Яна Розова - Сожжённые цветы Страница 18

— Здравствуйте.

Она не привыкла заботиться о том, что подумают о ней люди, но сейчас, неожиданно, ей захотелось выглядеть немного… приветливей. Объяснялось это впечатлением, произведённым на Соню гостем. Впечатлением больших денег. Костюм, рубашка, галстук, туфли, кожаный портфель с вензелем известной фирмы выглядели вызывающе дорого, а ухоженные волосы, запах дорого парфюма, стильные запонки и зажим для галстука дополняли образ преуспевающего дельца.

Соня протянула ему руку с аккуратным маникюром и пожалела, что её прекрасные бриллианты лежат дома в шкатулке, а не отягощают пальцы, мочки ушей и шею.

Зато она отметила перстень Мамедова на безымянном пальце правой руки. Похоже на настоящий изумруд, и преогромный к тому же.

«Буду думать, что это стекляшка, — решила про себя Соня, — а то как-то слишком всё!».

Всё, действительно, было слишком: предложения Мамедова оказались небывало выгодными.

Теперь он заставлял нервничать: молодой, уверенный в себе, деловитый и предлагающий невероятные вещи. Сделка казалась очень выгодной, слишком выгодной.

«Где же здесь ловушка? — размышляла Соня, предлагая гостю кофе. — Всё так мило, так перспективно!».

— Знаете, — сказала она вслух. — Мне надо подумать. То есть, для себя я всё решила. Мне нравится ваше предложение, но мои партнёры… Их ещё надо будет убедить!

На самом деле несуществующие партнёры вспоминались только при необходимости немного протянуть время.

— Хорошо, — кивнул Мамедов, и солнце заиграло на его здоровых блестящих русых волосах. — Я буду ждать вашего звонка. А чтобы облегчить процесс убеждения, оставлю вам это.

Он достал из портфеля бутылку без этикетки, завёрнутую в простую обёрточную бумагу.

— Что это? — спросила Соня чуть брезгливо.

Уж не пытается ли Вася угостить её домашним вином из винограда, выращенного в своём приусадебном хозяйстве?

— Десять таких бутылок я закупил на винном аукционе в Испании, специально для подобных случаев.

— На аукционе? Там что, дешевле?

— Что вы! — светски улыбнулся Мамедов, подарив ей ощущение какого-то позорного прокола. — Наоборот. Просто терпеть не могу пластмассовые и прочие сувениры, которые принято дарить партнёрам. Предпочитаю сделать действительно красивый жест. Бутылка бургундского, урожая тысяча девятьсот двадцать девятого года. Этот год, как говорят знатоки, дал самый прекрасный урожай винограда в двадцатом столетии. В мире осталось всего бутылок тридцать такого вина. Одна из них — эта!

Соня серьёзно смотрела на пыльную бутылку тёмного стекла. Лет десять назад в таких ситуациях выручало здоровое чувство юмора, но оно приносило мало денег, а иногда и вовсе мешало, поэтому Соня избавилась от него.

— Спасибо, — ответила она прохладно и встала с места, намекая о конце аудиенции.

— Вы спешите? Могу я вас подвезти?

— Почему вы думаете, что мне надо ехать?

— Потому что вы держите в руках ключи от машины.

Соня опустила глаза на свои руки и убедилась в том, что Мамедов прав. Она уже собиралась ответить, что и сама может себя подвезти, но вдруг решила, что это будет очень похоже на провинциальную зажатость.

— Хорошо, подвезите меня до центра!

— Буду рад, — улыбнулся Василий, продемонстрировав идеально белый ряд ровных здоровых зубов.

У самой Сони зубы были мелкие и все разного калибра. Поджав губы, Соня пошла к выходу, слыша за собой лёгкие уверенные шаги.

В машине Мамедова пахло новой кожей и чем-то очень приятным, восточным, волнующим.

— Что это у вас за авто? — поинтересовалась она.

Вопрос был задан просто из вежливости — на самом деле для неё все тачки выглядели на одно лицо.

— «Ламборгини».

— А!

— Но это не моя машина. У меня в Москве «Феррари», и я люблю её, как женщину.

Это было неприлично! Такие высказывания царапали нажитую годами обывательскую броню на душе Сони.

— Не пошлите при мне.

— Не буду.

Она быстро глянула на точёный профиль Мамедова, и решила, что сделок с ним заключать не станет.

По дороге Мамедов несколько раз пытался заговорить, но Соня отвечала односложно, и он отстал. Когда чёртов «Ламборгини» остановился у «Лакомки», Соня вышла из машины, неловко стукнувшись головой о дверцу и зацепившись каблуком за подножку авто.

Попрощавшись, заметила: Мамедов выглядит обескураженным: видно, понял, что не обаял! Это немного компенсировало чувство стыда за своё убожество.

Войдя в просторное помещение, стены которого украшали персонажи из голливудских мультиков, Соня поискала глазами шумную компанию детей. Однако за столиками оказалось совсем мало посетителей, а Игорька с няней и приятелями не было вовсе.

«Что случилось? — тревожно подумала Соня. — Господи, я перепутала день?».

Но нет, день правильный. Она же говорила с няней, Антониной Васильевной, сегодня днём. Условились встретиться здесь в четыре часа. Подождать? Но сейчас уже половина пятого. Ох, почему же Соня не купила до сих пор мобильник! Ей всё казалось, что это игрушка не для серьёзных людей. Жили же раньше без дурацких телефонов! Но вот сейчас он бы очень пригодился…

Соня спросила у официантки о детях с няней. Они не приходили. В душе росла тревога. Она вышла на улицу в надежде увидеть всю компанию на подходе к условленному месту. Могли же они задержаться — дети всё-таки!

Надежды не оправдались. Зато Соня увидела злополучного Мамедова, стоявшего возле своей чёртовой дорогой тачки. Он приветливо помахал рукой. Делать было нечего, и Соня подошла к торговцу вином.

— Что-то случилось?

— Да. Можно у вас телефон попросить?

— Конечно!

Соня не умела пользоваться мобильником.

— Пожалуйста, наберите вы. У меня руки дрожат. Боюсь выронить…

— Какой номер?

Дома ответили сразу. Антонина Васильевна, плача и причитая, рассказала, что Игорька только что похитили. То есть, всё было так: в два часа няня забрала мальчика из школы и привела во двор дома, где жила Соня. Потом Антонина Васильевна пошла разогреть суп, а Игорёк остался играть с ребятами. Через двадцать минут Антонина Васильевна позвала его обедать, но мальчик ответил, что есть ещё не хочет, а хочет остаться с друзьями. Няня разрешила ему поторчать во дворе ещё немного, зная, что всех приятелей скоро загонят домой, тогда Игорёк сам поднимется в квартиру. Антонина Васильевна периодически выглядывала в окно и видела, как её воспитанник играет с другими детьми. Выглянув в очередной раз, няня увидела пустой двор.

Она бросилась искать Игорька. Пробежалась по друзьям — дети и родители не видели, куда делся мальчик. Стала звонить Соне, секретарша сказала, что хозяйка уже уехала. Буквально за пару минут до звонка самой Сони позвонил похититель и потребовал дикие деньги за ребёнка.

Первый раз в жизни Соня Бочкарева ощутила, что такое настоящий страх. Ей угрожали и раньше, пугали по сто раз на день, особенно когда дела пошли в гору, но такого ужаса не приходилось испытывать никогда.

Соня представила себе Игорька — шумного толстенького мальчишку из племени Вождя Краснокожих, но, в отличие от литературного персонажа, абсолютно беззащитного в мире реальных негодяев.

«Боже мой, он там, среди них! Что они могут сделать с ним! Боже, я не переживу, если с ним что-нибудь случится!».

И тут вспомнила о Маловичко. Бог наказал Соню!

— Что? — донёсся до её слуха далёкий вопрос Мамедова.

— Сына похитили… — пробормотала она, пошатываясь и закрывая искажённое лицо руками. И вдруг, словно бы её ужас и горе разом нашли выход из Сониной души на волю, она завыла в голос: — О, Боже мой!

Мамедов быстро открыл заднюю дверцу автомобиля, усадил Соню на кожаное сидение и склонился над ней, крепко, властно держа за плечи. Когда Мамедов заговорил, его голос звучал отрезвляюще:

— Софья Михайловна, спокойно! Ещё ничего страшного не случилось. Что они хотят?

— О-о-о! — подвывала Соня.

Она пыталась заставить себя замолчать, но не могла. Не могла, и всё! Тогда Мамедов чуть встряхнул её плечи, а когда и это не помогло — легонько шлёпнул Соню по мокрой от слёз вялой щеке. Она замолчала и уставилась на него округлившимися, полными слёз глазами.

— Что хотят эти люди?

— Денег…

— Много?

— Пять миллионов. Рублей.

— У вас есть?

— В наличии нет, конечно. Квартира, доля в магазине. Но это ещё всё продать надо, — пересчёт денег успокаивал. — Квартиру удастся продать недели за две-три. Я займу пока деньги, а потом магазин продам и выплачу долг. Ничего, никто меня с директорского места не погонит. Зарплаты хватит, чтобы снять квартиру и жить. Потом придумаю ещё что-нибудь.

— Вы удивительная женщина. Просто чудо какое-то. А есть, у кого занять?

— Пока нет, но найду.