Анна Князева - Сейф за картиной Коровина Страница 19

К Дайнеке склонился доктор:

– Вам не о чем беспокоиться. Вы просто переутомились или переволновались. Отдохнете, выспитесь – и придете в норму. Всего хорошего.

Открывая дверь, чтобы выйти, доктор сделал шаг в сторону и пропустил входящего мужчину. Им был Владимир Николаевич, или Воланд, как все его здесь называли. Это Дайнека еще помнила.

Ольга смущенно отошла.

Дайнека сделала попытку вскочить на ноги – ей показалось неудобным лежать в присутствии такого значительного человека. Отсюда, снизу, Воланд казался еще выше и внушительнее.

– Нет-нет! Уж лучше лежите! – Он решительно остановил ее.

Не подчиниться такому приказу было невозможно. Привыкший к неограниченной власти, Воланд умел повелевать. При этом его несомненная авторитарность, создававшая огромную дистанцию между ним и подчиненными, не имела ничего общего с так называемым произволом работодателя. Дайнека сразу почувствовала его неординарность и завораживающую силу личности. Всей своей внешностью, большой крепкой фигурой, волевым лицом и запоминающимся взглядом Владимир Николаевич ассоциировался с единственным точным словом – могучий. Дайнека успела разглядеть его темные, без седины, волосы и удивительные руки. Такие кисти она видела только у античных скульптур. Сколько поколений, национальностей и характеров слились в этом мощном человеке, похожем на потомка далекой избранной касты Азиатского континента…

– Вы меня очень напугали, Людмила.

– Простите, сама не знаю, как получилось…

– Вам уже известно, что вы приняты на работу?

– Да. Но ведь я…

Дайнека хотела возразить, что ничего не успела рассказать о себе, но Воланд ее перебил:

– Второго такого собеседования я не переживу. Завтра можете выходить на службу.

Попрощавшись, он вышел из комнаты.

Как будто в забытьи, Дайнека проговорила:

Могуч и телом, и умом.Во взгляде хватком – жажда власти,А в звуках гневной речи – гром,Извергнутый вулканом страсти.

– Чьи это стихи?

– Мои…

Ольга недоверчиво покачала головой:

– Да ну? И когда ты их сочинила?

– Только что.

– Еще одна! Влюбилась, что ли?

– Да нет. Просто само собой получилось… на нервной почве…

Глава 14

Ночные раздумья

Напротив Дайнекиной двери на ступенях сидел Джамиль.

Сколько он так просидел? Этот вопрос возник сразу, как только Дайнека заметила его, поднявшись на этаж.

– Здравствуй, – сказал он, вставая на ноги. – Ты пряталась от меня?

– Нет. Мне нужно было о многом подумать.

– Пригласишь к себе?

– Заходи.

Джамиль шагнул в квартиру и осмотрелся.

– Ну вот, со второй попытки…

Дайнека первой прошла в комнату, села на диван и поймала себя на мысли, что не знает, о чем говорить. Она чувствовала себя неловко: было страшно не соответствовать тому высокому напряжению, которое возникло между ними в прошлую встречу…

Опасения оставили ее после того, как Джамиль приблизился к ней, взял за руки и, притянув к себе, обнял.

Дайнека с облегчением сказала себе:

«Ну вот я и дома…»

Лежа в постели, она думала, что постепенно все обретает смысл и занимает свои места. В углу, в кресле, посапывает пес Тишотка, который любит ее и с нетерпением ждет. Она ему нужна, и он ей нужен не меньше. Рядом лежит мужчина, который, кажется, любит ее.

Дайнека встала с постели, стараясь не разбудить Джамиля, и, пройдя несколько шагов по коридору, открыла дверь гостиной.

Дом затих. Она включила неяркий свет и опустилась на диван. Отыскала глазами карандашный портрет Нины. Вглядываясь в ее лицо, пыталась угадать, как складывалась жизнь подруги в последние месяцы, чем та жила, мучилась, кого любила.

– Почему тебя убили, Нина? – тихо спросила Дайнека.

Прислушиваясь к своим словам, подумала, правильнее спросить: «За что?»

Дайнека встала и включила музыку. Ей было необычайно хорошо, может быть, впервые за те годы, что прожила в этом доме.

«Странное дело, – продолжала рассуждать Дайнека, – живет себе человек спокойно, и вдруг несколько дней переворачивают, ломают его жизнь и все представления о том, что будет дальше».

Не отрывая взгляда от портрета, Дайнека все четче осознавала, что, не разобравшись в подробностях гибели Нины, не открыв главных фигурантов случившейся трагедии, она не сможет построить свой новый мир. Ей предстояло найти ответы на множество вопросов, преодолевая видимое и невидимое сопротивление и, быть может, ставя себя на грань смертельного риска.

Первым, о ком Дайнека подумала, приступая к анализу, был Виргилиус. Кто он? Какие у него могли быть причины убить Нину? Ее беременность, привязанность? Может быть.

Предположим, у него есть семья, возможно, взрослые дети… Дайнека возмущенно отмахнулась от этой версии. Думать, что Нина была способна шантажировать своего возлюбленного, мог только человек, который ее не знал.

Так что же тогда? Она вспомнила текст его последнего послания: «Нам необходимо срочно поговорить. Буду в девять вечера».

Значит, было о чем говорить, была какая-то проблема, которая требовала безотлагательного обсуждения. А срочно, как известно, обсуждаются только важные события или те, что случаются неожиданно.

И что дальше? Виргилиус пришел, состоялся серьезный разговор… И он ее убил? Почему?

И еще вопрос – почему все произошло так быстро? Он даже не прошел в комнату. Важные проблемы не обсуждаются в коридоре, впопыхах.

Дайнека поежилась. Получается, что он шел, заранее зная, что убьет.

Так, видимо, и было, он успел только убить…

Непонятно только одно: почему Виргилиус пришел позже назначенного времени. Ведь в послании говорилось о девяти часах вечера.

Но в девять он не пришел. Розовая Роза сказала, что Нина долго ждала у окна, и это «долго» продолжалось почти два часа.

Другой вариант: убийцей мог быть случайный человек, грабитель. Но в ту ночь, когда по Нининой квартире ходили чужие люди, полицейские, Аэлита Витальевна сказала, что ничего не пропало.

Дайнека вспомнила про Удава, который был во дворе, по словам той же Розовой Розы. Нина из окна смотрела во двор. Удав, наверное, наблюдал за ней. Зачем? Почему? Странный человек… Или страшный? Что, если Виргилиус нанял его или кого-то другого и нарочно не явился на свидание?

Да, это может послужить объяснением тому, что Виргилиус не пришел.

Тогда зачем он оставил такой явный след? Ведь не мог же предположить, что Нина забудет выключить компьютер и выйти из почты и что убийце представится удобный случай почистить почтовый ящик, уничтожив его с Ниной переписку. Как не мог предположить и то, что приятель Джамиля сумеет восстановить некоторые из уничтоженных писем.

Нет, что-то здесь не складывается…

Дайнека ясно понимала: если к убийству причастен Виргилиус, то, кем бы тот ни был, что-то в его планах вдруг резко переменилось. Настолько резко, что он был вынужден пренебречь своей безопасностью. Иначе не посылал бы Нине письмо, а позвонил бы или сказал при встрече, что придет вечером.

Быть может, Нина случайно узнала что-то, чего не должна была знать? Она работала в фирме, которой доверяют самые сокровенные финансовые тайны предприятия, банки и бог знает кто еще. Судя по всему, «Карт Бланш» работает только с солидными клиентами. Поэтому речь могла идти об огромных суммах или об информации, по сравнению с которой жизнь человеческая – ничто. Тогда убийцей мог быть кто-то из сотрудников «Карт Бланш». Или кто-нибудь из клиентов.

Причиной убийства также могло быть и безответное чувство. Жаль, что Дайнеке неизвестно о том, как закончились отношения Нины и Лехи. Она знала об их романе только то, что все было очень сложно. Отношения мучительные, без большой любви, но по-своему нежные. Могли они закончиться трагедией? Едва ли. Но отвергать эту версию преждевременно.

В памяти возник силуэт, который Дайнека заметила в ночь убийства в окне напротив. Розовая Роза сказала, что уже спала, значит, наблюдать за происходящим в квартире Нины мог только ее муж. И что двигало им? Простое любопытство или нечто большее?

И, наконец, «шкурный вопрос». Чем особенно ценным обладала Нина, за что ее могли убить?

Во-первых, несомненно, пятикомнатная квартира в центре Москвы, которую еще при жизни ей отписала Эльза Тимофеевна.

Что еще?

Дайнека знала, о чем могла идти речь.

– Неужели из-за этих камней? – Догадка привела ее в смятение. – Но ведь посвященных в эту тайну было только двое – Нина и я…

Девушка вдруг напряглась, услышав, как в замочной скважине провернулся ключ. От страха она не могла даже крикнуть. Потом поняла, что звук донесся от соседской двери.

Страх сменился облегчением, а потом любопытством. Дайнека посмотрела на часы – половина первого. Тихонько подобралась к своей двери и посмотрела в глазок. На лестничной площадке было абсолютно темно. Значит, кто-то предусмотрительно выкрутил лампочку. Оттуда раздавались негромкие голоса, переговаривались двое мужчин.