Я знаю, кто меня убил - Ольга Геннадьевна Володарская Страница 17

Гурам стал проводить все свободное время в цирке. Там, где находилась его любимая. Он помогал, чем мог. Записывал приветствия для гостей, оформлял афиши вместо забухавшего художника, таскал реквизит, но только если об этом просила Гузель. Ради нее он на все был готов, мог даже навоз за конями убрать.

Он несколько раз звал ее замуж. Но всегда получал отказ, пусть и в мягкой форме. И Гурам решил сделать предложение на арене цирка. Красиво, торжественно! Во время генеральной репетиции нового шоу. Он намеревался спуститься к любимой из-под купола цирка с шикарным кольцом в коробочке. Он подговорил гимнастов, начал тренироваться. Заказал у знакомого портного белый фрак, а у цветочника два мешка лепестков. Они должны были посыпаться на жениха и невесту сразу после того, как Гурам встанет на одно колено.

За пару дней до события Гузель сказала:

– Не делай этого!

Они лежали в постели. Голые. Он гладил ее спинку. Худую, жилистую, поросшую волосками… Спинку молодой лошадки. У Гузель и косы были жесткими, густыми, как грива. Она походила на животных, с которыми выступала. Поэтому у нее так здорово это получалось.

– Хорошо, не буду, – покладисто согласился Гурам и убрал руку с ее спины. Они дважды занимались сексом до этого, и он хотел вздремнуть перед следующим заходом.

– Не делай мне предложение!

– Кто проболтался? Гимнасты?

– Не важно. Отмени все.

– Почему?

– Чтобы не потерять лица. Я снова скажу «нет».

– Но почему? – Он развернул ее к себе. Еще и ночник включил, чтобы видеть лицо. А оно, облитое тусклым, похожим на лунный светом, было просто завораживающим. – Нам же так хорошо вместе, мы третий год наслаждаемся друг другом…

– Да. Я обожаю тебя. С тобой все хорошо: заниматься любовью, беседовать, гулять. Ты не только сексуальный, ты умный. Я тебя слушаю порой и диву даюсь. Как ты можешь столько знать? Я даже таблицу умножения не помню…

– Это не важно. Для меня ты идеальна. Во всем!

– Так давай продолжим наши отношения, – выпалила она и всем телом подалась к нему. – Такие, как сейчас. Будем жить сегодняшним днем и наслаждаться моментами.

Гузель обвила его торс ногами. От ее лона шел жар. Она была такой темпераментной, что, когда они занимались сексом, простыни нагревались и намокали. Не от пота – от страсти.

– Ты во мне не уверена? – не дал себя соблазнить Гурам. Это было трудно, но он сдержался и оторвал от себя Гузель.

– Ни в ком, кроме членов своей семьи.

– Понимаю, тебя однажды предали…

– Если я и выйду замуж, то только по расчету, – рубанула она. – И этот человек должен будет взять ответственность не только за меня с дочкой, но за всех Бахтияровых.

– Вряд ли такой найдется.

– Почему же? – очень спокойно возразила Гузель. – Уже есть кандидат. Но он пока в браке. Если разведется и сделает предложение, я его приму.

– То есть ты крутишь сразу двумя мужиками? – подскочил на кровати Гурам.

– Тремя. Но сплю только с тобой. И хочу продолжать это делать…

– Даже вступив в брак? – Она кивнула. – Нет, это неприемлемо! Я не буду делить свою женщину с кем-то.

– Значит, придется расстаться.

Она выбралась из кровати и отправилась в ванную. Гурам за ней.

– Мне под тридцать. Я хочу семью, детей. И я готов удочерить твою доченьку.

– И куда ты нас приведешь? Сюда? В общагу?

– У меня, между прочим, отдельная комната. Если поженимся и заведем еще одного ребенка, дадут квартиру.

– Я не собираюсь больше рожать. О чем говорила не раз. Ты чем слушал?

– Надеялся, ты передумаешь.

– Нет! – рявкнула она и захлопнула перед его носом дверь.

Когда Гузель вышла из ванной, то сказала:

– Между нами все кончено.

– Как скажешь, – пожал плечами Гурам. В тот момент он был в себе уверен. Она не права, а он молодец. И Гузель поймет это, признает ошибку, и у них все будет хорошо.

– Не приходи больше в цирк.

– Я все еще сотрудничаю с журналом и буду являться туда, когда захочу. Между прочим, мне заказали статью о Михайловских.

Он ударил по больному. Эта цирковая династия была не менее прославленной. Михайловские тоже работали с животными и выступали как с пуделями, так и со львом. Их переманили из киевского цирка год назад. За это время они обзавелись толпами поклонников. Кто-то ходил именно на Михайловских. Половина из них на Элину, главную звезду в семье. Она, как и Гузель, была молода, хороша собой (но белокура, фигуриста, улыбчива) и тоже выезжала на арену верхом на животном. Это был тигр Шерхан.

Гузель терпеть не могла Элину. Видела в ней конкурентку. Поэтому Гурам решил приударить именно за ней после того, как богиня бескрайних степей отбрила его. Он ждал две недели, когда та одумается. Еще столько же надеялся на это. Вскоре снова стал бегать за Гузель, но та была непреклонна. Она поставила точку в их отношениях… И всё!

Но у Гурама и с Элиной не получилось. Как он понял, звезды цирка спаривались либо со своими, либо с теми, кто мог принести пользу всему клану. А как правило, работали на два фронта. У большинства были и супруги, и любовники-любовницы. Причем у мужчин-гимнастов обычно имелись жены, а их покровителями являлись мужчины. И их за это никто не осуждал. Как и женщину-змею. Она выступала с сольным номером. Демонстрировала чудеса гуттаперчевости на арене, а после выступлений выезжала на оргии в закрытые коттеджи партийных бонз. На одной из многих она произвела такое впечатление на министра энергетики Китая, что он увез ее в Поднебесную.

И все же Гурам женился на цирковой. И она была из династии Михайловских. Девушка не выступала, она ухаживала за животными, была ветеринаром. Очень милая, добрая, скромная, почти незаметная… Гурам не рассмотрел бы ее, если бы Лиля сама к нему не потянулась. Она подошла к нему и выразила свое сожаление из-за того, что сорвалась его помолвка. Естественно, о том, что его отшили, узнал весь цирк, от директора до разнорабочего.

– У меня тоже была личная драма, – продолжила Лиля. – Я ждала парня из армии два года, но он, когда вернулся, на мне не женился.