Лариса Капелле - Черная Королева тамплиеров Страница 18

— Вы уверены, что хотите об этом узнать?

Вопрос был несколько странным, но подтвердил мое горячее желание больше выяснить об истории этого странного замка. Взгляд Латура, который он бросил на меня, был несколько странным, но еще удивительнее были слова, произнесенные вслед:

— Вы сами себе не отдаете отчета, что этот момент может изменить всю вашу жизнь! Но раз вы настаиваете, то я уступлю вашему желанию. Слушайте. Сначала мне придется вам рассказать, каким образом я сам оказался посвященным в эту тайну.

— Тайну! — с восторгом воскликнул я. С самого раннего детства я мечтал прикоснуться к чему-то необычному, сокровенному, скрытому от других пологом незримого. Признаюсь, что, возможно, это и помешало мне определиться с карьерой. Все мне очень быстро наскучивало, военная служба, может быть, была и интересной, но тяготы военных походов меня не привлекали. А что абсолютно отвращало, так это обязанность убивать себе подобных или быть убитым из-за какой-то абсолютной глупости. Поэтому можете понять, с каким восторгом я последовал за этим странным священником.

Тот шел быстро, потом так же внезапно обернулся ко мне и произнес:

— Только вы должны сначала поклясться, что ни одна живая душа при вашей жизни не узнает этого секрета.

— Даю слово! — легкомысленно пообещал я. Нужно заметить, что клялся я всегда с легкостью, искренне полагая, что клятву сдержу. И священнику совершенно незачем было знать, что до этого момента я не сдержал ни одного данного мной слова.

Искренность моя оказала на него благоприятное впечатление, и он так же бодро продолжил свой путь.

— Наверное, вам приходилось слышать и видеть знаменитых Черных Мадонн? — начал он.

— Естественно, — ответил я, — но я всегда привык относить эти легенды к предрассудкам и суевериям невежественной толпы.

— Я тоже так раньше думал, — посмотрел он на меня внимательно.

— Раньше? — поймал я его на слове. — Значит, что-то заставило вас это мнение изменить.

— Да, заставило. Теперь послушайте историю с самого начала.

Он принялся повествовать мне о своем приезде в эту глухую и чрезвычайно удаленную от какой-либо цивилизации местность.

— Не буду утруждать вас описанием всех перипетий, но остановлюсь на главном: на легенде о Черной Королеве.

— О Черной Королеве! — воскликнул я, потрясенный.

— Именно о ней. Эту чудотворную статую когда-то привезли из Святой земли рыцари Храма и построили в честь нее замок и церковь. И эта статуя стала для них святыней, они поклонялись этому идолу, считая ее своей защитницей и покровительницей.

— Тамплиеры — Черной Королеве! — воскликнул я, не веря своим ушам. О загадочном ордене и его трагической судьбе я слышал еще в детстве из рассказов моего домашнего учителя. — Мне кажется, они поклонялись другому идолу — Бафомету, — проявил я свои познания.

— Эти признания были вырваны под пытками и никакой ценностью не обладают, — махнул рукой Латур, — я внимательно изучил историю ордена. Но вернемся к нашему замку. Так вот, местные жители называют его заколдованным и говорят, что до сих пор он хранит в своем подземелье загадочную чудотворную скульптуру. Некоторые боятся этих мест как огня, а другие, наоборот, говорят, что больные, проведя ночь рядом с замком, выздоравливают, и беременные совершенно легко разрешаются здоровыми и сильными младенцами.

— Мне рассказывал один приятель, как в Бретани женщины трутся о каменные валуны, говоря, что это помогает им забеременеть. Как можно серьезно относиться ко всем этим глупым предрассудкам?! — воскликнул я с благородным возмущением. — Особенно в наш просвещенный век!

Латур посмотрел на меня этим своим странным взглядом, от которого словно мороз проходил по коже, и усмехнулся.

— Вы чрезвычайно самонадеянны, но я вас понимаю. Я и сам в начале совершенно не поверил местным легендам о проклятом замке и его странных обитателях. Я привык следовать Воле нашего Создателя и надеяться на провидение. Но однажды ко мне пришел удивительный старик и предложил последовать за ним. Точно так же, как я предложил вам сегодня последовать за мной. Знаете, все в этом мире не случайно. И если судьба привела вас ко мне, значит, так тому и быть.

— Но откуда такая уверенность, что наша встреча не случайна? — заволновался почему-то я.

— Наконец-то вы поняли всю серьезность происходящего, но отступать уже поздно! — спокойно проговорил священник и как-то стал даже выше ростом, значительнее, что ли. — Теперь нам придется соблюдать тишину. И что бы ни случилось, вы не имеете права произнести даже одно-единственное слово.

Я послушно кивнул. В конце концов, не дам же я себя запугать этому старику! Мы приблизились к замку. Смеркалось, и на небе одна за другой стали появляться первые звезды и луна. При их бледном и невыразительном свете я смог рассмотреть впечатлявшее издалека строение. Здание действительно находилось в весьма жалком состоянии, священник нисколько не преувеличивал. Мы зашли в левое крыло и оказались в огромном зале без потолка. Прямо над нами, холодная и равнодушная, светила луна. Латур подошел к одной из колонн, произвел несколько странных пассов, словно обнимал ее, и под нашими ногами разверзнулся пол! Я отскочил в сторону, а Латур только усмехнулся.

— Следуйте за мной! — произнес он, зажигая заранее приготовленный масляный светильник.

Я собрал все свое мужество в кулак и, проклиная собственное легкомыслие, ринулся вниз. Шли мы долго. Сначала спуск был пологим, но чем дальше, тем ступени становились все круче и круче. Наконец пол стал плоским, и мы оказались в каком-то помещении. Слабый свет лампы был совершенно не в состоянии разорвать окружающий нас мрак. Жан отошел куда-то в сторону. Он, похоже, здесь прекрасно ориентировался. Неожиданно, один за другим стали вспыхивать вставленные в специальные ниши факелы и, что еще страннее, цепочкой выстроившиеся друг за другом поставленные на землю масляные светильники. Свет становился все ярче, усиленный отполированными до блеска стенами пещеры и сиянием небольшого подземного озера. Я застыл, завороженный и очарованный. В первый раз я видел такое великолепие, творение самой природы. Внезапно глаза мои встретили чей-то внимательный взгляд. Это была удивительная и непонятно откуда взявшаяся в этой пещере женщина. Я замер, пытаясь понять и осмыслить. Но сердце билось, и мозг мой, обычно такой ясный и четкий, словно заволокло туманом. Я зашатался и начал было терять сознание. Но в этот момент голова моя прояснилась, и я понял, что я стою перед каменной статуей.

Она была удивительной, странно нечеловеческой, но с человеческими чертами, она казалось реальной, живой и в то же время пришедшей из иного мира. И еще, в этом лице не имелось ни единого цвета: оно было абсолютно, потрясающе черным… Я задрожал. Статуя была прекрасна, и эта красота казалась настолько непонятной и загадочной, что внушала страх и преклонение. Не зная почему, я бросился на колени перед этим идолом. Я, развитый, умный, достойный представитель моего просвещенного века, затрясся в безмолвных рыданиях и простерся ниц…»

На этом дневник заканчивался.

— И это все? — с сожалением произнесла Кася.

— Увы, — развел руками Арман, — это все. Но согласитесь, это еще одно доказательство того, что Черная Королева действительно существовала.

— И ее действительно вполне могли привезти с Ближнего Востока тамплиеры. И именно она стала их святой покровительницей, а вовсе не Дева Мария, — продолжила Кася.

— Не спешите обвинять их в идолопоклонничестве. Не лучше ли раз и навсегда поставить все с головы на ноги. Кем на самом деле являлась Дева Мария? В головах верующих она была не просто матерью Христа, она была Всеобщей Матерью и по большому счету тем идеальным ликом Древней и Всеобщей Богини-Матери.

— Думаю, вы правы, — согласилась Кася.

— Любая религия нуждается в женском образе.

— Не всякая, в исламе Богоматерь присутствует, конечно, но не в такой степени, как в христианстве, — возразила Кася.

— Конечно, да только это с какой стороны посмотреть. Священная для любого мусульманина Кааба когда-то была посвящена Древней Богине-Матери. И кстати, какой день считается священным у мусульман?

— Пятница, — вспомнила Кася.

— И пятница как раз-то и является днем Великой Богини-Матери. Латынь и все романские и германские языки сохранили этот остаток архаической древности.