Сирил Хейр - Простым канцелярским шилом Страница 17

Впрочем, как ни странно, мисс Дэнвил, которая, побаиваясь мисс Кларк, никогда не вступала с ней в спор, неизвестно почему набралась храбрости и решила встать на защиту Филипса. По ее убежденному мнению, он на редкость хороший, милый и душевный человек и мисс Браун очень повезло, что она сумела завоевать сердечное расположение такого исключительного джентльмена. В ответ мисс Кларк только презрительно хмыкнула и заметила, что мнение мисс Дэнвил о мистере Филипсе, да и вообще о ком-либо еще, не стоит даже принимать во внимание, в чем ее немедленно и довольно яростно поддержала миссис Хопкинсон, обрушившись на бедняжку мисс Дэнвил градом самых безжалостных обвинений: мол, всем прекрасно известно, что по каким-то собственным эгоистическим и наверняка злокозненным причинам именно она своими собственными руками подтолкнула бедную девушку в коварные объятия этого обольстителя, которого иначе чем мормоном, то есть многоженцем, и назвать нельзя!

- Как только у вас поворачивается язык говорить такое?- растерянно пролепетала побледневшая мисс Дэнвил.

- Да, мормон!- назидательно подняв указательный палец, уверенно повторила миссис Хопкинсон.- Он и есть самый настоящий мормон. Хотя и объявляет себя вдовцом. Все они так говорят! А мне доподлинно известно, что у него живая жена и трое детей. Бедные крошки! Он собирается погубить еще одну бедную душу, и виноваты в этом будете вы, и только вы!

- Это неправда, неправда! Зачем вы лжете?- возмущенно воскликнула мисс Дэнвил, уже вся в слезах.

Ссора, возникшая в одном из углов зала, постепенно переросла допустимые границы и стала настолько громкой, что привлекла внимание остальных. Петигрю, который, сидя в дальнем углу зала, безуспешно пытался написать письмо другу, отчетливо услышал последнее замечание миссис Хопкинсон и решил, что пора вмешаться.

- Простите, миссис Хопкинсон, но как же можно прилюдно высказывать такие чудовищные обвинения?- строгим тоном спросил он.- Если вы будете продолжать так и дальше, вас могут ждать большие неприятности.

- Но это чистая правда,- упрямо ответила она.

- На самом деле? В таком случае, может, не затруднитесь сообщить мне конкретные доказательства этого?

- В этом нет никакой необходимости: это и так ни для кого не секрет. И нечего здесь козырять адвокатскими терминами насчет каких-то там "конкретных доказательств" - мы, слава богу, пока еще не в суде.

- Не спешите делать выводы, уважаемая, боюсь, вам придется выслушать еще несколько адвокатских терминов, которые, надеюсь, будут вам понятны. Вы только что публично обвинили мистера Филипса в попытке совершить акт многоженства, что по законам нашей с вами страны является серьезным уголовным преступлением. Если хоть кто-то из присутствующих пожелает довести ваши слова до сведения мистера Филипса, вас вполне можно привлечь к суду за клевету и за нанесенный вами моральный ущерб приговорить к такому наказанию, которое перечеркнет все ваши планы на дальнейшую жизнь. Полагаю, с точки зрения адвокатских терминов я выразился достаточно ясно?

Реакция миссис Хопкинсон оказалась более чем наглядной: она залилась краской, пробормотала что-то совершенно невнятное, вскочила и подчеркнуто горделивой, хотя и не совсем уверенной походкой направилась в противоположный конец зала, куда еще раньше успела ретироваться мисс Кларк. Но хотя триумф был легким и полным, Петигрю не чувствовал особого удовольствия, поскольку Веселая Вдова только что, пусть и не вполне точными словами, выразила именно то, о чем он сам думал всего несколько дней назад.

- Это неправда, мистер Петигрю, неправда! Скажите мне, что это неправда!

Жалобный голосок мисс Дэнвил вернул его к действительности. Она явно была на грани истерики: слезы в больших, красивых темных глазах, нервно дергающиеся пальцы, пытающиеся достать носовой платок из сумочки...

- Разумеется, неправда,- ласково произнес он, садясь на диван рядом с ней.- Неправда. Иначе и быть не может. Забудьте об этом.

Но успокоить ее оказалось не так легко.

- Да, сказать-то можно все, что угодно. Но ведь вы сами точно не знаете! Нет дыма без огня... И если миссис Хопкинсон так говорит, значит, ей известно нечто, неизвестное всем нам.

- Да я, черт побери, понятия не имею, с чего это миссис Хопкинсон понадобилось вести себя таким образом!- раздраженно ответил Петигрю.- Может, просто потому, что кто-то сильно испортил ей настроение. Что касается вашего замечания насчет "дыма без огня", то это, боюсь, самая глупая из всех существующих поговорок. В Книге жизни ей не нашлось бы даже самого последнего места. Она пригодна только для неисправимых сплетников, которые спят и видят, как бы...

Петигрю вдруг понял, что зря теряет время. Мисс Дэнвил была уже за гранью понимания. В ее мозгу прочно сидела некая мысль, и ничто, никакие, даже самые здравые аргументы не могли эту мысль прогнать. Здесь требовался совсем другой подход. "Ладно, выхода не оставалось, надо попробовать",решил Петигрю.

- Послушайте, надо стараться жить по-христиански, а не подозревать друг друга бог знает в чем.

Лицо мисс Дэнвил тут же прояснилось.

- Да, конечно,- пробормотала она.- Я буду молиться, молиться всем сердцем... но что, если я ошибаюсь и своими действиями нанесу бедняжке непоправимый вред? Неужели никто не может точно сказать мне, что на самом деле происходит? Неужели на всем свете не найдется ни одного такого человека?

- Найдется. Я могу сделать это,- торжественно произнес Петигрю.- Я точно знаю, что это неправда.

- Вы знаете?

- Да, знаю. Не только точно, но и вполне достоверно знаю, что мистер Филипс вдовец. На этот счет вы во всяком случае можете успокоиться.

- Ах, спасибо, спасибо большое, мистер Петигрю! У меня будто камень с души свалился...- Но затем на ее лицо снова набежала тень сомнения.- Но... но вы не пытаетесь просто утешить меня?- спросила она.- Ну, как бы сказать, по доброте душевной. У вас есть, как вы сами говорили, конкретные доказательства?

- Да, есть.

Мисс Дэнвил с явным облегчением вздохнула:

- Ради бога, простите меня! Мне было так плохо... Но скажите, не будет ли слишком большим нахальством попросить вас показать мне эти ваши доказательства? Тогда я смогу спокойно спать и забыть обо всем этом.

Петигрю чуть поколебался, однако его симпатии к мисс Дэнвил были настолько искренни, что отказать ей у него просто не хватило решимости. Позорной клевете надо положить конец. Любой ценой! Не говоря уж о его абсолютном нежелании быть в конечном итоге вызванным на процесс о диффамации личности даже в качестве беспристрастного свидетеля. Ради святого дела, пожалуй, имело прямой смысл нарушить правило конфиденциальности и показать ей то, что она так горит желанием увидеть. Требуемые бумаги лежали у него в кейсе, который он оставил у письменного стола. Петигрю не поленился сходить за ним, достал оттуда копию письма Тиллотсона и торжественно вручил его мисс Дэнвил.

- Вот ваши доказательства,- сказал он, в душе довольный тем, что мисс Дэнвил вряд ли придет в голову интересоваться, каким образом они к нему попали и насколько велико юридическое различие между оригиналом документа и одной из его копий.

Мисс Дэнвил, молча шевеля губами, медленно прочитала письмо. Догадываясь о ее взвинченном состоянии, Петигрю, естественно, ожидал от нее проявления каких-то эмоций при виде столь наглядных, черным по белому написанных свидетельств всей нелепости обвинений против Филипса, но то, что он увидел, превзошло все его ожидания: после первого предложения на ее лице буквально расцвела счастливая, сияющая улыбка, а к тому времени, когда она дошла до конца первого абзаца, залилась слезами...

Честно говоря, Петигрю, хотя и не в первый раз с тех пор, как приехал в Марсет-Бей, почувствовал себя ужасно смущенным. Он просто не находил слов, чтобы утешить ее. Собственно говоря, он ведь уже представил ей самое большое, так сказать, материальное утешение, и, если результатом этого стало бездонное море слез, что еще ему оставалось делать, кроме как ждать и надеяться, что достаточно скоро она устанет плакать, возьмет себя в руки и начнет вести себя достаточно разумно? Да, была бы здесь сейчас мисс Браун! Уж ей бы точно удалось быстро привести мисс Дэнвил в чувство. Но с другой стороны, будь она здесь, эта весьма неприятная ситуация с большой степенью вероятности вообще не могла бы возникнуть.

Впрочем, мисс Дэнвил сама решила проблему, но не перестав плакать, а просто выйдя из комнаты и на ходу вытирая слезы насквозь промокшим носовым платочком. Петигрю едва успел выхватить у нее из руки "материальное доказательство", поскольку к нему подходила миссис Хопкинсон, очевидно внимательно наблюдавшая за ними с противоположной стороны зала, и, несмотря даже на его кислый взгляд, кажется, была полна решимости попытаться пойти на некие уступки.

- Ради бога, извините нас за всю эту склоку,- сказала она.- Моя вина, признаю, но иногда я, как бы это получше сказать, перевозбуждаюсь. У меня злой язык, я знаю, но тут уж ничего не поделаешь, такой уродилась.