Искатель, 2001 №12 - Анна Витальевна Малышева Страница 18

не менее солидном носу, Ольга мучительно пыталась вспомнить, где она могла его видеть? Разгадка пришла в тот же вечер, когда после выпуска новостей на одном из телеканалов появился этот самый джентльмен и, разводя руками, как начинающий пловец, над картой циклонов и антициклонов, принялся рассказывать о погоде и одновременно о достоинствах какой-то охранной системы сигнализации!

Когда Ольга рассказала клиенту о результатах проведенного расследования и выложила перед ним на стол фотографии, он побледнел и задрожал так, что на него стало жалко смотреть. Более того, из глаз закапали слезы, после чего он глухо извинился и полез за носовым платком, но так и не смог его найти, а потому принялся вытирать глаза рукавом изрядно поношенного пиджака.

Зрелище было настолько душераздирающим, что Ольга невольно почувствовала жалость к этому маленькому, но так глубоко страдающему человечку.

— Послушайте, Аркадий Сергеевич, — как можно мягче сказала она, доставая из вскрытой упаковки бумажный носовой платок и протягивая его через стол, — право же, не стоит так убиваться. Я где-то читала интервью с этим метеорологом, в котором рассказывалось, что он давно женат и имеет уже взрослых детей…

Однако это утешение оказалось крайне неудачным, поскольку человечек взвыл еще сильнее, и тогда Ольга решила попробовать другое, более радикальное средство.

— Знаете, что я вам посоветую? — сказала она и, дождавшись заинтересованной паузы в рыданиях, продолжила: — Чтобы хоть немного утешиться, вам надо, как это говорилось в старинных романах, погрузиться в пучину разврата. Да-да, и вы зря так удивленно на меня смотрите. Есть такой старый закон диалектики — переход количества в качество. Проще говоря, рано или поздно наступит такой момент, когда вы оглянетесь назад и, вспомнив множество очаровательных, веселых и легкодоступных женщин, которые побывали в ваших объятиях и которым вы жаловались на свое «разбитое сердце», поймете, что не променяли бы эти воспоминания на любовь, которая связала бы вас цепями брака и лишила знакомства со всеми этими прелестницами.

— Я где-то читал, что совет кардиналов римско-католической церкви собрался однажды, чтобы решить вопрос о том, есть ли у женщин душа, — всхлипывая и болезненно морщась, быстро заговорил человечек.

— Ну и что они решили? — заинтересовалась Ольга.

— Они голосовали, и с небольшим перевесом победила точка зрения, что душа все-таки есть. Но поскольку перевес голосов был незначительным, то окончательное решение оказалось таковым: да, душа есть, но очень маленькая.

«Ну что ж, — подумала она про себя, — если тебя утешит этот анекдот, то ради Бога…»

— И вот из-за этой маленькой, дрянной и жалкой душонки происходят огромнейшие несчастья!

— Аркадий Сергеевич! — упрекнула Ольга. — Вы забываете, что я все-таки тоже женщина.

— Извините, но в данном случае я не имел в виду присутствующих, — поправился он, — тем более что вы очень красивы…

— Спасибо.

— Но меня удивляет другое. Почему-то принято считать, что женщины — это существа, более тонко, чем мужчины, чувствующие, и именно поэтому они так часто любят гениев, пусть даже таких уродливых и безобразных, как Сократ или Паганини. Ложь все это! — Последнее восклицание прозвучало негромко, но весьма категорично. — Больше всего женщины любят не гениев, а кумиров, то есть ту серую посредственность, которая у всех на слуху. Да разве пример моей бывшей супруги, изменившей мне с этим синоптиком, не показателен? Именно кумиры из кожи вон лезут, чтобы где-то постоянно мелькать, светиться, суетиться, в то время как подлинные гении не любят суеты, предпочитая покой и уединение… Ну и как женщины смогут узнать об этих гениях, чтобы оценить их и полюбить? Как, я вас спрашиваю?

«Ну и тип! — решила Ольга. — Однако с ним все ясно — типичный случай из практики фрейдизма. Гремучая смесь из неудовлетворенной сексуальности и мании величия. Интересно, чем это он занимается, что считает себя непризнанным гением? Графоманствует, пишет трактаты об устройстве мироздания или носится с проектом вечного двигателя? Впрочем, не все ли мне равно? Как бы от него поскорее избавиться, а то еще начнутся бесконечные душеизлияния…»

— Знаете что, — предложила она, вставая со своего места, — мой рабочий день уже закончен, поэтому давайте я отвезу вас домой. Вы где живете?

— Набережная Прибоева-Новикова, — удивленно отвечал Аркадий Сергеевич.

— Ну вот и отлично, мне как раз надо в Залихватское, — солгала Ольга. — Поехали, а по дороге вы мне расскажете., чем занимаетесь и где работаете…

— А почему это вас интересует? — с неожиданной подозрительностью спросил собеседник.

— Да потому, что вы интересный человек, и мне было очень любопытно с вами беседовать.

— Правда?

— Даже не сомневайтесь, — заверила Ольга. Повесив на плечо сумку и взяв собеседника под локоть, она слегка подтолкнула его к двери. — Вы, наверное, писатель или ученый?

— Ученый.

— А в какой области?

— Я занимаюсь междисциплинарными исследованиями на стыке психологии, нейрофизиологии и кибернетики.

— И что именно изучаете?

— Проблемы разума и самосознания.

«Ну конечно, такого интроверта, как ты, интересует лишь собственное «Я»!»

Разговаривая, они вышли из здания и приблизились к машине Ольги — новенькой «Ладе» темно-коричневого цвета. Она села первой и открыла ему дверцу.

— Садитесь, Аркадий Сергеевич, и не забудьте пристегнуть ремень.

Через минуту «Лада» тронулась с места, выехала на улицу и влилась в поток машин. Ольга молчала, чувствуя на себе недоуменные взгляды собеседника, который явно не понимал, почему она прекратила свои расспросы. Наконец, не выдержав, он заговорил сам:

— В данный момент я провожу интереснейшие опыты по созданию самосознающего сверхразума или, если хотите, суперинтеллекта.

— Я так понимаю, что речь идет об искусственном интеллекте? — исключительно ради поддержания разговора спросила Ольга, внимательно следя за дорогой.

— Не совсем искусственном, но и не совсем естественном, — немедленно откликнулся непризнанный гений, — здесь все гораздо сложнее… Вот, кстати, сейчас мы проезжаем мимо моей работы.

Ольга небрежно глянула в окно и увидела особняк сталинской эпохи, стоявший между двух флигелей в глубине двора, огороженного высокой металлической оградой. Притормозив у светофора, она бессознательно сделала привычное движение — немного подтянула узкую в бедрах юбку, чтобы легче было управляться с педалями. И тут произошло нечто забавно-неожиданное: стыдливо скользнув похотливым взглядом по ее красивым, загорелым бедрам, Аркадий Сергеевич заелозил в кресле и вдруг предложил:

— Если хотите, я как-нибудь смогу провести вас в свою лабораторию, чтобы показать нечто необычное, чего вы никогда и нигде не видели.

— Мне это было бы очень интересно, — незаметно усмехнувшись, отозвалась Ольга, от которой, разумеется, не ускользнули как перемена настроения собеседника, так и вызвавшая ее причина.

— Более того, — понизив тон до таинственного шепота, пообещал Аркадий Сергеевич, — я даже покажу вам будущего носителя суперинтеллекта!

«Надеюсь, что это он не себя имеет в виду…»