Михаил Палев - Кольцо Соломона Страница 19

Тавров многое узнал и понял, в том числе разгадал мучившую его последнее время загадку исчезновения отца Иоанна. Но пока так и не получил ответа на самые актуальные вопросы: где сейчас находятся отец Иоанн и кольцо Соломона?

Размышления Таврова прервал звонок. По мелодии детектив понял: звонит Ефросинья. Тавров поспешно схватил телефон:

– Я слушаю!

– Валера! – Голос Ефросиньи прозвучал неожиданно громко и четко. – Ищи седьмого! Слышишь? Ищи седьмого!

Тавров хотел спросить, что это означает, но Ефросинья уже отключилась. Тавров знал, что в таких случаях перезванивать бесполезно: все равно ничего больше она не скажет.

Чего седьмого? Надо вести поиски седьмого числа месяца? Или искать того, кто где-то окажется седьмым? Непонятно.

Сыщик недовольно фыркнул и отправился в ванную комнату чистить зубы: несмотря на дневной сон, он чувствовал себя совершенно разбитым и спешил скорее добраться до постели.

Глава 8

Тавров проснулся утром около десяти часов и долго лежал в постели с открытыми глазами, осмысливая полученную информацию. Выводы оказались неутешительны: ответов на актуальные вопросы не было, а вчерашний звонок Ефросиньи лишь добавил проблем. Мало ему загадок, так тут еще эта просьба «искать седьмого»!

Из постели сыщика поднял звонок домофона. Это оказался Скавронов. Тавров немедленно впустил его в подъезд и, пока тот поднимался на лифте, успел облачиться в потертые джинсы и футболку с надписью «Led Zeppelin». Когда-то в студенческие годы у него была подруга, обожавшая эту легендарную рок-группу. Она приохотила Таврова к хард-року и, хотя он слушал музыку редко, но на полке под стареньким проигрывателем лежала стопка виниловых дисков, в том числе подаренные ему подругой молодости диски «Led Zeppelin I», «Led Zeppelin IV» и «Houses Of the Holy» той же группы. Иногда он ставил их, и удивительный голос Роберта Планта будил в нем воспоминания о восхитительных годах.

Эх, молодость, молодость! Ты была или нет?

Кто это сказал? Ах да! Фильм «Покровские ворота», это оттуда… И почему он не женился на своей рок-принцессе? Он уже и не помнил точно почему. Впрочем, не каждая женщина могла стать женой опера, выдержать рядом с человеком, который не располагает своим временем. Наверное, дело в этом.

Скавронов ввалился в квартиру и тут же спросил:

– Вы уже завтракали?

– Не успел, – буркнул Тавров в ответ.

– Отлично! – обрадовался Скавронов. – Я тоже не успел позавтракать. Сделайте тогда и на меня яичницу с грудинкой, хорошо?

– Почему с грудинкой? – сухо осведомился Тавров и, не в силах сдержать нараставшее раздражение, ехидно добавил: – Ты рос в английском пансионе? Ведь это англичане с утра едят яичницу с грудинкой, не так ли?

– Обычно они едят на завтрак овсянку и чернослив, – бодро парировал Скавронов. – А поджаренная грудинка придает яичнице потрясающий вкус и в сочетании с хлебом, сливочным маслом и кружкой крепкого кофе заряжает бодростью на целый день!

– Тебе бы диетологом работать, – проворчал Тавров и поплелся к холодильнику. Распахнув дверцу, с минуту изучал содержимое и затем крикнул Скавронову: – Грудинки нет! Буженина устроит?

– Вполне! – жизнерадостно откликнулся Скавронов из туалета. – Только сильно не обжаривайте, а то сухая будет!

– Яволь, герр прокурор! – саркастически отозвался Тавров, приступая к готовке.

Когда завтрак был готов, Скавронов мгновенно смел с тарелки свою порцию и, отхлебывая из толстой фаянсовой кружки крепкий горячий кофе, приступил к делу:

– Нашлись все родственники Федуна. Плодовитый был мужик! Но все свое имущество завещал лишь одному сыну. Остальные родственники, узнав, что речь идет всего-навсего о древнем доме в забытой богом псковской деревушке, отказались от наследства.

– Все отказались? – удивился Тавров.

– Абсолютно! – подтвердил Скавронов. – Кстати, Федун в молодости был еще тот бычара: четыре жены, из них две, как это говорят, гражданские.

– А дети?

– Надо отдать ему должное: от детей, даже нажитых в гражданском браке, он не отказывался и исправно платил алименты. Кстати, пока кочевал по северным районам, деньги были неплохие: в советские времена в районах Крайнего Севера работяги получали иной раз больше министров!

– И много у него детей? – поинтересовался Тавров.

– Шестеро! Причем все мальчики. Так что, можно сказать, Федун усердно крепил оборону Родины, производя солдат для армии! – со смехом сообщил Скавронов.

– Хм… шестеро. Однако! – задумчиво прокомментировал Тавров. Тут его словно молнией ударило: он вспомнил вчерашний странный звонок Ефросиньи. Ищи седьмого!

– А ты уверен, что шестеро, а не семеро? – спросил Тавров внезапно охрипшим голосом.

– Мы нашли только шестерых. Почему вы решили, что было семеро? – удивился Скавронов.

– Да так… просто спросил, – уклонился от ответа Тавров. Значит, дело не в седьмом сыне. Или плохо искали? – Расскажи мне о шестом, – попросил Тавров.

– А что рассказывать? – пожал плечами Скавронов. – Обычный парень. Ну, завещал ему Федун все, что у него было, – так обычно младшие дети всегда самые любимые. Да и что, собственно, завещать? Вкладов в банках у него не было, денег в доме мы не нашли, а сам дом вы видели.

– А кольцо Соломона? – возразил Тавров. – Ведь куда-то Федун его дел? Разумеется, убийцы могли снять кольцо с трупа, но вот в чем загвоздка: ежедневно видевшие Федуна односельчане никогда не видели у него никакого кольца. Ты не спрашивал у этого шестого сына про кольцо?

– Нет, – ответил Скавронов. Он допил кофе, задумчиво поводил пальцем по краю кружки и решительно заявил: – А надо бы! Ведь Федун виделся с ним незадолго до смерти. Похоже, с этим наследничком следует познакомиться поближе. Не просто так Федун вдруг пустился в путь перед самой смертью! Пока наследничек из Москвы не уехал, с ним потолковать бы плотнее.

Скавронов решительно поднялся из-за стола.

– Что это вы там затеяли, Валерий Иванович? – брюзгливо осведомился он.

– Как что?! Посуду мою! – ответил Тавров, складывая тарелки в раковину.

– Потом! Наследничек днем в Питер убывает, нам надо успеть с ним побеседовать.

Скавронов взял телефонную трубку и набрал номер:

– Это рецепция? Следователь прокуратуры Скавронов говорит. У вас там постоялец есть, Томилин Владимир Федорович. У меня вопрос: он уже съехал? Что? Когда расчетный час? Так быстрее выясняйте! Жду!

Скавронов с полминуты постоял недвижимо, прижимая трубку к уху, затем сказал:

– Уже сдал номер? Черт! Что? Так спросите! Ага, это он? Дайте ему трубку немедленно! Владимир Федорович? Это следователь прокуратуры Скавронов. У меня есть к вам несколько вопросов. Да, я знаю, что вы сегодня уезжаете, поэтому просьба: чтобы вы вовремя уехали в Петербург, посидите минут сорок в холле, я подъеду, и мы быстренько все уладим! Договорились? Все, я уже еду!

Скавронов с довольным видом положил трубку и обратился к Таврову:

– Отловил клиента на выходе. Вроде нам сегодня прет! Поехали, Валерий Иванович. Да бросьте вы эту посуду к едрене фене! Лучше рубашку наденьте, а то майка на вас как – извиняюсь за выражение – на хиппи каком-нибудь.

Тавров надел тенниску, куртку из плащовки и через пять минут уже садился в автомобиль Скавронова. Пробок по дороге не случилось, и спустя полчаса они подъехали к корпусу Дельта гостиницы «Измайлово». На входе, поставив на ступеньки спортивную сумку, стоял парень лет двадцати пяти и курил.

– Томилин Владимир Федорович? – отрывисто спросил Скавронов. – Я старший советник юстиции Виталий Сергеевич Скавронов, а это мой коллега Тавров Валерий Иванович. Идемте в ближайшее кафе, выпьем по чашке кофе и немного поговорим.

– Я вас для этого и жду! – ответил Томилин, подхватывая сумку. – Где лучше?

– Да вон кафе на первом этаже, там и расположимся, – предложил Скавронов.

Войдя в кафе, они уселись за столик, сделали заказ, и Скавронов перешел к делу:

– Итак, Владимир Федорович, вопрос первый: когда вы в последний раз видели своего отца, Федорова Федора Ивановича?

– Если честно, я его никогда не видел, – последовало неожиданное признание.

– То есть как?! – изумился Скавронов. – Разве он не приезжал к вам в Петербург незадолго до смерти?

– Да, приезжал, – подтвердил Томилин. – Мать сказала, что приходил к нам домой, но я в это время был в институте, на лекциях.

– А зачем он приезжал? Мать вам не говорила? – спросил Тавров.

– Она сказала, что приезжал отец и сообщил, что написал завещание, по которому все свое имущество оставил мне. Дал еще визитку нотариуса в Москве и сказал, что если что-нибудь с ним случится, то нотариус непременно свяжется со мной. Вот, пожалуй, и все.

– Странно… Все-таки странно, что он вас не дождался. Разве не так? – недоумевал Тавров.

– Да, странно, – согласился Томилин. – Ведь он никогда меня не видел.