Максим Милованов - Естественный отбор Страница 19

– Привет, Толя! Как дела? – Голос принадлежал лучшему другу незадачливого стрелка, инспектору по делам несовершеннолетних, старшему лейтенанту Валентине Андреевне Глушенковой.

– Отвратительно! – сварливо признался Панфилов, присматриваясь к обнажившемуся после последнего выстрела дулу своего оружия.

– Думаешь, дуло криво? – насмешливо полюбопытствовала коллега.

– Я уж не знаю, что и делать, – пожаловался Анатолий. – Вроде бы делаю все правильно, но никак не могу выбраться из сорока очков за пять выстрелов. А у тебя, кстати, какой результат?

– Ты по сравнению со мной просто снайпер! У меня всего тридцать три очка. Еле-еле до нормы дотянула. Я вообще-то не очень люблю оружие…

– Знаю, знаю… Тем не менее это не мешает тебе каждый год укладываться в норму.

– Просто везение!

– Так ли?…

– Так, так, можешь не сомневаться… Но скоро, думаю, этому везению придет конец. Говорят, что в следующем году зачет будет уже из двух мишеней.

– Как это из двух?

– Очень просто. Вместо одной статической круглой мишени будем выстреливать еще одну – динамическую!

– А если попроще? – улыбаясь, попросил капитал Панфилов.

– А если попроще, то со следующего года вводится новый зачет – стрельба по движущейся мишени «бегущий кабан». Что это за «кабан» такой и куда, собственно, он бежит, можешь не спрашивать: я об этом не имею ни малейшего понятия. Однако название мне лично очень не нравится!

– Мне тоже, – кивнул Анатолий.

– Эх вы, темнота! – прозвучал голос за их спинами.

Обернувшись, друзья обнаружили «персону, особо приближенную к императору», а точнее к начальству, – лейтенанта Хвощева. Уж в том, что тот наверняка знает, что это за «кабан» такой и с чем его едят, сомневаться не приходилось.

– Итак, «бегущий кабан», – лекторским тоном начал Хвощев, – это термин, используемый в траншейной стрельбе. Так называется движущаяся мишень в виде кабана в натуральную величину. Мишень двигается влево и вправо, появляясь в обзоре стрелка с периодичностью в пять секунд, за которые нужно успеть прицелиться и произвести выстрел…

– А не лучше кабана заменить человеческой фигурой? – осторожно поинтересовался капитан Панфилов.

– Стандарт есть стандарт, – ответствовал Хвощев, значительно подняв палец, радуясь, что сумел ответить так коротко и емко. – Разве с утвержденными кем-то стандартами поспоришь? – продолжал он развивать свою мысль. – Нет, с ними только надо смириться. Станем отрабатывать стрельбу на кабане… Ну, вы отстрелялись? Уступите место человеку…

Анатолий Панфилов и Валентина Глушенкова вышли из тира.

– Надеюсь, нам перед новым зачетом дадут немного потренироваться? – сказала Валентина Андреевна.

– Должны, наверное! Хотя лучше бы и не давали…

– Почему?

– Представляешь, какой потом придется писать отчетище о расходе боеприпасов! – заметил Анатолий.

– Это точно. Я об этом не подумала… Кстати, об отчетах! Ты уже сдал свой квартальный?…

– Еще вчера, – ответил Анатолий. – А ты?

– Нет еще… Никак не могу совладать с новой формулой, по которой нужно подсчитывать процент раскрываемости… И кто ее только выдумал, что за Лобачевский такой?

– Понятия не имею, – усмехнулся Анатолий. – Слышал, что эту формулу позаимствовали у французских полицейских.

– Ну и ну! Неужели и у французов практикуется подобный маразм!

– А чего ты разволновалась насчет этой формулы? У тебя наверняка, как обычно, процентов девяносто пять – не меньше, а то и все сто. Тут и подсчитывать нечего!

– Это тебе только кажется… Знаешь, сколько у меня нераскрывашек?

– Сколько?

– Много…

– Ну сколько – много?

– Три!

– О! – воскликнул Анатолий. – Целых три! Вот это цифрища! Просто кошмар какой-то! Как ты после этого можешь смотреть в глаза своим коллегам?

– Ты иронизируешь?… А у тебя сколько нераскрытых дел?

– Десять. На мне висит целая десятка. По инструкции начальству уже давно пора объявлять мне «служебное несоответствие» или вообще выгонять из органов.

– Не прибедняйся, – ободряюще похлопала друга по плечу Валентина Андреевна. – Все прекрасно знают, что нераскрытых дел у тебя столько из-за того, что все самое трудное поручается расследовать именно тебе. Ты же у нас, так сказать, флагман борьбы с преступностью. Так что неси свой крест достойно, флагман!

– Все шутишь, – проворчал капитан Панфилов, – а мне, если честно, не до шуток, так замучил этот шлейф нераскрывашек за спиной… Одно убийство вообще с прошлого года на мне висит, и высокое начальство не забывает за него периодически проедать кусок плеши. Нет бы дело другому следователю передать, раз не справляюсь!

– А что за убийство?

– Да ты его наверняка прекрасно помнишь… В сентябре прошлого года на проспекте Победы возле собственного подъезда был расстрелян некий Альфред Жукинс, бизнесмен, меценат и все такое прочее… Кто-то разрядил в этого Жукинса всю обойму из пистолета ТТ. Естественно, что никто ничего не видел и не слышал. В общем, типичная заказуха.

– Так чего от тебя начальство требует? – вскинулась Валентина Андреевна. – Подобные преступления, как правило, вообще не раскрываются, а ты, насколько я знаю, довольно далеко в нем продвинулся…

– Продвинулся! Ни черта я не продвинулся. Хотя поначалу дело шло как по маслу. И подозреваемые были, и мотивы, но со временем все лопнуло словно мыльный пузырь!

– Почему?…

– Потому что и подозреваемых, и мотивов было слишком много! Жукинс имел столько врагов и недоброжелателей, что «заказать» его могло, как минимум, человек пятьдесят.

– Ладно, не грусти, – посочувствовала Валентина Андреевна. – Все наладится, вот увидишь! Не мне тебе говорить, что подобные преступления только с помощью ума, опыта и знаний раскрыть невозможно. Нужен еще его величество случай, везение! Кто-нибудь когда-нибудь да проколется. Потеряет осторожность и обязательно проколется. С твоим терпением и вниманием к мелочам есть все шансы на успех. Наверное, поэтому высокое начальство и не забирает у тебя это дело. Оно прекрасно понимает, что вряд ли кто-то, кроме тебя, с ним справится!

– Ты пролила мне бальзам на душу! Спасибо! Вот только что мне с этим проклятым процентом раскрываемости делать? Может внести в формулу несколько новых значений – терпение и внимание, например?

– Да ну его, этот дурацкий процент! – махнула рукой Валентина Андреевна. – Давай на сегодня забудем о нем. У меня на вечер есть неплохая программа!

– Что за программа?

– Программа под кодовым названием «напиться и забыться».

– Хорошая программа, – одобрил Анатолий. – А каков повод?

– Повод замечательный. Вспомни, какой сегодня день?

– Вторник.

– А число?…

– Девятнадцатое, кажется…

– Не кажется, – засмеялась собеседница. – А совершенно точно – девятнадцатое. А теперь вспомни, что ты делал в этот день ровно год назад?

В течение нескольких секунд следователь Панфилов копался в архивах своей памяти, пытаясь извлечь оттуда хоть какие-то воспоминания о событиях годичной давности, но, так ничего и не вспомнив, сдался:

– Не помню.

– Эх ты! – покачала головой Валентина Андреевна. – Ровно год назад ты сидел в элегантном костюме с бабочкой в грузинском ресторане и, надрывая голосовые связки, орал «горько»!

– Не может быть! – схватился за голову Анатолий. – Как я мог забыть! Как мог забыть о том, что ты уже год замужем! Нет мне прощения!

– Это точно – нет! Хотя, если честно, я сама чуть не забыла о годовщине. Мой внимательный Аркадий напомнил мне об этом знаменательном событии прошлым вечером.

– М-да, с мужем тебе повезло… Аркадий – мужик что надо! Как, кстати, у него дела?

– Вечером сам спросишь его… Ждем тебя в «Зоопарке» в восемь.

– В «Зоопарке»? – удивился Анатолий. – Решили отметить на широкую ногу? И много будет приглашенных?

– Кроме тебя, еще три человека.

– Вот как… И кто же эти персоны, позвольте узнать?

– Две персоны тебе хорошо знакомы – Сергей Барсов и его супруга – Тамара…

– А третья? – спросил Анатолий, почуяв неладное.

– А третья – это сюрприз! – услышал он ответ, подтверждающий его дурные предчувствия.

Вот уже несколько раз ему говорили о существовании очень красивой женщины по имени Людмила. Помимо того, что та была красива и являлась дво-юродной сестрой мужа Валентины Аркадия, она, со слов последних, обладала еще целым набором умопомрачительных достоинств. Валентина Андреевна давно мечтала сократить холостяцкий стаж капитана Панфилова и познакомить его с «женщиной со всех сторон положительной и красивой».

– Значит, придется облачаться в костюм, нацепить галстук, – не скрывая уныния, произнес Анатолий.

– Ты сама догадливость!

– А может быть, как-нибудь…

– Нет, нет и нет! – решительно возразила собеседница. – Даже не думай о том, что можно не приходить! Я с тобой потом здороваться не буду!