Викас Сваруп - Шесть подозреваемых Страница 18

Бриджлала бьет крупная дрожь. За двадцать лет работы он впервые допустил промах. Все кончено. Сахиб не преминет спустить с него шкуру. Не водить ему больше машину, не выдать дочку замуж так, как мечталось, не устроить Рупеша на приличное рабочее место.

Тут он видит на заднем сиденье Мохана Кумара, недвижно застывшего с закрытыми глазами, почти что мертвого. Первый порыв — убежать, забрать жену, Рупеша и Ранно, кинуться вместе с ними на вокзал, сесть на почтовый поезд до Лакхнау, вернуться в родную деревню и лечь на дно, пока все не утихнет. А через несколько недель можно будет обосноваться в другом городе, найти другую работу, подыскать другого жениха…

Между тем участники свадебной процессии всей толпой собираются вокруг машины. Один из трубачей осторожно трогает водителя за руку:

— Что случилось?

Даже виновник торжества слезает с коня поглазеть на поврежденный автомобиль. Откуда ни возьмись появляется вспотевший полицейский и расталкивает зевак бамбуковой дубинкой, крича: «Дорогу, дорогу!»

Бриджлал осторожно пятится прочь, но против собственной воли точно завороженный продолжает смотреть на сахиба. Жених открывает заднюю дверцу и брызгает в лицо Мохану минеральной водой из бутылки. Тот оживает, морщится от боли.

— Где я? — еле слышно лепечет Кумар.

— У себя в машине, рядом с кварталом Васант-Вихар, — сообщает ему полицейский. — Вы попали в аварию. Вызвать «скорую помощь»?

— В аварию? — переспрашивает Мохан.

Он с усилием поднимается и, покачиваясь, вылезает из машины. Бриджлал не может на это смотреть и, растолкав зрителей, падает ниц к ногам хозяина.

— Я так виноват перед вами, сахиб! Умоляю, простите меня, это ужасно, такое горе! — безутешно всхлипывает он, словно маленький ребенок.

Мохан поднимает водителя за плечо. Тот крепко зажмуривается, ожидая оплеухи, однако хозяин ласково утирает ему слезы.

— Кто ты, друг?

— Я Бриджлал, сахиб. Ваш водитель.

— У него что, память отшибло? — обращается полицейский к жениху.

— О нет, моя память при мне, — вмешивается Мохан, пристально глядя на говорящего. — Скажите, это не вы ударили меня дубинкой?

— Ударил? Вы что, сдурели? Да я вас первый раз вижу.

— Применять грубую силу неправильно, особенно если это делает служитель закона.

Полицейский переводит недоуменный взгляд на водителя.

— Кажется, у твоего сахиба не все дома?

— Это все из-за меня! — убивается Бриджлал.

— Ты здесь ни при чем, друг, — возражает Кумар. — За каждой случайностью осязаемого мира скрывается воля божественного провидения. Посмотри, пожалуйста: наша машина еще на ходу или нам поискать такси?

Бриджлал не знает, плакать ему или смеяться.

— Да, конечно, сахиб, — отвечает он между всхлипами, возвращаясь на переднее сиденье.

Бедняга трясущимися руками вставляет ключ зажигания… И к своему изумлению слышит ровное урчание мотора. Разворачивает машину, тормозит, — выпрыгивает из нее.

— Заработала, сахиб! — восклицает он.

Зрители начинают расходиться; машина без повреждений не вызывает у них интереса. Бриджлал открывает заднюю дверцу, хозяин садится на место.

— Будь так любезен, скажи мне, пожалуйста, куда мы направляемся?

— К госпоже Рите.

— А кто это?

— Увидите — сами все вспомните.

У нужного дома Кумар выходит из автомобиля и растерянно замирает. Водитель сам провожает его к двери, нажимает звонок и ради приличия удаляется. На пороге появляется Рита в розовом пеньюаре, окутанная головокружительным ароматом духов.

— Ты задержался, милый, — протяжно мурлычет она и тянется поцеловать его в губы.

Мохан Кумар отдергивается, словно его ужалила пчела.

— Нет… не надо. Не трогайте меня, пожалуйста.

— Что с тобой? — удивляется Рита.

— Скажите, кто вы?

— Ага! — смеется она. — Теперь будешь притворяться, что мы даже не знакомы?

— Но это так. Меня доставил сюда водитель.

— Понимаю, — с подчеркнутой вежливостью произносит девушка. — Что же, мистер Кумар, меня зовут Рита Сетхи. Так уж вышло, что я прихожусь вам любовницей, и мы дважды в неделю занимаемся сексом у меня дома.

— Сексом? С женщиной? Боже мой!

— Это уже не смешно, Мохан. Пошутил, и довольно.

— Видите ли… э-э… мисс Сетхи, я дал обет полного целибата. Я не могу заниматься сексом ни с одной женщиной в мире.

— Ты что, записался в драмкружок? — раздраженно бросает Рита. — Решил поиграть в Махатму Ганди?

— Я и есть Ганди.

— Да? — хохочет любовница. — Вот бы и вправду завести шашни с великим Бапу.

Мужчина чуть заметно краснеет.

— Что ж, я должен был заговорить об этом раньше, Рита-джи, но наше общество губят семь основных грехов. Это Политика без принципов, Богатство без труда, Знание без характера, Торговля без честности, Наука без человечности, Поклонение без жертвенности и, наконец, Наслаждение без совести, — перечисляет он, отгибая пальцы. — Последнее подразумевает отношения между мужчиной и дамой, на которой он не женат. Надеюсь, что вы понимаете всю важность…

— Прекрасно понимаю. Это значит — секс без настоящего чувства. Все это время ты меня просто использовал, но не любил. Теперь, значит, надоело, решил уйти, вот и ломаешь комедию, — с озлоблением выпаливает Рита. — Прекрасно. Убирайся, самовлюбленная скотина, ты вечно думал только о себе. Даже не знаю, зачем было тратить время на такое ничтожество. Вон отсюда!

Она тычет пальцем в открытую дверь.

— Прежде чем уйти, позвольте дать вам еще один совет. Могу ли я попросить вас хранить целомудрие? Это одна из величайших дисциплин, без которой разуму не достичь необходимой твердости.

Рита в недоумении смотрит на него, затем приходит в ярость.

— Ах ты, свинья! — шипит она и награждает мужчину звонкой оплеухой.

Покачнувшись назад, Кумар ударяется плечом о дверной косяк.

— Это было совершенно не обязательно, — бормочет он, прижимая ладонь к лицу. — Впрочем, если вам так угодно, если это позволит вам излить накопленную злобу, я готов подставить правую щеку, — и поворачивается в другую сторону.

Рита буквально выталкивает его на лестницу.

— Скатертью дорожка, мистер Мохан Кумар! — кричит она и громко хлопает дверью.

— Ошибочка, моя дорогая. Меня зовут Мохандас Карамчанд Ганди, — доносится до нее откуда-то снизу, сквозь звук удаляющихся шагов.

— Что-то не так, сахиб? — недоумевает водитель. — Вы очень рано сегодня вернулись.

— Отныне, Бриджлал, тебе лучше забыть дорогу к этому дому, — отвечает Мохан.

— Биби-джи будет вне себя от радости.

— А кто это — биби-джи?

— Ваша жена.

— Как? Разве я женат?

Мохан Кумар идет по собственному дому как человек, потерявший память, в безуспешных попытках сложить воедино рассыпанные и перемешанные осколки прошлого. Навстречу ему выходит Шанти, сияющая восторженной радостью новообрученной невесты.

— Бриджлал рассказал мне, что ты порвал со своей ведьмой. Неужели это правда?

— Да. Мисс Рита Сетхи больше меня не увидит.

— Тогда погоди минутку. — Жена ненадолго скрывается в комнатке при кухне, превращенной в маленький храм, и возвращается с железной тарелочкой в руках. — Позволь, я прочитаю короткую молитву.

— Для чего это? — спрашивает Мохан с изумленным видом, когда ее средний палец, обмакнутый в ярко-алую киноварь, касается середины его лба.

— Сегодня мы обновляем наш брачный завет, — краснеет она.

Кумар отстраняется.

— Видишь ли, Шанти, я принял обет полного целибата, поэтому не ожидай от меня исполнения обязанностей женатого мужчины.

— Ты можешь спать у себя в комнате, — невозмутимо произносит супруга. — Довольно с меня и того, что тень этой ведьмы покинула наш дом. Все-таки есть правда на небесах.

Мохан поднимает указательный палец, точно школьный учитель.

— Отныне я посвящу свою жизнь борьбе против несправедливости. Истина станет моей наковальней, а отказ от насилия — молотом.

— Аррэ, что в тебя вселилось? Ты говоришь совсем как Ганди-джи.

— В таком случае не возражаешь, если я буду звать тебя моей Ба?[71]

— Называй как угодно. Только не езди больше к этой ведьме.

И Мохан Кумар заводит в доме совсем другие порядки. Теперь он каждое утро проводит с Шанти в домашнем храме, творя молитвы и распевая бхаджаны. Прежним рубашкам и костюмам он предпочитает простые хлопковые курты-пиджамы, питая особенную любовь к шапочкам в стиле Ганди. Перестает красить волосы, ест исключительно вегетарианскую пищу, отказывается от алкогольных напитков, кладет в чай тростниковый сахар-сырец и настаивает на том, чтобы получать каждый день по литру козьего молока.