Айра Левин - Дочери Медного короля Страница 17

— Потрясающая новость! Значит, вы останетесь в Блю-Ривер?

— Похоже на то.

— Я страшно рад. А теперь бежим скорей. Хочу повести вас на танцы.

— К сожалению, мне нужно еще зайти к этому адвокату, — сказала Эллен, делая вид, что огорчена. — Я обещала, что принесу ему мои рекомендации.

— Рекомендации, чтобы занять место секретарши? Я думал, что для стенографистки достаточно написать под диктовку какой-нибудь текст.

— Обычно это так и есть, но во время нашего разговора я упомянула рекомендацию, которую мне дал мой последний начальник, и адвокат захотел ее увидеть. Он будет у себя в кабинете до половины девятого. Поверьте, мне очень жаль…

— Ничего страшного.

— Мне вообще не очень хочется идти куда-то танцевать, — продолжала Эллен, прикасаясь к его руке. — Можно просто посидеть в каком-нибудь баре.

— Вот и прекрасно, — просиял Пауэлл. — А где находится логово этого вашего адвоката?

— Недалеко отсюда, В здании ратуши.

Поднявшись по ступенькам, Пауэлл остановился. Эллен, собиравшаяся толкнуть турникет, посмотрела на него и увидела, что он бледен и крепко сжал зубы.

— Я подожду вас здесь, Эви, — отрывисто сказал он.

— Но мне хотелось бы, чтобы вы пошли со мной… Сейчас уже довольно поздно, а этот тип не внушает мне особого доверия. Будете моим телохранителем, — смеясь закончила Эллен.

— Ну, хорошо.

Просторный, отделанный мрамором холл был пуст. За металлическими решетками темнели три лифта. Четвертый, со своими стенками цвета меда, казался каким-то островком света. Эллен и Пауэлл направились к нему. Шум двойных шагов разбудил эхо под высокими сводами.

Негр-лифтер в коричневой форме был погружен и чтение какого-то журнала.

— На какой вам этаж? — предупредительно спросил он.

— На четырнадцатый.

Они молча следили глазами за загоравшимися одна на другой цифрами. Седьмой… восьмой… девятый… На четырнадцатом этаже лифтер открыл дверцы. Эллен уверенно пошла по коридору. Пауэлл следовал за ней. Они дошли до поворота, потом свернули направо. Пауэлл остановился перед освещенной дверью, но Эллен покачала головой и указала ему на противоположную сторону коридора. Там на матовом стекле одной из темных дверей можно было прочесть: Фредерик Клаузен, адвокат.

— Ну, что вы скажете на это? — с досадой воскликнула Эллен. — Нет еще четверти девятого, а он обещал ждать меня до половины!

— Как вы думаете поступить?

— Подсуну рекомендацию под дверь, — сказала Эллен, доставая из сумки конверт. — Впрочем, не стоит, лучше вернусь сюда завтра утром. А знаете, чего бы мне хотелось сейчас? — спросила она, бросив взгляд на дверь в конце коридора с надписью «Лестница».

— Нет. Скажите.

— До того, как спуститься и пойти в бар, мне хотелось бы…

— Продолжайте же.

— Мы могли бы подняться на крышу этого здания, — пробормотала Эллен со смущенной улыбкой.

— Зачем?

— В такую чудную ночь вид оттуда, должно быть, необыкновенный.

— А не отправиться ли нам все-таки на танцы?

— Да ведь ни вам, ни мне этого по-настоящему не хочется. Пойдемте! Вчера вечером вы были настроены более романтично.

Она подошла к двери и, обернувшись, знаком предложила ему следовать за собой.

— Эви, — признался он с жалкой улыбкой, — у меня может закружиться голова.

— Но ведь необязательно смотреть вниз и подходить к краю.

— К тому же, наверху дверь, скорее всего, заперта на ключ.

— Это было бы странно, принимая во внимание правила противопожарной безопасности. Идемте, идемте! Можно подумать, что я предлагаю вам спуститься в бочке по Ниагарскому водопаду.

Он шел за ней, испытывая одновременно недовольство и влечение. Дверь мягко закрылась за ними, и они оказались в полутьме, которую не могла рассеять висевшая там единственная слабая лампочка.

Поднявшись на восемь ступеней, они повернули, поднялись еще и увидели перед собой темную металлическую дверь, на которой белой краской было написано: «Входить строго воспрещается, за исключением случаев крайней необходимости, связанных с опасностью».

Пауэлл прочел надпись вслух, подчеркнув слова «строго воспрещается», но Эллен только пожала плечами и взялась за ручку.

— Готов биться об заклад, что она заперта, — заявил Пауэлл.

— Тогда не было бы этого объявления. Толкните-ка ее посильней.

— Ну ладно! — с неожиданным раздражением воскликнул Пауэлл.

Изо всех сил он нажал на дверь, едва не упал, так как она резко распахнулась, споткнулся о порог и сердито сказал:

— Можете любоваться вашим замечательным лунным светом!

— Да вы трус! — сказала Эллен шутливым тоном, смягчающим резкое слово, и двинулась вперед по асфальтированной поверхности крыши, как конькобежец, скользящий по слишком тонкому льду.

Пауэлл обернулся на стук закрывшейся за ней двери.

Радиобашня чернела на фоне усеянного звездами неба. На самой ее верхушке время от времени загорался красный свет. В промежутках между вспышками мягкое сияние луны становилось более ярким.

Эллен посмотрела на напряженный профиль Пауэлла. В зависимости от освещения он казался то белым как мел, то красным. Позади Пауэлла она разглядела парапет вентиляционной шахты, заканчивающийся полосой из белого камня. Ей захотелось приблизиться к тому месту, откуда упала Дороти, но тут же, охваченная страхом, она отпрянула назад.

«Я ведь ничем не рискую, — успокоила она себя. — До тех пор, пока я остаюсь для него Эвелин Киттредж…» Она подошла к краю крыши, жадно вдохнула свежий воздух. «Здесь он убил ее. Здесь он может себя выдать. А я в самом деле опасности не подвергаюсь…»

— Дуайт, — позвала она, — подойдите ко мне, посмотрите.

Он сделал несколько шагов в сторону парапета, потом остановился.

Взгляд его задержался на огнях города, но через некоторое время он отвернулся и медленно, как будто его что-то притягивало, направился к вентиляционной шахте. Эллен следовала за ним, стараясь ступать неслышно… Он наклонился. Темноту туннеля местами разрывал льющийся из некоторых окоп свет. Последнее, на первом этаже, освещало асфальтированную поверхность, ограниченную четырьмя стенами.

— Я думала, вы страдаете от головокружений…

Он мгновенно обернулся. Лоб его был покрыт потом, на губах блуждала нервная улыбка.

— Это правда, и все же я не могу заставить себя не смотреть вниз. Ведь каждый терзает себя на свой лад… Теперь, может быть, уйдем?

— Да мы только пришли! Вам уже случалось здесь бывать?

— Нет, никогда.

— Это здесь в прошлом году произошел несчастный случай? Со студенткой, упавшей с крыши…

— Это был не несчастный случай, а самоубийство, — коротко возразил Пауэлл.

— Да, в самом деле, я теперь вспоминаю, что читала об этом в газетах. Она ведь училась в Стоддарде, правда?

— Совершенно верно… Видите вон тот купол? Это обсерватория. Я был там однажды, для того чтобы…

— Вы были с ней знакомы?

— Почему вы спрашиваете меня об этом? — спросил он. Красный луч осветил в это время его лицо.

— Мне просто пришло в голову. Это было бы естественно для студентов одного университета…

— Я действительно был с ней знаком. Это была очаровательная девушка. А теперь поговорим о другом… Без двадцати девять, — заметил он, поглядев на часы. — По правде сказать, мне здесь надоело.

И он направился к выходу.

— Постойте! — закричала Эллен. — Я… Я хочу закурить.

— О! — раздраженно сказал он, опуская руку в карман. — У меня нет с собой сигарет. Пошли, достанем внизу.

— У меня есть, — сказала Эллен, подходя к вентиляционной шахте и прислоняясь к парапету как раз в том месте, откуда, если верить газетам, упала Дороти. — А вы хотите курить?

Он вернулся, сжимая губы, но сдерживаясь. «Нужно, чтобы он заговорил сейчас, — подумала Эллен, протягивая, ему пачку, — потому что он никогда больше не пригласит Эвелин Киттредж!» Он с мрачным видом взял сигарету.

— Так это здесь… — начала Эллен, слегка поворачиваясь и указывая на чернеющую шахту.

— Послушайте, Эви, — воскликнул Пауэлл, окончательно теряя терпение, — ведь я просил вас больше не говорить об этом! Неужели вы считаете мою просьбу чрезмерной?

— Извините, — холодно сказала Эллен, поднося сигарету к губам, — но меня удивляет, что вы так выходите из себя.

— Вы не хотите понять, что я был знаком с Дороти!

Она зажгла спичку и увидела на секунду синие глаза, потемневшие от гнева, выдающуюся челюсть… Еще шаг… Один только шаг… И он заговорит!

— Хорошо же! — закричал он. — Хорошо! Вам обязательно нужно знать, почему мне тяжело говорить о ней? Почему я не хотел лезть на эту проклятую крышу и даже входить в само здание!.. — Он бросил сигарету. — Потому что это ее я имел в виду, когда мы разговаривали вчера вечером! Девушку, которая улыбалась, как вы! Девушку, которую я…