Доминик Сильвен - Тайна улицы Дезир Страница 18
Доминик Сильвен - Тайна улицы Дезир читать онлайн бесплатно
— Я видел ночи более прекрасные, чем дни, они заставляли забыть прелесть Авроры и жар полудня[14].
— What?
— Не обращай внимания. Я когда-то преподавала французский. Некоторые коллекционируют трусики лицеисток, а я собираю цитаты.
— И у тебя их много?
— Полно.
— А почему ты стала работать в полиции?
— По той же причине, что собираю пазлы. Когда-нибудь, когда мы узнаем друг друга получше, я тебе объясню.
— Ты когда-нибудь была замужем?
— Да, за англичанином.
— Да ты что? Значит, ты хорошо говоришь на моем языке?
— Хуже, чем ты — на моем, но понимаю я его превосходно.
— What happened to your English hubby?[15]
— Мы развелись, уже довольно давно.
— Почему?
— Послушай, Ингрид, ты едешь в машине по Парижу, а не в автобусе по Оклахома-сити!
14
Лола протянула руку Гийому Фожелю. Тот ответил на ее пожатие без всякого энтузиазма и молча сел в машину. Она повторила ему все то, что говорила по телефону: она нашла Константина в фургончике «Протянутой руки» и просит мсье Фожеля быть переводчиком. Ассоциация могла предложить прекрасный кофе и теплый прием, тем более что больше никто не говорит по-румынски.
Пока они ехали по окружной дороге, Лола размышляла о том, что повела себя с ним все-таки достаточно любезно. Она заехала за Фожелем к нему домой, на улицу Гранж-о-Бель, воспользовавшись этим, чтобы завернуть в аптеку. Немного сбив свой жар, она попыталась завязать разговор, отчаянно ругая окружную дорогу, количество машин на которой постепенно увеличивалось. Но с самого начала их путешествия Фожель на все ее попытки отвечал односложно.
Ей очень хотелось прекратить эту светскую беседу и устроить ему настоящий полицейский допрос. Какими на самом деле были ваши отношения с Ванессой Ринже? Что вы делали семнадцатого ноября между девятью и одиннадцатью часами утра? Однако директор приюта нужен был ей в хорошем расположении духа.
Лола миновала Порт-де-ла-Вилетт. Темно-голубые здания Научного городка перечеркивали розовато-серое полотно неба. Это выглядело довольно красиво, но вместе с тем как-то печально. На набережной канала Урк пейзаж стал еще более печальным, но гораздо менее красивым. Единственным его украшением оказалась Ингрид. Оставленная на страже, она меряла шагами суровый бульвар, а ее белокурые волосы блестели в свете утренней зари.
— С мальчиком все в порядке? — спросила ее Лола.
— Он ест вместе с Кавой.
— Он с тобой разговаривал?
— Я решила дождаться тебя и оставила его в покое. Но контакт налажен. Он меня не боится. Я отдала ему свою шапку.
Константин сидел за столом в компании женщины и двух мужчин. В свете неоновой лампы, горевшей в фургончике, его шевелюра казалась почти белой. Лола осторожно прошла вперед, осознавая, что в фургончике, полном людей и прочего хлама, она смотрится настоящей тушей. От горячего шоколада у Константина остались коричневые усы. Увидев Лолу, мальчик попятился, поставил чашку и опустил глаза. Он хрипло закашлялся, и его кашель напоминал лай маленькой собачки. Потом он увидел Фожеля и сообразил, что его выкрутасы больше не пройдут. На его лице вдруг появилось умиротворенное выражение. И Лола в свою очередь успокоилась оттого, что он не собирался упорствовать и хотел вернуться домой с повинной. В единственный дом, который у него был. Она задумалась о том, что ему скажет, и внезапно почувствовала растерянность. Какие слова выбрать? Она вспомнила о Туссене Киджо, она вспомнила своих внучек, своего сына, подумала о матери Константина, бросившей своего ребенка или отдавшей его в руки мафиози, о своей дружбе с Максимом, в которую ей ужасно хотелось верить, о страхе потерять друга в лице Максима, страхе, который теперь нарастал в ней, ведь усталость иногда позволяет страху брать над нами верх. Ох, черт, как она устала!
— Можно с вами поговорить?
Прямо перед собой Лола увидела девушку ростом не более полутора метров. Ее круглое лицо цвета карамели покрывали веснушки, а глаза за стеклами очков были необычного прозрачно-зеленого цвета. Лола, как завороженная, мгновение рассматривала девушку. Эта женщина отдаленно напоминала Туссена Киджо. «Или это ночная усталость играет с моим зрением злые шутки, — подумала она. — Но нет. Туссен, Туссен, ты потихоньку возвращаешься ко мне. Ты выбираешь странное время, мой мальчик. Ну ничего, я всегда в твоем распоряжении».
— Ему нужно к врачу, — твердо сказала молодая женщина. — По-моему, у Константина ринофарингит. И он, должно быть, давно не ел. И еще он напуган. Здесь слишком много народу.
— Я полностью согласна с вами, мадемуазель. Итак, сейчас все, включая меня, выйдут из фургончика, и с Константином будет разговаривать Гийом Фожель. Моя коллега Ингрид удовольствуется ролью слушательницы. Все будет происходить тихо. Вы согласны?
Когда Ингрид вышла из фургончика, Лола сидела, поджидая ее, в машине, а над ее головой раскинулось небо необычайной красоты. Бескрайняя насыщенная синева, по которой плыли маленькие аккуратненькие тучки. К синеве, возвещая о близкой зиме, примешивался мерцающий белесый свет. В этом ледяном блеске фиолетовый корпус машины Лолы казался живым существом. Лола опустила стекло. Ингрид остановилась у дверцы.
— Он сбежал, потому что очень любил Ванессу. После ее смерти Константин почувствовал себя покинутым. Однако Ванесса совершенно точно не имела никаких дел с мафией.
— Должна сказать, это плохо.
— Почему?
— Ванесса искалечена албанскими мафиози, которые заслуженно пользуются репутацией очень жестоких людей, — а версия была логичной и стройной. Ну, что ж, зато сейчас мы уверены, что имеем дело с сумасшедшим. Ладно, Ингрид, продолжай.
— Фожель остается. Он попробует уговорить Константина вернуться в приют вместе с ним. Мальчик согласен пойти к врачу.
— Неужели это все, Ингрид?
— No! Wait![16] Ванесса и Константин часто спорили.
— Мне казалось, она не говорила по-румынски.
— Она всегда находила какого-нибудь мальчишку, и тот переводил. Очевидно, она пыталась приободрить его.
— Но если Ванесса чувствовала какую-то угрозу, она вряд ли стала бы рассказывать о своих проблемах мальчишке, которого жизнь и так не балует.
— That's right.[17] Но она рассказала ему, что когда тебя что-то гнетет, чтобы полегчало, нужно говорить, писать или рисовать. И вот здесь дело поворачивается интересно: Ванесса сказала ему по секрету, что уже давно ведет дневник, и это ей помогает. Помогает жить.
— Неужели мы наконец сделали шаг вперед?
Тут Лола позвонила Жерому Бартельми. Ингрид услышала, как она назвала его «мой любимый ученик». К концу разговора лицо Лолы приобрело задумчивое выражение, и она пересказала Ингрид, что узнала от лейтенанта: личный дневник не входил в число вещей, изъятых на Пассаж-дю-Дезир, обидчик клошаров не сообщил по делу Ванессы Ринже ничего существенного, Максима Дюшана днем вызывали в комиссариат на улице Луи-Блан.
— Поехали навестим Хлою и Хадиджу. Они не сказали полиции об этом дневнике. Я уже размечталась. Представь: в этом дневнике — имя возлюбленного, написанное крупными буквами. И, возможно, ключи к ящику Пандоры, началу начал.
— Да кто тебе сказал, что этот возлюбленный существует, Лола? Почему всем девушкам обязательно его иметь?
— Эта Ванесса была потрясающе красива.
— И что?
— Редкий случай, но я чувствую, что ты меня переспоришь. Поехали лучше в «Монопри».
— В который?
— В тот, что на улице Сен-Мартен, конечно. Мы же возвращаемся. Давай! В машину.
Первая партия в сражении с гриппом осталась за Лолой. Вслед за своей энергичной спутницей Ингрид поворачивала направо, потом налево, потом снова направо, поднималась по лестнице, потом вновь направо и налево — как быстро она шагает, когда исполнена решимости! Что она ищет? «Совместите несовместимое с помощью наших новых производителей! Ощущение шелка и крупная шотландская клетка. Соблазнительные колготки и чемпионские кроссовки. Превратите свой гардероб в бордель!» Голос, предназначенный для того, чтобы задерживать покупательниц у витрин, повторял эти соблазнительные слова в перерыве между двумя рекламными объявлениями и двумя отрывками фоновой музыки. Лола внезапно остановилась, сказала, что лексикон французов становится таким же грубым, как у американцев, бросила взгляд на Ингрид и снова рванула с места. Наконец они остановились у отдела канцелярских принадлежностей.
— Какого цвета?
Лола с чрезвычайно серьезным видом продемонстрировала два блокнота.
— Зачем это?
— Сюрприз, Ингрид. Так какого цвета?
— М-м-м… красного. Как твой халат.
— Держи, злючка.
Официально ресторан еще не открылся, однако они уселись за любимым столиком Лолы. Максим был на кухне, Хлоя накрывала столы в зале. Но Хадиджи видно не было.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.