Милый Гектор - Олег Сергеевич Агранянц Страница 17

— И он приступил к делу?

— Да. Мастер он был необыкновенный. Золотые руки. Но камни покупал по грабительским ценам. Настоящий мафиози. Только щуплый.

— Люда была в курсе дела?

— Нет, в их кругу не принято интересоваться делами других.

— Когда вы говорили Зайчиковой о супернадежном парне, вы имели в виду Гвоздева?

— Да. Позвонил ему, он явился на следующий день. Согласился сразу.

— Что дальше?

— Захарский сказал, что работать будет на даче, и попросил привезти материал для переплавки туда. Дача у него была в Тарусе, добираться надо было сначала на электричке, потом на автобусе. Сложно и с золотом небезопасно. Но у Гвоздя была машина, какая-никакая, но машина.

— Как было поставлено дело?

— Я ездил к Елене, получал товар для переплавки, передавал Гвоздю, тот ездил к Захарскому на дачу, передавал товар, а потом возвращался за переплавкой и начинал сдавать золото по скупкам в разных городах. Как и говорила Елена, в скупках документов не требовали.

— Да, такое правило было.

— И так по кругу. Все было хорошо, но вдруг Захарский умирает.

— Это мы знаем. Он умер в Алупке. Скоропостижно. Инфаркт.

— Гром среди ясного неба. Перед самым его отъездом Гвоздь передал ему большую партию. Тот сказал, будет готово через неделю. А сам на юг, чтобы там отдать богу душу. Естественно, ни от кого из его родственников ни слуху ни духу.

— Вы об этом рассказали Зайчиковой?

— Да…

— Она вам поверила?

— А что ей оставалось делать! Тогда еще телефоны с большими трубками были, так она так орала — думал, трубка расплавится. Лексика у нее небогатая, но активная. Валькиными друзьями пугала. Да так, что и правда испуг взял. И я в первый раз подумал, а что, если… Подальше от всего — от барсуковых, от всяких зайчиковых… И надо же, фамилия такая милая — Зайчикова.

— И тогда вы рассказали ей про камень?

— А что мне оставалось делать?! Я долго не думал и на следующей неделе снова в Питер.

33. Голубой камень

Мы снова пришли в кафе. Снова заказали кофе. И я ей рассказал, что знаю одну бабку. Есть у нее камень, ценности великой. Носит бабуля камень на груди, а о цене не догадывается.

Она не поверила:

— Так уж великой?

— Бриллиант, — говорю. — Редкого цвета. Голубой. И что обидно: бабка на ладан дышит, родственников никаких. После смерти в казну уйдет.

Она принялась вздыхать:

— Это плохо. Плохо.

Я согласился:

— Плохо, — говорю.

А она осторожненько так:

— А купить-то у нее нельзя камушек этот?

Я ждал этого вопроса:

— Ни за что не продаст.

А она уже понастойчивее:

— А взять без спросу?

— Украсть, что ли? Не получится. Она его на груди носит и на ночь не расстается. Разве что…

Тут она испугалась:

— Поняла, поняла… Расскажи, что за камень. Сам-то ты его видел?

И я принялся расхваливать:

— Камень большой. Голубой. Голубые бриллианты очень высоко ценятся. А красивый — глаз не оторвать.

Ну зайчище и завелась:

— А хочешь, я тебе за этот камень все долги прощу? И путевку за границу куплю. — И так ласково-ласково: — Хочу, чтобы ты за рубеж съездил, Славик. Только ты сам-то ничего не делай. Сам ты и не сможешь. Вот тот твой приятель, дальнобойщик, который на наше золото повязан… Припугни и пошли старуху замочить. Припугни как следует.

Как тут не согласиться! Договорились. Она мне покупает путевку за границу — я ей добываю камень.

С Гвоздем мы встретились в кафе «Стрелка». Выпили. Как только я начал рассказывать про камень, он меня перебил. У него была своя задумка: он решил наведаться на дачу к Захарскому, забрать наше золото. Он сказал, что на даче обычно никого не бывает, а если даже кто окажется, то он объяснит, что к чему. Молчать будут, еще счастливого пути пожелают. Я с ним согласился: волну поднимать не в их интересах.

Я рассказал про камень. Но камень его не заинтересовал.

Позвонил он мне через две недели. Сказал, что всё получилось спокойно, на даче никого не было. Входную дверь он открыл сразу, поднялся на второй этаж в комнату, где работал Захарский. Открыл стол. А там четыре шкатулки. В одной — рубли. Немного. Во второй — валюта. В третьей — какие-то инструменты, он их не тронул. А в четвертой наше золото, уже переплавленное. Его он взял. Сказал, что по полному праву.

Меня прежде всего интересовало, какая там валюта и сколько.

Он ответил, что вроде доллары, но немного.

Я спросил его, когда встретимся. И тут он принялся юлить: «Знаешь, я сейчас не в Москве…». Я повторил вопрос. А он своё: «Понимаешь, я сейчас точно не знаю…».

Я понял: просто так валюту он мне не отдаст. А валюта мне была нужна. И тогда я решил по-другому. Я ему сказал, что через десять дней улетаю в Бельгию. Туристом. И мне нужна валюта. И предложил за валюту, которую он взял у Захарского, отдать драгоценный камень, про который я рассказывал.

Он обрадовался, спросил, при мне ли камень.

Я ответил, что пока нет. Но будет. До отлета обязательно будет. Сказал, что улетаю в следующую пятницу, и предложил встретиться в четверг. Он согласился.

Договорились, что он позвонит мне в четверг в