Марина Серова - Милый монстр Страница 17

Алевтина Викторовна, наконец, перевела взгляд на меня и слегка улыбнулась.

— Вам такая информация, конечно, не подходит. Вы же должны сказать о Валерии Аркадьевиче только позитивное. Но, собственно говоря, любую, даже не слишком положительную, характеристику при желании можно облагородить и представить в лучшем виде. Сложность характера Василовского придает ему загадочности и делает неприступным в глазах читателей, а среди них это очень ценится.

Судя по всему, Алевтина Викторовна прониклась жалостью к неопытной журналистке и потому пыталась по-доброму дать ей совет. Мол, лично я не в состоянии сообщить сенсационные факты, но могу подсказать, как распорядиться имеющимся материалом. Сейчас она описывала самый простой и любимый рецепт журналистской братии: бери что есть и делай из этого то, что нужно.

Тут дверь кабинета отворилась, и на пороге возник высокий худощавый дядька лет сорока. В руках у него был здорово потрепанный, раздутый портфель, который он сразу же поставил около двери. Необычно громким басом дядька поприветствовал Алевтину Викторовну, а потом вопросительно посмотрел на меня.

— Сашенька, пройди, пожалуйста, ты-то нам и нужен, — позвала его Алевтина Викторовна. — Эту девушку зовут Таней, она — журналист, собирает материал для газеты…

Она не успела договорить, как дядька расплылся в широкой улыбке, вперившись в меня глазами.

— Обо мне решили написать? — весело и хитро осведомился он и подмигнул. — Что ж, дело хорошее, давно пора. Я уж сколько ждал, даже и надежду успел утратить… — Тут пришедший закатил глаза вверх, показывая значительность своего ожидания.

— Ну хватит тебе, Саш, лучше сначала расскажи кое-что, а потом пианино настрой по-человечески, — оборвала его Алевтина Викторовна с улыбкой, а мне прошептала: — Это мастер наш, он здесь уже десять лет работает. Валерия Аркадьевича тоже знает. Его племянница служит в доме Василовских.

Дядька подошел, по-простому протянул мне жилистую руку и произнес:

— Александр Петрович, местный механик-универсал. Обо мне писать не хотите, жалко, ну да ладно. Чем же тогда я могу быть полезен такой милой девушке?

Когда я назвала имя человека, который меня интересует, Александр Петрович выложил практически такую же информацию, какую я только что слышала от Алевтины Викторовны. Мол, он нетерпимый, надменный, непонятный и тому подобное. В общем, типичный хам, хоть и высокородный, способный больно обидеть до глубины души.

— Что же касается племянницы, — продолжал Александр Петрович, — то когда я ее Василовскому порекомендовал, то сразу же предупредил, какой он тяжелый человек. Но ей тогда так работа нужна была, что она и внимания на мои слова не обратила. В то время она только институт закончила, дипломированным психологом стала, а устроиться нигде не смогла. Тут как раз Валерий Аркадьевич говорит, что ему, мол, домработница нужна. И вы знаете, — сказал он с некоторым удивлением, — она сумела-таки прижиться в его доме. Уже три года работает и не жалуется. Наоборот, зря, говорит, ты меня, дядь Саш, пугал, нормальный мужик этот Василовский. Хоть и странный немного, но все равно нормальный. Деньги-то они ей хорошие платят, ничего не скажешь. Но я думал, что ни черта у нее не получится с ним поладить, вылетит через месяц-другой. Ошибся я! Оказалось, она не напрасно на книжки все стипендии тратила, пять лет на «отлично» училась. Умеет нужных людей к себе располагать.

— Что же, — как бы невзначай произнесла я, — даже и конфликтов у нее никаких не возникало за три года работы? Ну тогда она у вас просто святая! Вы только что говорили, что характерец у композитора еще тот…

— Конфликты были, — закивал дядя Саша, — были, точно. Но не с самим Василовским, а с его женой. Она, знаете ли… ох, нехорошо так говорить… ну, в общем, изменяла она мужу. Такого уж она типа женщина, гулящая. Эльмирка говорит, что она даже и не стеснялась этого. Помню, год племянница там проработала и однажды случайно застала хозяйку с мужчиной. Она бы, конечно, ничего не сказала Валерию Аркадьевичу, зачем ей это, но Василовская сразу начала травить девчонку, просто так, без всякой причины. То убралась не так, то плохо приготовила, то плохо одета. Эльмира терпела, терпела, а потом, оставшись однажды наедине с хозяйкой, сказала ей: если не прекратите меня из дома выживать, то все расскажу вашему мужу. Тогда хозяйка поняла, что ей бояться нечего, да и отстала от Эльмирки. И вроде все спокойно стало. По крайней мере племянница больше не жаловалась.

Теперь мне стало понятно, почему Виктория Валентиновна в разговоре со мной так нелицеприятно характеризовала свою домработницу, тогда как на самом деле девушка была очень приятной особой. Оказывается, причина банальна до безобразия: госпожа Василовская боялась и ненавидела Эльмиру за то, что та владела ее секретом.

Быстренько закруглив разговор с дядей Сашей, задав ему для порядка еще несколько ничего не значащих вопросов якобы для статьи, я поспешила распрощаться с ним и Алевтиной Викторовной и покинула кабинет. Шагая по доисторической скрипящей лестнице, я думала о том, что господин Василовский — тот еще гусь. Конечно, я знаю поговорку про то, что о мертвых говорят или хорошо, или — никак, но… С таким характером — а характер Василовского я теперь, выслушав описания совершенно посторонних людей, хорошо себе представляла — он наверняка имел множество конфликтных ситуаций, и каждая из них могла стать для композитора роковой. Мало того что он был человеком, считающим себя подлинным совершенством, так он еще пытался найти себе окружение и занятие, соответствующие его великой сути. Я знаю по опыту, до чего могут довести подобные искания. Ограничить круг недоброжелателей такого человека архисложно, ведь он постоянно создает вокруг себя эффект минного поля.

Уже некоторое время, задумавшись, я шла по коридору, который упорно не желал заканчиваться. Через несколько минут мне стало окончательно ясно, что я двигаюсь в противоположном от выхода направлении. Уже готовая повернуть, я вдруг обратила внимание на яркую вывеску, извещавшую о том, что за добротной темно-коричневой дверью находится «Студия звукозаписи». Чуть ниже была прикреплена еще одна табличка: «Музыкальная группа „Небо Вселенной“. Случайно я оказалась в так называемом правительственном крыле.

Обстановка в данной части здания консерватории вполне соответствовала назначению. Здесь располагались студийные помещения, закрепленные за исполнительскими группами, как молодыми, начинающими, так и маститыми, хорошо себя зарекомендовавшими на многочисленных межгородских фестивалях и презентациях, успевшими приобрести широкую славу на территории нашего отечества. Об этом свидетельствовала табличка с названием группы «Небо Вселенной».

Наряду с местной футбольной командой, слава которой резко подскочила вверх после нескольких замечательных побед, группа «Небо Вселенной» являлась гордостью и примечательностью нашего города. Несколько лет назад она была создана из четырех тогда еще очень молодых людей: трех парней и одной девушки. Ребятам повезло с продюсером, который сумел найти для них индивидуальную нишу и выдвинуть с низшей ступеньки популярности на пьедестал славы, не используя ни один из распространенных пошлых методов, которыми запросто пользовались другие. Репертуар группы отличался лиричностью, но одновременно с этим вовсе не напоминал банальные песенки других подобных музыкальных коллективов, поскольку был более глубоким и продуманным. Нужно ли говорить, что, когда тарасовская группа молодых исполнителей победила на масштабном московском фестивале, это был триумф.

После фестиваля слава «Неба Вселенной» не угасла, а, наоборот, выросла и окрепла. Впрочем, то же происходило и с ее участниками. Из угловатых тинейджеров они превратились в красивых молодых людей, чем привлекли к себе еще большее внимание. Популярность группы росла, а вместе с ней развивалось и мастерство новоиспеченных лидеров эстрады. В конце концов всем стало ясно, что ребята элементарно выросли из своего прежнего сценического имиджа. Им было необходимо срочно создать новый, более зрелый образ и в соответствии с этим несколько изменить репертуар, чтобы еще вернее заинтриговать поклонников, заставив их сердца гореть, и обеспечить прежние аншлаги на концертах.

По банальной логике новый период должен был ознаменоваться попыткой продюсера найти для группы нечто более достойное. Однако продюсер наивно и упорно полагал, что исполнительская комбинация уже устоялась и для поднятия престижа ей ничего не требуется. Он пытался подогревать интерес к группе различными «мелкими» методами — с помощью слухов, баек и сплетен, но, разумеется, успеха за этим не последовало, поскольку работа велась вовсе не в том направлении. Сами исполнители пока еще казались поклонникам идеальными, но вот объективный взгляд на творческий репертуар уже замечал его затертость.