Джеймс Чейз - А ведь жизнь так коротка Страница 17

Вышел охранник, что-то ей сказал, дружески похлопал по руке, но Клер не обратила на это внимания.

Она быстро направилась к машине, которая стояла у тротуара.

Сердце Гарри забилось изо всех сил. Он с трудом дышал. Он не способен был сделать ни одного движения и только, когда Клер появилась рядом, ему удалось собраться, открыть дверь и выйти из автомобиля. Она мгновенно остановилась, и они молча переглянулись.

— Здравствуй, Клер, — хрипло сказал Гарри.

— Здравствуй, Гарри, — ответила она ледяным тоном. — Что ты делаешь здесь?

Он остановился почти рядом с ней, удерживая желание обнять ее.

— Ты меня не ожидала. Клер? Я пришел, чтобы отвезти тебя домой.

— У меня нет дома, — сказала она холодно.

— Не стой под дождем. Ты промокнешь. Я уверен, что ты хочешь покурить.

Хотя она и пыталась сохранить на лице твердое выражение, ее губы затрепетали. Она поднесла руку ко рту.

— Нет… нет… Я не сяду. Я вернусь пешком.

Он взял ее за руку. Она дрожала, но не вырывалась и не оказывала сопротивления, когда он усадил ее в автомобиль.

Гарри закрыл дверь и, обойдя машину, сел на свое место за рулем.

— Бери, — сказал он, кладя пачку сигарет и коробку спичек на ее колени. Я заведу мотор. На это нужно время.

Возясь со стартером, он смотрел в пустоту, чувствуя настроение Клер, которая дрожала рядом с ним, не прикасаясь к сигаретам.

Вдруг она сжала руки и начала рыдать. Не глядя на нее, он взял ее за руку. Она прижалась к нему.

— Ничего, милая, — пробормотал Гарри, обнимая ее за плечи, — я с тобой и я тебя люблю. Все устроится. О, Клер, моя любовь…

Глава 2

У счастью, у миссис Вестерхэм была свободная комната рядом с комнатой Гарри. Он поспешил нанять ее и с помощью Дорис и Муни привел в порядок. Она, конечно, не была похожа на прежние апартаменты Клер, но, несмотря на потертый ковер и старые обои, выглядела неплохо.

Гарри толкнул дверь и ввел Клер.

— Это временно, пока не найдем лучшее, — уверил он Клер. — Я могу уверить тебя, что кровать комфортабельна. Я ее уже испытал.

Клер едва оглядела комнату. Бросив сумочку на кровать, она подошла к окну. Все время, пока они ехали, они практически молчали. Клер во все глаза смотрела на улицы, магазины, прохожих. Этого зрелища она была лишена девять месяцев.

Гарри не пытался завязать разговор. Он удовлетворился тем, что сидел рядом с ней, смотрел время от времени на нее и вел машину на Ленокс-стрит.

— Я тебя оставлю на секунду, — сказал он. — Ты, наверно, хочешь привести себя в порядок. Когда будешь готова, придешь в мою комнату? Это как раз напротив. Я приготовлю пока кофе.

— Хорошо, — сказала она, не оборачиваясь.

Гарри пришел в свою комнату, наполовину закрыл дверь, снял плащ и повесил его в шкаф, зажег сигарету и посмотрел на улицу. Было половина десятого. Ему казалось, что он провел всю ночь на ногах. Вполне естественно, что она чувствует себя взволнованно, думал он. Нужно быть терпеливым. Но лучше бы она обратилась за поддержкой к нему, чем оставаться такой далекой и жесткой.

Он подождал полчаса, потом у него зародился страх. Он подошел к двери. Ни звука. Он прошел через коридор и увидел ее на том же месте, стоящую неподвижно у окна. Он подошел к ней и, взяв ее за плечи, повернул ее к себе.

— Не надо, милая, — сказал он ей. — Все кончено. Садись. У тебя усталый вид.

Он сел в кресло, а она уселась ему на колени. Положив голову ему на плечо, она вдруг сказала:

— Я была уверена, что ты меня забудешь. Я не поверила своим глазам, когда увидела тебя, выходящим из машины.

Он взял ее за руки.

— Ты меня не забыла? Почему я должен был тебя забыть?

— О чем бы я еще думала, — сказала она, пожимая плечами. — У тебя совсем другое. У тебя много дел, столько знакомых людей.

— И тем не менее, я не забыл, — спокойно сказал Гарри. — Я считал дни. В моей комнате есть календарь, где я отмечал каждый день до твоего выхода.

Она поднялась и посмотрела ему в лицо.

— Ты все такой же, Гарри, совсем не изменился. Милый, не похожий на других. Я так боялась, что ты можешь измениться.

Он не мог не констатировать, что она изменилась. В ее взгляде появилась жесткость и неспокойность. Она казалась не такой молодой и хорошенькой: две жесткие складки с каждой стороны рта придавали ей горькое и циничное выражение.

— Ты можешь это сказать, — произнесла она. — Я знаю, что я изменилась. Ты бы тоже изменился, если бы тебя заперли как дикое животное на девять месяцев в клетку.

— Все устроится, милая, — сказал он, беря ее лицо в руки. — Попытайся забыть.

Он прижал ее к себе, надеясь пробудить в ней желание, но она оттолкнула его, поднялась и вернулась к окну.

— Не нужно, Гарри. Будь терпелив. Я совсем холодна и нужно, чтобы ты был терпелив.

Ему нужно было несколько секунд, чтобы подавить свое разочарование.

— Извини, милая. Ты права. Всему свое время.

Она повернулась к нему.

— Я не знаю, что бы со мной стало, если бы я не думала о тебе. Позднее, Гарри, я тебе обещаю, но дай мне вовремя прийти в себя.

— Конечно. Пошли ко мне. Я тебя угощу кофе. Моя комната больше и вид у нее лучше. Если она тебе понравится, ты можешь занять ее вместо этой.

Она взяла Гарри под руку и на мгновение оказалась прежней Клер. Они пошли в его комнату и, пока он готовил кофе, она осмотрела ее.

— Кто это? — спросила она. — У него приятное лицо.

Она остановилась перед фотографией в рамке.

— Это Рон, Рон Фишер, — сказал Гарри, наливая кофе. — Он…

Ее лицо нахмурилось. Через некоторое время она спросила:

— Как его здоровье?

— Он все еще в госпитале.

— В госпитале? — она посмотрела на Гарри, затем отвернулась. — Еще не выздоровел?

— Он не выздоровеет никогда. Садись и выпей кофе. Сахар?

Она уселась и взяла чашку с непроницаемым видом и бледным лицом.

— Не нашли того типа, который ударил его?

— Нет.

— Ты хочешь, конечно, знать, не замешана ли я?

— Нет, я ничего не хочу знать о прошлом. Клер.

Она задумчиво мешала ложечкой в чашке.

— Расскажи о себе, Гарри, — сказала она, наконец. — Что ты делал все это время?

Он рассказал ей историю с портретом Муни, благодаря которому он получил работу у Аллена Симпсона.

— Пятнадцать фунтов в неделю. Это невообразимо, — сказал он, улыбаясь. И я экономил, рассчитывая на твое возвращение, когда мы будем вместе. Сейчас мне нужно отменить исключительное право Симпсона в контракте, потому что у меня много свободного времени. Если мне это удастся, я смогу зарабатывать значительно больше.

— Колесо поворачивается, — сказала она с горькой улыбкой. — Теперь ты более богат, чем я.

— Мы же с тобой договорились, что неважно, у кого есть деньги.

— Прошлого не существует.

— Хочешь выйти за меня замуж?

— Я не хочу замуж. Я буду жить с тобой, не выходя замуж.

— Но, почему?

— Я ничего не могу делать: убирать квартиру, зарабатывать деньги, исключая воровства. Кто захочет жениться на такой женщине?

— Я. Мы наймем маленькую меблированную квартирку, где ведение домашнего хозяйства будет включено в общую стоимость, и научу тебя помогать мне в работе. Муни ничего не понимает в освещении. Ты познакомишься со знаменитыми людьми. Увидишь, это приятно, милая.

— Приятно звездам познакомиться с бывшей каторжницей? — бросила она.

— Не будь такой. Никто ничего не узнает о твоем прошлом. Муни единственный, кто знает, но он ничего не скажет.

Она покорно пожала плечами.

— Хорошо, а чем я могу тебе помочь?

— За две недели я научу тебя всему, что касается освещения при фотографировании. Это несложная и приятная работа. Хочешь выйти за меня замуж. Клер? Я не буду требовать от тебя никакой домашней работы. Оставайся только всегда со мной.

— Это абсурдно, Гарри. Ты ничего обо мне не знаешь. Как можешь ты хотеть жениться на мне?

— Я знаю все, что мне надо знать. Если ты меня любишь, все будет хорошо.

— Я люблю тебя настолько, что хочу твоего счастья, а могу принести тебе только одни неприятности. Ты это сам увидишь. Я никогда не была добродетельной и не буду. Я так сделана и с этим ничего не поделаешь. Это абсурдно. Если ты можешь отличать хорошее от дурного, а по всей видимости, ты можешь, легко переделать жизнь. — Она уселась на пол у ног Гарри. — Это все очень старо. Не так просто, как ты думаешь. Я не хочу переделывать свою жизнь, милый. Я порочна со дня рождения. Я всегда ввязывалась в какие-то неприятности. Это моя доля. Мой отец был служащим, мать — домашней хозяйкой.

Она не умела ни читать, ни писать и целый день ничего не делала. Дом напоминал свинарник. Я целый день была предоставлена самой себе и моталась по улицам. Однажды вечером, когда мне было пятнадцать лет, отец вернулся домой пьяным и поднялся ко мне в комнату. Мать застала нас. Разгорелась ссора и отец столкнул мать по лестнице. Та повредила себе позвоночник. Он получил пять лет тюрьмы и потом еще пять за убийство соседа по камере. Меня отправили в исправительный дом, но я быстро оттуда убежала и пристроилась на работу в прачечную. Работа в прачечной навсегда вылечила меня от всякого желания зарабатывать на жизнь честным трудом.