Анна Князева - Призраки Замоскворечья Страница 18

– Замужем?

– Этого я не знаю.

– Дети есть?

– Кажется, нет. – Надежда улыбнулась. – Еще молодая.

– Как она вас нашла?

– Через знакомых. Кто-то рассказал, что у нас открыта вакансия.

– И как она вам? – поинтересовался Самойлов.

– В плане работы?

– А вы можете охарактеризовать ее с другой стороны?

– Конечно же, нет.

– Ну так как?

– Дисциплинированная, исполнительная, старательная…

Самойлов что-то записал на листе:

– Значит, не очень…

– С чего вы решили?

– Если бы она подходила, вы употребили бы другие слова. Теперь поговорим о портных…

Было заметно, что Самойлова не интересовали те, кто работал давно. Среди портных таких было много. Дойдя до заведующей складом и уборщицы, он заскучал и переменил тему беседы:

– Много у вас постоянных клиентов?

Надежда ответила:

– Работы хватает.

– Обтекаемый ответ меня не устроит. Точное количество вам известно?

– Нет, неизвестно.

– Почему? Вы же руководитель.

– Дело в том, что периодичность заказов у всех клиентов различная. Кто-то шьет по три платья в неделю, а кто-то по одному в год. Какую-либо статистику вести бесполезно.

– Ну хорошо… – помолчав, Самойлов снова спросил: – Новые клиентки появлялись в последнее время?

Надежда отрицательно покачала головой:

– Нет, не припомню. Хотя… – Она призадумалась. – Есть одна заказчица – Жанна Каракозова, жена хозяина банка «ВИП Норматив». Ее привели ко мне две недели назад. Она украла платье и сбежала, не заплатив.

– Да ну?!

– Это правда.

– Интересно… – Самойлов написал несколько строк. Потом задал новый вопрос:

– У вас лично в последний месяц были знакомства?

– А это вас не касается.

– Возможно, вы правы. Но я обязан спросить.

– Вы спросили – я вам ответила.

– Что ж… – Самойлов свернул листок и сунул его в карман. – Будем считать, побеседовали. Не исключаю, что мы встретимся, и не однажды. – Он попрощался и вышел.

Через минуту в кабинет заглянула Ираида Самсоновна:

– Зачем он приходил?

– Рыбникову ищет.

– Скорей бы это закончилось!

– Что там внизу, мама?

– Боже мой! – Ираида Самсоновна всплеснула руками: – Совсем забыла: в гостиной тебя ждет молодой человек.

– Кто такой?

Ираида Самсоновна достала из кармана визитную карточку:

– Денис Глазунов, ресторатор. – Она взглянула на дочь: – Вы знакомы? – И по тому, как вспыхнуло ее лицо, заключила: – Все ясно, ты его знаешь.

– Скажи, пусть поднимется в кабинет. – Надежда опустила глаза, чтобы не давать матери повода для лишних расспросов.

Ираида Самсоновна вышла. Вскоре в дверь постучали.

– Войдите!

В кабинете появился Денис и быстро пошел к ней. Надежда подалась навстречу. Он взял ее за руки, притянул к себе, и она прильнула к нему со всей безрассудностью, на какую только была способна. В следующий миг он поцеловал ее в губы и прошептал что-то бессвязное. Дрожащая, с грохочущим сердцем, она обняла его за шею, запрокинула голову и посмотрела в глаза:

– Что происходит?

Денис снова поцеловал ее:

– Я не знаю…

После такого взрыва эмоций и он, и она почувствовали себя немного неловко. Денис оглядел кабинет и подошел к стене, на которой висела небольшая картина – размытый зимний пейзаж в голубых тонах.

– Твоя работа?

Надежда, словно разминаясь, прошлась по периметру комнаты:

– Здесь все работы мои.

– Эта как называется?

– «Шаги зимы».

– Интересная техника.

– Монотипия[6]. – Надежда остановилась возле картины. – Импровизация на тему пятна.

Денис перешел к следующей картине:

– Да ты прилично рисуешь!

– Спасибо.

– Послушай, может быть, покажешь свои владения? – Он обернулся и пообещал: – А я потом покажу свои.

– У тебя – голые стены. Смотреть пока не на что.

– Через три месяца открытие ресторана. Мы с Лебедевым вчера обсуждали эскизы…

– Тот самый архитектор из книжного?

– Костя Лебедев – свободный художник. Работает там, где ему платят.

Они вышли из кабинета и прошлись по второму этажу.

– Здесь вспомогательные и административные помещения. Все основное – на первом. Там высота потолка – без малого пять метров.

– Ого! – воскликнул Денис.

– У тебя, кстати, такая же.

– Нужно спросить у Кости.

– На втором этаже потолки – три с половиной.

Он заметил:

– Тоже неплохо.

– Идем, я покажу тебе первый этаж. – Она прошла к лестнице.

Администратор Виктория, когда они пересекали гостиную, чтобы взглянуть на примерочные, проводила их пристальным взглядом.

– Эту мы называем римской. – Зайдя внутрь, Надежда с неприязнью оглядела комнату. – Соседняя – розовая.

Денис ухмыльнулся:

– Скажу честно, с дизайном у вас слабовато, но мебель – выше всяких похвал! – Подойдя к чиппендейловскому комоду, он потрогал его: – С таким наполнением можно организовать люксовый интерьер.

– Это все мама. Она любитель побродить по антикварным развалам.

– Давно делали ремонт?

– Лет пять назад.

– Пора обновить.

Надежда на глазах погрустнела.

– Сейчас не до этого.

– Поговорить с Лебедевым?

– Это преждевременно.

– У тебя есть время подумать, пока он здесь. Потом ищи-свищи ветра в поле.

– Я подумаю, – пообещала Надежда.

Они бегло осмотрели все помещения и вернулись в гостиную.

– Ну что? – спросил Денис. – Пообедаем? Но сначала зайдем ко мне. Ты должна увидеть все как есть, чтобы потом оценить результат.

Надежда сходила за сумочкой, и они вышли во двор через дверь черного хода.

– А ко мне сегодня из ФСБ приходили, – поделилась она.

– Да брось ты…

– Из-за Рыбниковой.

– Чего они хотят?

– Кажется, в ее исчезновении подозревают кого-то из наших.

– А ты сама?

– Что?

– Подозреваешь кого-то?

– Нет, никого.

– Ну так что же? – Денис улыбнулся.

– Мне было не по себе. Этот фээсбэшник кого угодно отыщет.

Посреди двора на лавочке сидела старуха Ульяна. Заметив Надежду, она подхватилась и, переваливаясь с бока на бок, засеменила к ней. Надежде показалось, что Ульяна специально ее поджидала. Так и было: приблизившись, старуха повесила на локоть клюку и протянула ей фотографию.

– Что это? – удивилась Надежда.

– Фотография. Ее сделал мой отец в апреле тысяча девятьсот двадцать шестого года, в день коммунистического субботника. На ней – все жители нашего дома. Вот здесь, – старуха ткнула скрюченным пальцем, – в третьем ряду стоит та самая Зося.

Надежда вгляделась в пожелтевшую карточку. Зося была крайней: молодая русоволосая женщина в парусиновых туфлях и простенькой, свойственной тому времени одежде.

– И знаете, – заговорила старуха, – вы на нее похожи.

– Нет! – отчего-то испугалась Надежда.

Денис тоже взглянул на фотографию:

– Какая редкость, – и подтвердил: – Действительно, у вас есть нечто общее.

Поежившись, Надежда Раух сказала:

– Ее убили. А тело нашли в этом дворе.

– Родители говорили, что об этом написали в газетах. – Ульяна убрала фотографию. – Столько лет прошло, в живых никого нет, а я все живу…

– Можете одолжить мне фото на время? – попросила Надежда.

Старуха протянула снимок:

– Только верните.

– Непременно верну. – Надежда положила фотографию в сумку и, пройдя несколько шагов, замерла: – Давай отложим обед или перенесем его, скажем, на завтра.

– Что случилось?

– Пришла одна мысль.

– Не хочешь, не говори. – Денис, похоже, обиделся.

– Да нет… – Она тронула его за плечо. – Ничего особенного – мне нужно съездить в Ленинку.

Он удивился:

– В библиотеку?

– Говорю тебе: пришла одна мысль.

– Ну что же… – Денис протянул руку: – Значит, до завтра!

Два часа Надежда рылась в каталогах не потому, что искала нужную книгу, а потому, что ждала, когда из хранилища в читальный зал привезут подшивку старых газет. Из всего многообразия периодических изданий времен Новой Экономической Политики СССР Надежда выбрала три: «Рабочую Москву», «Вечернюю Москву» и «Известия». В процессе изучения каталога выяснилось, что за первую половину июля 1926 года сохранились три номера газеты «Вечерняя Москва». Их она и ждала.

К пункту выдачи заказанных документов Надежда подошла на полчаса раньше срока, надеясь на более раннюю доставку. Ей повезло: газеты были на месте. Она прошла в читальный зал, села за стол и углубилась в их изучение. Ее заинтересовала рубрика «Происшествия».

В газете за второе июля 1926 года она прочитала занятную новость:

«Крупная кража. Из склада оптового магазина № 4 Моссельпрома по Смоленской улице, дом 6 украдено 420000 штук папирос «Ява», «Ира», «Трест» и «Янтарь». Общая стоимость похищенного 4000 рублей».

– Нет, не то… – Надежда перевернула лист и открыла последнюю страницу газеты за 4 июля того же года.