Наталья Александрова - Волшебный город Страница 17

– Ты не знаешь? – настала его очередь удивляться. – Само оно, что ли, прилетело?

– Ой, это я, наверное, случайно у начальницы со стола прихватила! – Вета прижала руки к щекам, чтобы муж не заметил, как они пылают. Отвратительное свойство у ее организма, когда она врет, то обязательно краснеет!

– У директрисы вашего музея на столе валяются такие вещи? – прищурился муж. – Музея истории водопровода?

– А что такого? – Вета безразлично пожала плечами. – Знаешь, дорогой, вовсе незачем напоминать мне при каждом удобном случае, что я – неудачница!

– Да что ты, у меня и в мыслях этого не было! – тут же повинился муж.

– Да-да, ты смотришь на меня свысока, а сам…

– А что сам? – заторопился муж. – Что ты имеешь в виду?

– Что, ты считаешь, что у тебя очень престижная работа? – Вету неожиданно понесло. – Вдалбливать в головы деток богатеньких родителей исторические даты? Да если хочешь знать, им это сто лет не нужно! Да они Петра Первого с Иваном Грозным путают и понятия не имеют, что Александров было три!

– Ну… – муж нахмурился, но тут же лицо его разгладилось. – Зато за эту работу мне платят достаточно приличные деньги! Все-таки не вагоны разгружаю!

– Я, между прочим, тоже, – сухо ответила Вета и осторожно потянула листок к себе.

Но не тут-то было, муж и не думал его отдавать.

– Так, ты говоришь, у вашей директрисы он на столе валялся?

– Ой, ну что ты ко мне пристал! – раздраженно вздохнула Вета. – Ну, она дала мне пачку каких-то циркуляров, возможно, он был среди них…

Кажется, муж поверил – еще бы, лишний раз убедился, что его жена дура и растяпа.

– Однако ваша… как ее…

– Мария Петровна… – подсказала Вета.

– Так вот она… уж и не знаю, как сказать. Чтобы такая вещь валялась просто в ящике стола… – Муж осторожно вертел листок в руках. – Бумаге не меньше ста пятидесяти лет, приблизительно, конечно. И написано в то же время, хотя анализ чернил сказал бы точно. А пока могу сказать, что это середина девятнадцатого века.

– Вот как? – Вета скривилась насмешливо, она и сама видела, что бумага старая.

– Хотя… – Муж сделал вид, что не замечает ее скептицизма. – …писал не школяр, не студент и не семинарист. Писал человек взрослый, скорее даже пожилой, поэтому я бы датировал этот документ не серединой девятнадцатого века, а второй половиной, ближе к концу.

И тут Вета вспомнила, что муж в свое время занимался изучением почерков, вернее, тем, в какое время как писали. Он утверждал, что даты составления любого рукописного документа можно выяснить с точностью до десятилетия по тому, каким образом написаны буквы – какой у них наклон, какой росчерк, какие завитушки. В разное время это делали по-разному. Так что если сейчас муж установил дату, то это не просто болтовня, а точно.

– С чего ты взял, что это что-то ценное? – Вета пожала плечами. – Какие-то бессмысленные слова…

– А ты не понимаешь, что это такое? – теперь уже муж смотрел на нее с легкой насмешкой.

Вета едва подавила подступившее раздражение – вечно он ее подкалывает, вечно отвечает вопросом на вопрос. Если бы она знала, что означает этот проклятый листок – она бы не спрашивала!

– А ты знаешь? – как можно спокойнее спросила она.

– Не могу утверждать с уверенностью, но все же… – он положил листок на стол и склонился над ним, – …подозреваю, что это – шифр.

– Да ну? Вот эта бессмыслица? – усмехнулась Вета. – «Поелику колесницы некоторым обывателям…» а дальше вообще не слова, а сочетания букв!

– Вот именно, это – книжный шифр! – муж глядел очень серьезно. – Я когда-то в университете этим интересовался. Обычно он очень простой, дело заключается в том, чтобы найти книгу, по которой зашифровали запись. Вот берем, к примеру, что там первое?

– Буква П.

– Правильно. П по алфавиту имеет номер шестнадцать. Отсчитываем в книге на нужной странице шестнадцатую букву, выписываем ее, и так далее…

– Но на странице есть еще строчки… – напомнила Вета.

– Точно. Иногда бывает, что буквы отсчитывают подряд, а иногда номер первой буквы в шифре по алфавиту обозначает номер строки, а следующая буква – номер буквы в этой строке.

– Нужно еще знать номер страницы и саму книгу.

– Вот! – муж поднял палец. – В этом-то и заключается секрет в общем-то простого шифра. Если неизвестна книга, с помощью которой зашифровали, то шифр никогда не отгадать.

– Да… – Вета задумчиво смотрела на листок. – Конечно…

– Интересно было бы узнать, откуда у вашей Марии Петровны это взялось?

– Я с ней не в таких отношениях, чтобы спрашивать, – твердо сказала Вета, отобрав у мужа листок и убирая его в сумку, – вернуть бы незаметно, и все…

– Какая ты равнодушная… – вырвалось у него.

– Да? – Вета посмотрела ему прямо в глаза и уловила в них смятение. И еще что-то. Ужасно не хотелось выяснять, что именно.

– Извини! – муж опустил глаза и отвернулся. – Пожалуй, и правда пора спать.

Вета нарочно долго просидела в ванной, а когда вернулась в комнату, муж уже спал. Или удачно делал вид.

На следующее утро, подходя к метро, Вета увидела высоченного парня на ходулях, в камзоле и треугольной шляпе.

– Приходите на школьный базар в торговый центр «Мадагаскар»! – выкрикивал он хорошо поставленным голосом и, наклоняясь, раздавал прохожим рекламные листовки. – Я, Лемюэль Гулливер, даю вам свое честное слово, что больше нигде вы не найдете такого колоссального выбора товаров для школьников! Тетради и ранцы, ручки и карандаши, учебники и наглядные пособия! Даже в стране великанов нет такого огромного разнообразия…

Вета машинально взяла листовку, хотя товары для школьников ее совершенно не интересовали.

Рядом с этим ряженым она невольно почувствовала себя настоящей лилипуткой…

Стоп!

Она остановилась как вкопанная, пораженная внезапно мелькнувшей мыслью.

На нее налетел какой-то потертый пожилой мужичок в мятой шляпе и выругался:

– Что стоишь, ворона, глаза вылупив? Что рот разинула? Привидение увидела? Или иди, как все, или отойди в сторону! Людям пройти не даешь!

Вета пошла вперед, додумывая свою мысль.

Наряженный Гулливером рекламный агент напомнил ей о последних словах Мефодьевны: лилипуты двадцать шесть.

И еще – он напомнил ей рисунок на обложке книги из библиотеки Глеба Николаевича. На этом рисунке огромный Гулливер в такой же треугольной шляпе, в таком же вышитом камзоле стоял, широко расставив ноги, а под ним дружным строем проходили войска лилипутов.

Да, в кабинете у Глеба Николаевича были не только научные труды и исторические монографии, у него были и замечательные художественные книги, среди них – прекрасное дореволюционное издание «Гулливера в стране лилипутов».

Как-то Вета достала эту книгу с полки, стала перелистывать.

Войдя в кабинет, Глеб Николаевич улыбнулся и сказал ей, что в детстве это была его любимая книга…

Вета вспомнила тут к месту и еще один давний разговор с профессором. Как уже говорилось, ее учитель был человек энциклопедических знаний, он интересовался не только историей, но и литературой, книговедением, историей оружия, архитектурой и живописью.

И вполне может быть, что старинная записка, которую он раздобыл где-то, и Вета теперь уже никогда не узнает где, так вот, вполне может быть, что записка написана книжным шифром.

И благодаря удивительному совпадению, книга, ключ к шифру, оказалась в библиотеке профессора. Профессор расшифровал записку, и она оказалась настолько важной, что он спрятал ее вместе с тетрадью в тайнике. И завещал ей, Вете. И можно надеяться, что как только она расшифрует эту записку, то поймет, что ей с этим наследством делать. Потому что после кражи книг профессора у нее из наследства осталось только это.

Значит, «лилипуты двадцать шесть» – это ссылка на двадцать шестую страницу этого издания.

Да, это, конечно, очень интересная мысль, только совершенно бесполезная, потому что дореволюционное издание «Гулливера» пропало бесследно, оно украдено вместе с остальными книгами покойного профессора…

Спускаясь вниз по эскалатору, Вета продолжала так и этак вертеть свою мысль.

Чем хороши книги? Каждая из них напечатана в большом количестве экземпляров, чтобы ее могли прочесть сотни и тысячи людей. Конечно, старинные издания – это не современный массовый ширпотреб, но и они существуют не в одном экземпляре, а в десятках, может быть, даже сотнях… значит, даже если книга Глеба Николаевича пропала, можно попытаться найти другую такую же.

Приободрившись от этой мысли, Вета взглянула на часы и припустила к автобусной остановке. Обычно она шла от метро пешком, но сегодня времени не было. В музей она вбежала одновременно с директрисой Марией Петровной и в ответ на ее укоризненный взгляд сделала каменное выражение лица. Помогло.

Дальше день потек своим чередом – экскурсии, стенды, подготовка к выставке «Водопровод в революционном Петрограде». Это директриса выдумала такую тему. Сотрудники только пожали плечами – какой там водопровод, все лопнуло и засорилось еще в семнадцатом, воду из Невы брали… Но спорить с начальством, как известно, все равно что плевать против ветра. И все смирились, Вета отрыла даже какие-то архивные материалы и снимки.