Николай Калифулов - Опасная ставка Страница 17

— Тебе уже было сказано, — заявил я. — Светлана Викторовна просто решила мне отомстить за свое женское унижение.

— Я отлично помню все, что ты сказал, — сказала Марина срывающимся голосом. — Сегодня я провела небольшое расследование, Мухин помог. Итак, Ксения Милевич, пилот — инструктор и владелица вертолета и еще у нее очень крутой отец. О ней мне всё рассказали.

Её сообщение меня абсолютно не удивило, я догадывался, что после сцены за обедом она обязательно будет наводить справки. И всё — таки, я спросил:

— А надо ли обсуждать наши интимные дела в присутствии Рюмина? Наверное, ему это интересно.

Рюмин хитро усмехался.

— Я подумал, что для вас же лучше, если я буду присутствовать здесь. От Марины можно всего ожидать. Она намерена была пристрелить вас прямо в кабинете. Мне стоило больших усилий отговорить её от этой затеи.

— Тогда оставайтесь, — согласился я.

— Нет, ты так просто отсюда не уйдешь! — вскричала она. — Ведь ты же встречался у нее на квартире и спал с ней!

— А я этого не хочу отрицать. Ну и что?

Марина откинулась на диване и потеряла дар речи.

— Давайте заканчивать с этим типом, — произнес Рюмин. — Напрасно теряем время.

Мне повезло, что он находился в конторе. Марина явно была на грани нервного срыва, голос Рюмина её успокоил.

— Да, — сказала она. — Пойдём дальше. Эдик, я же тебя предупреждала, никаких женщин!

— Я прекрасно, помню!

— В таком случае ты хорошо знаешь, что тебя ждёт. Ты отсюда уёдёшь, как и пришёл, заштатным жокеем и без денег в кармане. Что ты на это скажешь?

А я — то полагал, что она бросится на меня и порвёт на куски.

— Одну секунду! — сказал я, перемещаясь на край кресла. — От меня не так — то просто отделаться. У нас был договор. Верни мои денежки!

Нужно было, чтобы она поняла, будто ей удалось взять надо мною верх. Отчаяние и ярость, которые я вложил в свои слова, меня самого удивили.

— Мы заключили и другой договор, — возразила Марина. — Ты, видимо, забыл, Эдик, я же сказала, никаких женщин, вспоминаешь? Теперь ты сам себя лишил десяти миллионов рублей. Неужели Ксения Милевич стоит этих денег?

Я старался изобразить крайнюю степень гнева и ударил кулаком по столу.

— Тише! — сказал Рюмин, угрожая «макаровым».

— Да, пусть кричит! — заявила Марина. — Все равно никто кроме нас не услышит. В здании никого нет, я всех отпустила.

— Ты вправе отказаться от моих услуг, — свирепо заявил я Марине. — Но ты должна вернуть деньги!

— Ты пойдёшь отсюда пешочком, без денег в кармане! Тебя ожидает длинная дорога, желаю с радостью провести время!

Марина была в полном восторге от такой перспективы. Рюмин встал, не сводя с меня пистолета.

— Ну — ка, выкладывай из карманов всё на стол! — приказала Марина.

— Даже не подумаю! — ответил я. — И не советую меня обыскивать!

— А для этого нет никакой необходимости! — сказал Рюмин, вставая в полный рост. — Делай, что говорят, иначе пристрелю тебя! Впрочем, я не буду брать грех на душу. С тобой разделаются Макс и Ганс. Они уже в пути. Марина их оповестила. С минуту на минуту будут здесь.

Моя правая рука сжимала под столом пистолет. Я понял — «пора делать ноги» и тут Рюмин на секунду отвлекся. Я вытащил ствол и несколько раз нажал на курок, сухие хлопки разрядили обстановку. Рюмин повалился набок, а Марина вскрикнула, отскочила назад и оперлась о край подоконника.

Глава 18

Она смотрела на пистолет со страхом.

— Ну что красотка? Ты этого хотела! — рявкнул я, направляя на нее ствол. — Мне свидетели не нужны.

Она побледнела. Я приблизился к Рюмину. Он лежал без признаков жизни.

— Подожди не стреляй! — воскликнула Марина. — Мы хотели тебя разыграть!

— Нет, это не розыгрыш! Вы слишком далеко зашли!

— Милый Эдик! Да разве я допустила, чтобы ты ушел от меня к этой рыжей кикиморе! Я ведь очень люблю тебя! Я делала все только ради нас! Ради нашей любви! Ради наших будущих детей!

— О чем ты говоришь, коварная шлюха! — закричал я. — Ты устроила мне западню, а когда я тебе стал не нужен, ты решила избавиться от меня руками этого козла!

Я направил на нее ствол. Она злобно смотрела мне в глаза.

— Ну, стреляй в слабую, беззащитную женщину с ребенком! — завопила она плаксивым голосом.

Теперь пришла пора мне удивляться. Ее слова привели меня в замешательство.

— Ты какого ребенка тут приплетаешь? — спросил я с надрывом.

— Прости, Эдик! — вымолвила она плача. — Я тебе не все рассказала. Я была замужем за военного офицера. Он погиб в Чечне. От него у меня остался ребенок. Сейчас он находится у свекрови. После гибели мужа, не хотелось жить. И тут встретился Клаус, который украсил мою жизнь. Ну, а дальше ты знаешь…

— Вот так номер! — произнес я, обалдев, от ее исповеди.

— Почему же ты раньше мне об этом не рассказала? — спросил я с недоверием.

Она присела на край кресла.

— Да все думала, как тебе сказать? Боялась, что ты бросишь меня.

— Вот дура!

Она посмотрела на меня как — то странно.

— Есть еще одна весомая причина, — сказала она, ее голос становился мягче и нежнее. — У меня пропали месячные. Понимаешь. Я залетела от тебя. Я беременна. Эдик, у нас будет ребенок! — и она заплакала.

— Час от часу не легче, — проронил я уныло.

Она вдруг посмотрела на труп Рюмина, лицо ее изменилось, стало холодным и злым.

— Что ты наделал, Эдик? — вскрикнула она. — Второй труп, уже перебор. Мухин вряд ли отмажет.

Мне вспомнился полковник, его подозрительный взгляд и в голове моей помутилось. Я стоял, как у разбитого корыта и не знал, как мне поступить?

Внезапно я услышал за окном урчание двигателя. Я кинулся к окну. И со второго этажа увидел как из «Мерседеса» вышли Макс и Ганс. Я вспомнил про Марину и оглянулся. На меня что — то летело, и только я успел отклонить голову, как почувствовал скользящий удар. Бронзовая пепельница с шумом врезалась в стену, оставив вмятину. Раздался вопль, и Марина вцепилась в мои волосы. Со всей силы я отбросил её в сторону. Перелетев через стол, она упала на пол. Я выскочил в коридор. Слева со стороны лестничного пролета был слышен топот ног.

Я рванул вправо и увидел выход на балкон. Дверь была открыта и, я шагнул вперед. Рядом с перилами пожарная лестница. Мне понадобились не больше семи секунд, чтобы спуститься вниз. На стоянке стояла знакомая «Хонда», красный — любимый цвет. Я метнулся к ней, вспомнил, что ключи в кармане, открыл дверцу и запрыгнул за руль. Внедорожник рванул на бетонную дорожку и как пуля полетел к воротам. Охранник беспрепятственно открыл мне ворота, в приветствии махнул рукой. По — видимому, он меня не узнал за тонированными стеклами. Я вырвался на свободу! Автомашина неслась со скоростью сто двадцать километров в час! По мобильнику я позвонил Королевой.

— Все хорошо! — услышал ее радостный голос, у меня отлегло от сердца.

Я въехал в город и, петляя по улицам как заяц, добрался до места. Вошел в подъезд известного дома, первый этаж — знакомая квартира. Людмила была одна.

— Я тороплюсь, — сказал я без предисловий. — Делим деньги и я смываюсь.

Плотные пачки банкнот были уложены в две одинаковые кучи.

— Выбирай любую! — сказала она. — Не сомневайся, все пересчитано как в банке. Каждому по три миллиона долларов и столько же евро. А теперь пусть эта сучка повертится на сковородке.

Я вопросительно посмотрел на нее. Королева мне кивнула.

— Да — да, Деева будет вертеться на сковороде, как в аду.

— Да что ей вертеться, у нее этих денег будет немереное количество, — возразил я. — Скоро она приберет к рукам сеть магазинов и ресторанов. Ведь Рюмин мертв!

Людмила засмеялась.

— Эдик, вы глубоко заблуждаетесь. Она ничего не получит.

— Не говорите загадками, — спросил я с недоверием. — У вас есть новости?

— Да! — воскликнула она.

— Ну, говорите же…

— Вам я признаюсь, Эдик! — сказала она доверительно. — Настоящая жена Клауса Бергера, Маргарита — доводится мне родной сестрой. По прогнозам врачей Клаус не способен адекватно принимать решения и на всю жизнь останется инвалидом, будет нуждаться в постоянном уходе. Неужели я допущу, чтобы Марина завладела имуществом по закону принадлежащая семье Бергеров. Ведь у Клауса несовершеннолетние сын и дочь, которые учатся в Германии. Их мать уехала с состоятельным американцем в штаты и пропала. Но дети от этого не должны страдать. Над Клаусом и детьми я оформляю опекунство через суд. А эти деньги нам помогут. Я возьмусь за дело, найму сильных адвокатов, подключу прокуратуру и проучу эту зарвавшуюся шлюху.

Эта новость меня ошеломила, не меньше той, которую накануне мне рассказала Марина. Видя, как я меняюсь в лице, Людмила заявила: