока оно тихо, так, что ли? Ну, с чего начнем? – нетерпеливо спросил Таранов. – На чердак поднимемся?

– Можно и на чердак.

Иван Таранов идет к лестнице на чердак, но его спутница вдруг останавливает его резким окликом:

– Иван! Погоди!

Таранов оборачивается и в нетерпении спрашивает:

– Ну? Что еще?

– Ты сам-то в это веришь?

– Во что?

– Что какая-то женщина прокралась ночью в замок и задушила Бейлис?

– Конечно!

Елизавета Петровна нервно смеется. Таранов злится:

– Что за намеки? Зачем ты меня сюда позвала?

– Потому что… Потому что этой ночью спали далеко не все.

– Ну, я не спал до двух часов. И что?

– Это я хотела спросить: и что же тебе мешало?

– Я ж сказал об этом за завтраком! Ах, да. Тебя не было. Мне мешал женский плач, – все больше раздражался Таранов. – А потом смех. Воронов чего-то не додумал, когда строил свою громадину. Здесь отличная акустика.

– Я ничего не слышала, – поспешно сказала она.

– Я не понял: ты на что намекаешь?

– Ты не спал ночью.

– И что?

– Ты ходил по замку!

– Ну, допустим, – сквозь зубы процедил Таранов. – Я хотел узнать: кто там так весело смеется? И по какому поводу? Мне показалось, что женщина очень хорошенькая.

– Ты по смеху это определил? – тоже разозлилась Елизавета Петровна.

– Да! По смеху!

– Сексуальный маньяк!

– Я ж не мог привезти девочек с собой! Мне даже охрану пришлось завернуть, – пожаловался Таранов. – Меня сопровождали только до ворот замка. Воронов не выносит посторонних на своей территории.

– Здесь и так полно охраны.

– Но это же его люди!

– А ты что, их боишься?

– С чего ты это взяла? – набычился Таранов.

– Ты боишься, – злорадно сказала она. – Но не хочешь, чтобы он об этом знал. Хорошо держишься, Ванечка, только это тебе не поможет.

– В каком смысле?

– Он все равно узнает.

– Слушай, хватит делать намеки! Достала. Если я ночью захотел женщину, то, естественно, пошел ее искать.

– К Бейлис в спальню ты пошел. Дорожка-то проторенная.

– Она не меня туда звала, – сквозь зубы сказал Таранов.

– А с каких пор ты, Ваня, разрешения спрашиваешь? Тем более у Бейлис? А наутро она была мертва.

– Даже если это сделал я: и что?

– Дмитрий не отвяжется, пока не узнает, кто именно ее задушил. Я хорошо его знаю.

– Так пойдем искать эту девку!

– Ну, найдешь ты ее, и что? – спросила Елизавета Петровна.

– Слушай, ты свое дело сделала: задолбала меня вконец. Давай разойдемся по-хорошему, а? Я буду решать свои проблемы, а ты свои. Слава богу, они у нас разные.

– А когда-то мы были друзьями…

– Дружили наши деньги, не мы. Но Лев Абрамович умер. Ты к нему когда-то с одной стороны прилепилась, я с другой. Дуб сгнил и упал, а то, что по бокам стояло, в разные стороны качнулось, как только ветерок подул. Но даже в этом случае играть против меня тебе не резон. Знаешь – молчи. И я молчать буду. Нет ее – и проблем больше нет. Ни у тебя, ни у меня. Нет, чтобы спасибо сказать…

Таранов резко развернулся и направился к лестнице. Елизавета Петровна немного постояла на площадке третьего этажа и, подумав, стала спускаться. Но вдруг увидела, как снизу поднимается Эстер Жановна с полным подносом в руках. Похоже, кому-то понадобился ланч. Елизавета Петровна замерла, потом осторожно, на цыпочках, сделала два шага назад. Ей стало интересно: в какую из спален зайдет экономка? Увидев результат, бизнесвумен чуть не рассмеялась. А когда дверь за Эстер Жановной закрылась, она уже не спеша спустилась на второй этаж и направилась в кабинет Воронова.

Федор Иванович невозмутимо попивал вино, развалившись в кресле, и откровенно зевал.

– Скучаешь, Федя?

– Отдыхаю. Что, тоже набегалась? – усмехнулся тот.