Эдвард Эронс - Бегство в ад Страница 17

- С чего вдруг?

- Я должна сказать?

- Да.

Ее глаза влажно блестели в лунном свете, её пухлые губы призывно шевельнулись. Его потрясли искорки слез на её щеках. Прибой разбивался о берег с баюкающим звуком, ночь была полна нежных и грустных запахов и звуков моря и джунглей. Вокруг царил покой, однако страдание посетило и этот белый дом на берегу. Эх, хорошо бы здесь пожить, порисовать. Эта мысль вернула его назад, к портрету в доме, и он захотел узнать причину слез Серафины.

- В чем дело?

- Нет, я не могу...

- Это из-за Гедеона?

- Нет, не из-за него. Конечно, я буду делать все, чтобы ему помочь, но теперь мне это не кажется так безумно важным. Когда я вижу тебя, я почти сожалею, что втянула тебя в опасную затею. Ты такой же смелый и впечатлительный, как Гедеон, но, кроме того, ты очень мягкий и чувствительный. Гедеон был весьма толстокож и никогда не догадывался о моих чувствах. Сейчас я сижу рядом с тобой, смотрю на море и я счастливой.

- И все же ты плачешь.

- Да, плачу.

Он поцеловал её и почувствовал, как она задрожала всем телом. Ее губы были прохладными, мягкими, влажными. Обвив рукой его шею, она с нарастающей требовательностью потянула его голову вниз, к себе. Кул чувствовал, что задыхается. Странно, но в самый пикантный момент он вспомнил о Джонсоне и выпрямился.

Серафина вглядывалась в него светящимися глазами. Он видел, как взволнованно вздымается её грудь.

- Что случилось? - прошептала она.

- Ничего.

- Мы одни. Ты сейчас в другом мире, и кругом никого. У меня такое чувство, будто нет ни вчера и не завтра. Разве с тобой не то же самое?

Он не ответил, отодвинулся и уставился на море.

- Ты думаешь про Гедеона и меня?

- Допустим, - согласился он.

- И сердишься, потому что я ко-что от тебя скрыла?

- Да. Но сержусь я не на тебя. Если бы ты не появилась, я бы просто никогда не узнал про Гедеона. И никогда бы не смог ему помочь.

- Ты его очень любишь, верно?

Он кивнул, и она пообещала:

- Ты скоро его увидишь, может, даже завтра. А теперь...

Он знал, о чем пойдет речь.

- Теперь я хочу получить письмо.

Кул протянул конверт двухлетней давности, заготовленный ещё в Филадельфии. Она явно узнала почерк Гедеона, но вряд ли при лунном свете могла разобрать дату почтового штемпеля. Пальцы её дрожали, когда она перевернула конверт и улыбнулась.

- Спасибо, Питер.

- Ты собираешься его вскрыть?

- Потом, - отмахнулась она.

Кул гадал, что случится, когда она обнаружит обман.

Махровый халат соскользнул, и её нежная кожа золотилась в свете луны. Он вслушивался в звук прибоя и шепот джунглей за спиной и думал, что она права. Что-то было в этом уединенном месте, отделенном от остального мира; для этой страны сонного лотоса времени не существовало.

Интересно, входила ли в её планы ночь с ним наедине? Ведь они могли пойти вместе с Джонсоном, проделав весь путь до города втроем. Сейчас было уже слишком поздно. Однако он не возражал, когда она отправляла Джонсона, хотя ему и в голову не приходило, какую цель она себе поставила. Он просто готов был подчиниться, как подчинялся всем её решениям с самого начала.

Кул был немало удивлен, какую шутку выкинуло его сознание. Теперь он знал, что сам хотел остаться с ней наедине, именно так, как получилось.

Девушка поднялась и молча ушла в дом. Через какое-то время раздался треск радио и шум испанской речи, из которой он ничего не понял. Затем донесся знойный ритм самбы - уж в этом он соображал. Она вернулась на пляж с двумя бокалами янтарно-желтого вина.

- За нас, - предложила она без улыбки.

Он пил и смотрел в её глаза. Пряное вино разогрело кровь как немая музыка, как неумолимая сила океанского прибоя, влекущего в неизвестность.

- Теперь я все тебе расскажу, - пообещала она. - Думаю, мы не станем друзьями, пока ты не будешь знать всего.

- Может быть, и нет, - отмахнулся он.

- Я тебе все объясню, но потом ты должен обо всем забыть. Гедеон ошибся насчет Марии. Он не понимал ни её, ни того, что ей нужно. Он бунтовал потому, что искал новые идеалы. Мария подалась к левакам только ради тех выгод, которые это давало. Сейчас идеи левых в Гватемале очень популярны. И она хладнокровно могла отстаивать и коммунизм, и западную демократию - в зависимости от того, что в данный момент требовалось. Она прекрасно понимала, что страны за железным занавесом - гигантское царство безумной лжи, однако оттуда шли деньги, и ради них она была готова на все.

Она использовала Гедеона его большое сердце, охоту к к перемене мест, к приключениям, к большой игре. Заинтересовала его своими кофейными плантациями и воспользовалась его помощью, чтобы организовать канал на европейский черный рынок.

- Подожди, - перебил её Кул. - Кофе?

Девушка кивнула.

- Тут многие разбогатели благодаря контрабанде. Кофе, сигареты и наркотики. Но главным товаром был кофе. Его выращивают здесь - в глубине страны, в горах. Отец оставил Марии самые большие плантации в стране, если не считать тех, которые контролируются янки. Они принадлежат и мне тоже, но с тех пор, как Марию убили, я ни к чему не прикасалась. Все, что ей создано, работает до сих пор. Кофе на судах переправляют в Европу, и они же контрабандой везут наркотики. Кофе переправляют в Германию и Западный Берлин. А наркотики достаются самым отбросам европейского общества, которые готовы торговать чем угодно ради прибыли. За счет наркотиков финансируются многие банды, но их так много, что на эти же деньги по всему свету закупают оружие и военную технику. А оружейный бизнес ещё выгоднее. Возможно, я в чем-то ошибаюсь, поскольку не знаю всех деталей. Однако всем хорошо известно, что основной рынок контрабанды кофе и наркотиков - там же, где и рынок оружия. В Латинской Америке.

Этот сложный путь порою прерывался, и приходилось прокладывать новые маршруты. Были найдены новые источники получения кофе, наркотиков, вооружений, и Мария стала их опорой на этом конце линии. В дело вовлечены очень опасные типы, на прибыли жиреет огромная организация. Действуют они повсюду, как ты видел, так что увезти тебя из-под носа американской полиции особого труда не составило, хотя большинство занятых в деле не знают, на кого работают. Они получают деньги, делают, что им говорят, и держат язык за зубами. К несчастью, подобных людей найти было нетрудно.

У Кула пересохло во рту.

- Неужели Гедеон все знал?

- Видимо, да, - кивнула Серафина.

- Не верю! Мой брат - бунтарь, но не предатель. Ведь знать все это и молчать - равносильно предательству. Я этому не верю.

- Может быть, и нет. Но не забывай, что Мария свою родину не предавала. Для неё это был просто бизнес. Ее не интересовало, куда в конце концов попадет кофе, а куда наркотики.

- Но она все знала.

- Да. Вот Гедеон мог и не знать, - она помолчала. - Ты гадаешь, почему Гедеон дал себя втянуть в это дело. Знай ты Марию, понял бы все сразу.

- Но брат - не ребенок, и знает женщин.

- Просто он раньше не встречал таких, как Мария.

Кул оглянулся на мирный сонный дом, хранящий ужас смерти.

- Рамон Гомес работал на Марию?

- Думаю, да, но не уверена. Я не нашла после Марии ни записных книжек, ни картотеки. Возможно, просто не хватило времени тщательно все обыскать. Отдай мы эти документы властям, это помогло бы выручить Гедеона.

- Но что тогда случилось бы с тобой?

Она пожала плечами.

- Я бы сразу разорилась, только и всего. Полагаю, так.

- И ты бы отдала все, что у тебя есть?

- Да, конечно.

- А не мог эти записи, картотеку каким-нибудь образом заполучить Гедеон?

- Я и думала, что Гедеон завладел этими материалами и послал их тебе.

Кул медленно кивнул. Теперь все становилось на свои места, игра стоила свеч. Ставка была на миллиарды, и козыри таились в письме Гедеона, отправленном ему, Питеру. За такое письмо запросто могли убить. Он вспомнил Элис и его кольнуло беспокойство: ведь он случайно втянул её в опасную авантюру. Она не знала, даже не подозревала об опасности, которая таилась в его почте. То, что сейчас они были далеко, что между ними назревал разрыв, не имело значения. Из-за него она была в опасности, - от этой мысли у Кула засосало под ложечкой.

- Кто теперь ведет дела Марии? - спросил он.

- Я. Это вполне понятно, ведь все теперь досталось мне. Непростая задача, как ты понимаешь: кофейные плантации вблизи Антигуа и три торговых судна компании "Дельгадо Лайн", приписанные к Сан-Хосе. Сейчас всем этим занимается мой адвокат дон Луис де Кастро.

- Ему можно доверять?

- Дон Луис - старый друг нашего отца. Когда тот умер, он взял нас с Марией под свое крыло и был к нам очень добр.

По её задумчивому лицу пробежала тень.

- Теперь я не знаю, кому доверять. У меня не было выбора, я покинула Гватемалу, как только узнала, что Гомес отправился к тебе. Гедеон часто о тебе говорил, ясно, что материалы он мог послать только тебе. Его квартиру обыскали очень тщательно; этим занимался сам Гомес. Единственный, с кем Гедеон поддерживал связь, был ты, и когда Гомес полетел на север, я поспешила за ним, оставив все на дона Луиса. Завтра, когда мы вернемся домой, я его увижу, и мы займемся письмом Гедеона, которое ты мне дал. Оно послужит для него ключом к свободе.