Андрей Житков - Кафедра Страница 17

— Нет, тут ты можешь не дергаться — по миру нас родители пускать не собираются. Большую часть уже собрали: в фирме из “черной кассы” взяли, в шапку скинулись. Свои парни — в беде не оставят. В общем, не хватает двух с половиной тысяч. Ты у нас финансист хренов — не знамо где шляется — отвечай, можем мы помочь?

— Не тарахти, подумать дай, — Митя наморщил лоб, высчитывая доходы. — так, на репетиционных девках шестьсот набежало, минус двести ушло. Халтуры девятьсот. На два делим, семь на ум пошло. Короче, Викуша, в наличие штука, но тогда уже никаких для вас с мамой отпусков.

— Мало, — вздохнула Вика. — А занять — никак?

— Да что ты! Наши все бедны, как церковные крысы. Я тебе еще не сообщил, сколько получает кафедральный лаборант, все орешь, что я поздно возвращаюсь! Хотя… — Митя на мгновение задумался. — Есть один вариант, но он довольно рисковый.

— Что значит — рисковый? — не поняла Вика.

— Отдавать надо железно и в срок.

— Но ты же знаешь отца! Он сейчас сутками будет вкалывать, чтобы с людьми рассчитаться.

— Ну, тогда нет проблем. Спасибо, — Митя поставил тарелку в раковину. — Спать?

— Слушай, Митяй, давай дунем по паре затяжечек, а то я испсиховалась с этим лихачем-придурком, до сих пор трясет.

— О, вот это жена! — рассмеялся Митя, отправляясь за фарфоровой трубочкой.

Калерий Самсонович вынул из целлофана сигару, провел ее перед носом, сладостно вздохнув.

— Ну, много ли человеку для счастья надо, скажи?

— Немного, — согласился Александр Антонович, выкладывая на стол кожаную папку. — Мне, например, для счастья сейчас не хватает одной маленькой информации.

— Так ты че, по делу, что ли? Я-то думал, так — по-человечески. Покурить, о бабах поболтать. Как там твоя Оленька, обживается? Забыла все самое худшее в этой жизни?

— Калерий, я серьезно, — Александр Антонович открыл папку и вынул из нее листок с распечаткой. — Что за изделие сейчас испытывает второй цех?

— Ну, Сашенька! — ректор развел руками. — Ты же знаешь — государственная тайна. Давай науке хвост накручивай, пускай она на нашу базу изделия поставляет, на то ты и доктор технических наук, — он жестом подозвал к себе проректора, ухватил за шею, притянул к себе, шепнул на ухо: — Системы теленаведения ракет типа “Земля-Земля”, “Воздух-Земля”, “Земля-Воздух”. Совместный заказ ПВО, летчиков и Министерства обороны. Сам договор подписывал. Хорошие деньги.

— А полигонные испытания? — также шепотом спросил Александр Антонович.

— Нас это не трахает, Саша. Наше дело — стенд, уже громко ответил ректор. — И запомни — враг не дремлет.

— Да-да, — улыбнулся Александр Антонович. — Это верно.

Ну вот, кое-что с производственными интересами симпатичной Лики начинало проясняться. “Просто ФСБ “снизу” курирует важный заказ”, — подумал Александр Антонович с облегчением.

Митя сел за столик в дальнем углу кафе “Переменка”. Народу было немного. В летнее время большая часть страждущих посидеть в теплой компании с бутылкой пива или чашечкой кофе из подвала перемещалась на улицу — под тень деревьев университетского сада. Столик в дальнем углу был только для своих, поэтому на нем всегда стояла табличка “Администратор. Просьба не занимать.” Митя взял себе стакан апельсинового соку и стал ждать. Минут через пять к столику подвалил один из людей Марата — молодой лысеющий парень с серьгой в ухе.

— Ну че, сколько? — спросил он Митю.

— Сегодня у меня пикантное дело, шеф, -с людьми Марата Митя разговаривал совсем иначе, чем с кафедральным, домашними и прочими. Он знал, как, где и с кем разговаривать. На то и учился на филфаке.

— А поконкретней?

— Полторы штуки зелеными в долг.

— “Штанами” могу дать, “белым богатством” могу, зеленью — нет.

“Белым богатством” в их “тусовке” называли героин. Парень потер нос и прищурился.

— Цель скажи, чтоб я Марату донес.

— Тесть у меня “на счетчике” стоит. Дело святое, понимаешь?

— Понимаешь, — кивнул парень. — Ладно, жди. Переговорю — донесу ответ, он поднялся и быстро вышел из кафе.

Митя взял себе еще соку и пирожное. Взглянул на часы. Его обеденный перерыв давно кончился, но он не мог уйти, не окончив дела. “Если Крошка Цахес без меня заявилась, точно вставит по самые помидорки!”— подумал Митя, жуя пирожное.

Парень появился только через полчаса.

— Ты че, к Марату домой бегал? — спросил Митя.

— Занято было, братан. Ну вот, доношу, чтобы слышал: ты парень свой, “подсаженный”, поэтому велено дать до сентября. Родственники — дело святое. Как учиться пойдем, штраф тоже пойдет. Тогда тебе уже тесть помогать будет. Он сказал — я передал.

Митя был уверен — парень не добавил ничего своего — все это слова Марата, которого нельзя увидеть.

— Я согласен.

— Держи, — парень под столиком вложил в его руку свернутые трубочкой деньги и тут же исчез.

Митя торопливо сунул деньги в карман, допил третий стакан сока и заспешил на кафедру — работать. Скоро должна была подойти одна из его репетиционных девочек — до вступительных экзаменов оставалась неделя.

Капуста всех сортов

День не задался с самого утра. Началось все с автобусных контролеров, которые потребовали с него штраф за бесплатный проезд. Контролеров он этих на дух не переносил. Неделю назад, когда перевозили Крошку Цахеса (она разменялась с дочерью, которая недавно вышла замуж), они, залив глаза, ехали с Маркушей в автобусе, и на “Трансагентстве” в “Икарус” ввалились мужики с корочками и жетонами, стали трясти всех подряд, будто им детей кормить нечем. В другой раз он, может быть, просто показал проездной и отошел в сторону, но тогда, после трехсот пятидесяти грамм хорошей водки и тяжелого грузчицкого трудового дня, Митя был на взводе и потребовал от контролера “документы в развернутом виде”, стал вчитываться в фамилию и разглядывать печать на пожелтевшей фотографии. Контролер был уже не рад, что связался с пьяными, показав “корочки”, ретировался, но такое его поведение еще больше разозлило Залесова, и он пихнул невежу в спину. Контролер слетел со ступенек и чуть не угодил в большую лужу. Контролеры оказались не одни. С ними дежурил милицейский наряд, а рядом с “Агентством” стоял специальный автобус для подозрительных и безбилетных личностей, в котором они с Маркушей очутились через несколько секунд после падения контролера. Ночь они провели в отделении, им выписали по приличному штрафу, и Маркуша материл Митю последними словами. “Вот и не верь после этого в материализацию мыслей, — думал Митя, сидя в обезьяннике. — Совсем недавно врал Вике про вытрезвитель”.

— Ну, нету у меня сейчас денег, нету! Вот вечером будут, я вам хоть три штрафа заплачу, а сейчас нету! — горячился Митя, шаря по карманам.

— Пешком ходи, — произнес контролер дежурную фразу, но потом смягчился. — Ладно, вылезай. Но если у тебя и вечером денег не будет…

— Будут — будут, обязательно будут! — закивал Митя и выскочил из автобуса.

До университета было еще три остановки. Он глянул на часы и прибавил шагу. Занятия с очередным “пеньком” начинались через семь минут. Через полтора часа у него будут деньги, а еще через три с половиной часа денег этих станет вдвое больше — они будут плодиться, как каша в волшебном горшочке. Митя улыбнулся.

“Пеньком” была девочка Маша семнадцати лет. Она поступала на радиофак и приходила заниматься каждый день. Серьезная девочка. Он даже иногда побаивался ее — а вдруг задаст каверзный вопрос по пунктуации, на который он не сможет ответить? Митя, проверяя “абитурские” сочинения, иногда сам по невнимательности пропускал знаки, и председательша комиссии, Крошка Цахес, тыкала его, заставляя краснеть: “Ну что ты, Дмитрий! Разве здесь двоеточие?” Как бы с этой Машей тоже не пришлось краснеть и лепетать себе в оправдание что-нибудь по поводу “изменчивости пунктуационной нормы”!

Митя свернул с тротуара и по тропинке зашагал к решетке университетского парка — так было короче.

Стояла обычная июльская жара. Добрая часть московского населения жарилась на солнце по набережным реки и окрестным водоемам, плескалась в воде и жрала сочные шашлыки. Он к этой доброй части не относился — сейчас было время “капусты” всех сортов и видов. Деньги сыпались в карманы густым дождем, как из рога изобилия, только подставляй. Абитуриенты, взятки, консультации. Митя, помня о серьезном долге, старался деньги не тратить, нес их домой и складывал в “кубышку” — пока еще тесть раскачается!

Дорогу ему преградил охранник в камуфляже.

— Ваш пропуск, пожалуйста.

Митя, как это случилось несколько минут назад, стал шарить по карманам. Искал пропуск — маленький розовый клочок бумаги с печатью, фотографией и подписью председателя экзаменационной комиссии. Бумажки не было. Может, он ее оставил дома, а может выронил в автобусе, когда искал несуществующий проездной?