Театральный маньяк - Стасс Бабицкий Страница 17

— Замкнутый круг, получается, — почесал затылок Эдик. — И что же делать?

— Надо работать меньше, — Генка принял из рук официанта новую порцию пива. — Раньше я получал заказ и придумывал десять слоганов, чтобы заказчику понравилось. Напрягал мозг. Ночами не спал. Кофе выпил столько, аж глаза стали карими. А теперь придумываю один слоган. Первый попавшийся. И убеждаю клиента, этот — самый лучший. Вот сегодня пришел директор магазина «Планета детства» для беременных мам и грудничков: коляски, пинетки и прочие соски. Я написал девиз: «Залетай — не пожалеешь!» и сэкономил себе прекрасный летний вечер.

— А клиенту понравится? — уточнил Жорка. — Грубовато…

— Пффф! На то и вирус. Запомнится на раз-два и по интернету пойдет гулять. Клиенты приходят к нам не за качеством. Им число заказов важнее. Нажива! А главное, у них альтернативы нет: открытие скоро, рекламную компанию надо срочно запускать…

— Но это же шантаж, — удивился Костик.

— Он самый, — подтвердил Эдик. — Статья 163 Уголовного кодекса Российский федерации.

— И меня в тюрьму посадишь? — неожиданно окрысился Генка. — Я же профи. Знаю, как им будет лучше. Не первый год рекламу сочиняю. Надоело свой мозг за копейки продавать.

— Ты за копейки, а некоторые и вовсе за идею, — Эдик посмотрел на священника, — свой крест несут.

— Не за идею, а за веру. Хотя и у нас все не слава Богу. Недавно, на Троицу, служба. Поднялся на колокольню, и накатила на меня красота. Облака, синева, солнце и золото. Мир будто импрессионисты рисовали — пальцами краску зачерпывали, а потом точками, точками… Короче, заиграл «Лестницу в небо».

— Ничего себе! Плант и Пэйдж в колокольной обработке, — восхитился Жорка. — Вот бы послушать!

— Ходи в церковь чаще, там еще и не такие чудеса бывают, — хитро прищурился Костик. — Или в Ютубе посмотри. Японский турист снял видео, выложил.

Естественно, полезли смотреть. Генка потыкал в экран айфона, сделал погромче…

— Миллионы лайков, — присвистнул он. — Братишка, ты суперзвезда!

— Не-не-не, Суперзвездой был только один, — Костик перекрестился. — А настоятель собора музыкой не проникся. Он в молодости слушал Эдиту Пьеху. Сослал меня в пресс-службу, смирять гордыню. Сижу целыми днями на сайте, чищу богомерзкие комментарии. Народ в этом вашем интернете злой, хуже цепных псов.

— В реальности люди ничуть не лучше. Давно со всех цепей сорвались, — Эдик мрачно водил по столу вилкой. — Столько жестоких и бессмысленных преступлений — растет статистика. Тонем, братцы. У меня в отделе на каждом сотруднике по дюжине дел висит. Не могу же я, как Генка со слоганами. Одного бандита посадить, а десятерых игнорировать.

— Но ты можешь выбить признание из одиннадцати невиновных, — тихо сказал Жорка, рассматривая на свет свой стакан.

Эдик хотел было ответить, но задохнулся на полуслове.

Посидели молча.

— Жорка, ты-то сам как? — спохватился батюшка, — На работу устроился?

— Да, нормально. Я в колонии научился чинить все, что ездит. Работаю автомехаником. Оказалось, у меня руки золотые, — улыбка у бывшего зэка вышла чуть смущенной. — А на досуге мастерю сувенирчики.

Он достал из заднего кармана джинсов складной нож. Нажал кнопку, лезвие выскочило бесшумно.

— Даже в Швейцарии таких не делают, — и легким, скользящим движением разрезал стейк в своей тарелке. Мясной кус, толщиной почти в три сантиметра. Как бумагу.

Генка и Костик переглянулись и невольно поежились, словно от сквозняка. Эдик потянулся — дай посмотреть. Вытер салфеткой, сложил нож и сунул в карман.

— Извини, вынужден конфисковать. Лезвие длиннее ладони. С этой игрушкой ходить опасно, могут арестовать. Тебе оно надо?!

— Спасибо за заботу, — пробурчал Жорка с набитым ртом.

— Зато у тебя нормальная профессия, — вклинился Генка. — А то был бы как я, инвалидом умственного труда. Или учителем русского языка…

— Стоп! А какие претензии к русскому языку? — не понял Костик. — Он могуч и богат!

— Богат-то он богат, да денег у него не займешь, — хохотнул рекламщик. — Но учить современных оболтусов правилам грамматики — гиблое дело. Ты видел, как они язык коверкают? И ладно бы только в СМС. Мне в договоре секретарша написала «сто тыщ». В документе! Зачем цифровое поколение учить правильно писать слово «кокошник»? Они не знают, как эта штука выглядела и куда надевалась.

— Наоборот! Старинному слову стоит дать новое прочтение, — Жорка щелкнул ногтем по бокалу, подавая знак официанту повторить. — Да. Да! Нужно придумать кучу современных значений. Кокошник — отличное название для птицефабрики. Нет, лучше! Киосков с курицами-гриль.

— Или бутик Коко Шанель в Москве, — включился в игру Генка. Достал блокнот: записать идею — а пригодится.

Эдик перестал хмуриться.

— А у нас в полиции кокошниками можно называть, к примеру, наркопритоны!

— Ага, кокаин же многие называют «кокошей», — шокировал приятелей своей осведомленностью отец Константин. — И нечего так смотреть. Я с малолетними преступниками почаще твоего беседую. Недавно цитировал им Чуковского, а они ржут и носами шмыгают.

— Точно, крокодил выгуливал сыновей, Тотошу и Кокошу, — Эдик совсем расслабился. Он давно перешел на чистую водку (слышь, пионер, графинчик — триста!) и наколол на вилку маринованный гриб. — Постойте-ка, если «Кокоша» — кокаин, что же тогда «Тотоша»?

— Дурень ты, а еще майор! — засмеялся Костик. — До революции в дворянской среде были популярны детские прозвища на французский манер. Имя Николай сокращали до Коко. Антон же превращался в Тото. Надо тебе иногда читать не одного лишь Чуковского, но и Льва Толстого.

Генка опять достал свой навороченный телефон.

— О! А давайте пока мы трезвые… Ладно, не сильно пьяные… Селфи сделаем. Поближе рожи и улыбочку. Замерли, снимаю! Отлично.

— Какой ты двуличный. Минуту назад за русский язык целое поколение готов был растерзать. И тут же — «селфи», — забрюзжал Эдик.

— Каюсь, грешен. По-нашенски это будет «самострел». Модная штука.

— В детстве мы делали самострелы из доски от ящика, прищепки и резинового жгута, — оживился Жорка. — Стреляли зеленой алычой, шпульками проволочными. Повезло, никто не пострадал от наших игрищ. Но было… зыкински.

Словечко из детства, как яркий луч солнца, заставило всех приятно зажмуриться. Каждый вспоминал что-то свое, близкое только ему. Но эти осколочки складывались в большой ностальгический пазл.

— А в третьем классе мы строили конуру для