Нина Васина - Падчерица Синей Бороды Страница 18

Я падала в лесу три раза и два раза врезалась в деревья. На шоссе дело пошло лучше, только потом выяснилось, что я ехала не в ту сторону — это мне с готовностью объяснил водитель синих “Жигулей”, когда при обгоне я нечаянно сшибла его зеркало.

На станции оказалось, что один поезд до Бологого ушел полчаса назад, а следующий будет только через три часа, но с автовокзала ездит через каждые сорок минут автобус.

По моим предположениям, лесники должны были успеть обшарить все вагоны отбывшего поезда, проводить парочку автобусов, и теперь как раз возвращались к дому корейца, уверяя друг друга, что я уже нагулялась и сижу за самоваром.

Может, так оно и было, а может, они еще пробежались по лесополосе, главное, что ни на железнодорожном вокзале, ни на автостанции я их не встретила и спокойно укатила в Москву.

— Ты меня случайно застала. Срочный вызов. Хорошо выглядишь, проживание за городом пошло тебе на пользу.

— Компьютер включен? — остановила я суетящуюся Пенелопу, схватив ее за руку.

— Что?.. Да, он у меня всегда включен. Извини, я должна выйти из дома через семь минут, у меня репутация пунктуального человека, и я не собираюсь ею рисковать. К тому же моя помощница беременна, теперь придется некоторое время работать одной.

— А я сгожусь?

— Конечно, я тебя с удовольствием обучу стирке грязного белья, как только ты станешь совершеннолетней, а пока…

— Две минуты. Я посижу за твоим компьютером две минуты.

— Нет.

— Минуту сорок.

— Нет!

— Ну почему?!

— Потому что я никому не разрешаю рыться в моих документах, это раз.

Потому что я тебе не доверяю, это два. Потому что ты наверняка сбежала, и любой контакт с тобой чреват тяжелыми для меня последствиями. Это три. Хватит?

— Я отправила по электронной почте очень важную информацию. Вот по этому адресу, — провожу перед лицом Пенелопы ее карточкой. — Эта информация моя, я избавлю тебя от тяжелых последствий по ее хранению и разгадыванию, если подаришь мне дискету.

Пенелопа несколько секунд напряженно всматривается в мое лицо. Я не отвожу глаз.

— Ты знаешь, что в жизни все имеет причину и следствие? — интересуется Пенелопа.

— Да. Я уже взрослая девочка. Умею сопоставлять.

— Тогда пошли.

Она ведет меня через приемную в свой кабинет, толчком усаживает в кресло перед компьютером и ждет, стоя рядом.

— Хочешь поучаствовать? — я еще надеюсь на полную конфиденциальность, но, похоже, зря.

— Если тебе нужна дискета, значит, ты собираешься скопировать свое сообщение, после чего уничтожишь его в моей почте. Это придаст тебе уверенность в некоторой защищенности, но это и будет ошибкой.

— Почему это?

— Потому что, пока твоя информация лежит у меня в компьютере, ею могу распоряжаться только я. А как только ты материализуешь наличие этой информации, как только ты запрешь ее в надежде большей сохранности в заветный сундучок с замочком, тебя ждет множество проблем по захоронению сокровища.

— Пенелопа! — восторженно замечаю я. — Ты тоже любишь сказки!

— Нет. Я ненавижу сказки. Я просто умею сопоставлять причину и следствие. Как только ты перегонишь свою тайну на дискету, появится много-много проблем по захоронению этой совершенно материальной вещи. Будешь носить ее на себе? Впадать в такую зависимость от предмета смешно, тем более что его легко обнаружить при обыске. Положишь в банк? У тебя останется ключик, который тоже потом придется прятать. Зароешь под деревом в саду? Для этого нужна лопата, а потом наступит вероятностный аспект — сколько собак, туристов и кладоискателей захотят рыть ямку под этим деревом?

— А я… А я положу дискету в конверт и отправлю по почте. До востребования!

— Кому?

— Себе… Или тебе.

— Три с минусом, что вполне сносно для дилетантки. Ладно, подвинься, я наберу код.

— Спасибо большое, — я с облегчением перевожу дух. — Теперь ты отвернись, я наберу код.

Через пару минут Пенелопа за руку подвела меня к стойке со смешными фигурками из зеленого камня.

— Это мой главный тест, — сказала она. — Выбирай, какая тебе больше всего нравится.

Я начала осмотр сверху, потом присела, дольше всех рассматривала на нижней полочке собаку, ухватившую себя за хвост. Выпрямилась.

— Никакая.

— Что, ни одна не нравится? — удивилась Пенелопа.

— Ни одна. Пенелопа, ты едешь на… на стирку?.

— Хорошо сказала. Да, у меня небольшое, вполне безопасное и хорошо оплачиваемое дельце. Часа на полтора. Жена дорогого купца забеременела, пока муж был в командировке.

— Возьми меня с собой.

— Выбери фигурку.

— Собака, играющая с хвостом.

— Так я и знала. Поехали.

Мы попали в пробку на Кольцевой. К затяжным пятнадцати минутам Пенелопа раздраженно прибавила те одиннадцать, которые она потратила на меня в прачечной.

— Не разговаривай таким тоном, я еще у тебя не работаю!

— Значит, вообще бесполезно тратишь мое время. Сколько джипов нас обогнали?

— Четыре, — я поправила зеркальце и посмотрела в него на дорогу сзади.

— Правильно. А пятый не хочет.

— Он с Сухаревки не хочет.

— И опять — правильно. Ты наблюдательная девочка.

— Да нет, Леони всегда говорила, что я — солоха, просто у меня нервная реакция на джипы, потому что на них ездит команда братьев Мазарини.

— Кстати, тот брат, который Игорь Анатольевич, сделал мне заказ.

Большую сумму денег за координаты его сестры. Если найду это место за неделю — десять тысяч долларов. Я не знаю твоих ближайших планов, поэтому хочу спросить: мне делать двойную змею?

— Делать, — киваю я с готовностью к любым приключениям, — а что это такое?

— Через полкилометра будет поворот с заездом на мост. Я могу оторваться от джипа восьмеркой по встречной полосе, это чревато большим штрафом, если засекут, но я оторвусь. Думай быстрей. Осталось двести метров. Ты хочешь, чтобы братья твоей новой мачехи узнали, где она?

— Хочу, но не сейчас! — кричу я, и Пенелопа резко выворачивает руль влево.

Когда стрелка спидометра опустилась до семидесяти, я перевела дух и попросила остановиться.

— Испугалась или укачало?

— Нет. Боюсь уписаться.

Пенелопа вышла со мной из машины. Повалил снег.

Я не стала отходить далеко от дороги.

— Не сейчас, а когда? — спросила Пенелопа, отлавливая снежинки.

— Не знаю, — присев, я обнаружила, что земля пахнет. И снег на ней — пахнет. — Почему они обратились к тебе? — спросила я, натягивая джинсы.

— Имею достойную репутацию по отмыванию грязи. Но, зная этот контингент, могу поспорить, что они вышли на меня через тебя. Такие люди всегда сначала подходят к делу документально: кто, где, когда и насколько привлекался.

Первым делом они ищут слабые места, пытаются получить данные из официальных следственных дел и только потом, когда не получается, цепляют “хвост”. Из вашей недавно рожденной молодой семьи привлекалась именно ты, а освидетельствование твоей вменяемости проводила я. Хотя…

— Можно я поведу машину?

— Нельзя. Пристегнись. Я вспомнила этих братьев, как только увидела, а вот узнали меня они или нет?.. Несколько лет назад по уголовному делу братья купили невменяемость у старшего судебного эксперта, а я была младшим судебным экспертом.

— И что?

— Ничего. Братья “вылечились”, я ушла из органов, защитила кандидатскую, и теперь меня приглашают как консультанта на три дня в неделю. Не оглядывайся, сзади чисто. Приехали.

— Кто-кто в теремочке живет? — пробормотала я, выходя из машины и разглядывая шикарные хоромы. — Кто-кто в невысоком живет?

Мы осмотрелись на предмет звонка или хотя бы дверной ручки на массивных воротах, но обнаружили только поворачивающуюся видеокамеру. Что-то щелкнуло, из динамика под камерой приглушенный женский голос произнес, словно боясь разбудить: “Слуш-ш-шаю…”

— Прачка по вызову, — доложила Пенелопа и добавила:

— С помощницей.

В воротах, жужжа, открылась калитка. В дверях особняка стояла маленькая и худая до обвисшей кожи под глазами и у рта старушка. Она чуть поклонилась и закрыла за нами дверь.

— Вот и мышка-норушка, — шепнула я Пенелопе в огромном холле с камином и воздушными лестницами, полукругом уходящими наверх.

Послышался стук каблучков, я собралась было продолжить перечисление жителей теремка, но появившаяся женщина если и была когда-то лягушкой-квакушкой, то к нашему посещению уже успела привыкнуть и к сожжению своей лягушачьей шкурки, и к гордой красоте, появившейся после этого сожжения.

— Вы опоздали, — нервно заметила она, терзая в руках платочек.

Пенелопа покосилась на меня осуждающе. Я пожала плечами, сняла куртку, расшнуровала и сбросила ботинки, пошла к камину, прихватив по дороге кресло, и хотя с трудом, но доволокла его колесиками по ковру, развернула и устроилась с полным кайфом, подсунув промокшие ноги к огню.