Энн Грэнджер - В поисках неприятностей Страница 19

Аластер слегка вздрогнул, как будто снова думал о другом. Разговаривать с ним оказалось трудно во многих смыслах. Он совсем не казался полусумасшедшим стариком, который не умеет рассуждать здраво. Голова у него оставалась ясной, просто, наверное, ему трудно было сосредоточиться на одном человеке — на мне — больше чем на пять минут.

— Ох, извините! — воскликнул он, словно прочитав мои мысли. — Наверное, это один из недостатков преклонного возраста — витание в облаках! Мой сын, отец Терезы… — В голосе Аластера зазвенел металл, и я поняла, что отношения у отца и сына довольно прохладные. — Он работает в Америке, и там женился повторно. Мать Терезы после развода решила вернуться на работу, а при ее профессии требуются постоянные разъезды. Она трудится в области модной индустрии.

Я вспомнила вязаное пальто Терри. Может быть, мамашу замучила совесть и она сделала дочке дорогой подарок?

Неожиданно Аластер добавил:

— Маршия — моя бывшая невестка, мать Терезы — недавно навещала меня. Естественно, последние события расстроили ее. Мы плохо поговорили. Она меня оскорбляла, обвинила в том, что Тереза то и дело убегала из дому. Я не сержусь на нее. Маршия говорила ожесточенно; у нее большое горе. Все понимая, я не собираюсь обижаться на ее грубость… — Он глубоко вздохнул. — По-моему, Маршия и себя винит в смерти Терезы… И поделом, черт побери! Надеюсь, ее сейчас мучает совесть! — Он осекся и буркнул: — Простите меня!

Я решила: Маршии крупно повезло, что старик так хорошо воспитан. Неожиданно оказалось, что у нас с Терри больше общего, чем я думала. По крайней мере, от меня ушла только мать. Терри же бросили оба родителя.

— Когда Филип и Маршия расстались, — продолжал Аластер, — всем показалось, что будет лучше, если Тереза останется со мной. Поэтому именно мне пришлось сообщать им обоим о… трагедии.

Не думаю, чтобы Аластер знал о подозрениях инспектора Дженис Морган. И все же он продолжал:

— Мы узнали о том, что случилось, из газет. То есть я сам статью не читал. Ее… прочел один знакомый. Всего лишь небольшая статейка: погибла молодая женщина, полиция разыскивает ее ближайших родственников. Отчего-то нам сразу показалось, что это может быть Тереза. Чего-то в таком роде мы и ожидали и все же пережили ужасный удар.

Он поднял голову и через стол посмотрел на меня в упор. Глаза у него были светло-светло-голубые, белки помутнели, уголки глаз слезились. Несмотря на добротную, дорогую одежду и хорошую осанку, он показался мне очень старым и больным.

— Она была невинной. Ей казалось, будто она все знает о мире, о жизни. Но конечно, ничего она не знала. Не видела опасности. Я пытался предупредить ее: при таком образе жизни, как у нее, она сильно рисковала. Но она меня не слушала. Я для нее был всего лишь старик, который ничего не знает о современной молодежи. И все же некоторые вещи не меняются. Человеческая натура не меняется, а очень жаль. Ведь ей пришлось столкнуться с людьми, оказавшимися сильнее и безжалостнее… да, наверное, и умнее ее. Знаете, что мучит меня больше всего? Я хотел защитить ее… и не смог. Не сумел. Я слишком стар. Слишком стар, и все.

Он нервно потер руки. Кожа на тыльной стороне ладоней истончилась, как бумага; проступили толстые, узловатые вены. Жаль, нельзя спросить, сколько ему лет — неприлично. Я заметила, что подушечки у него на пальцах слегка пожелтели. Он — курильщик со стажем.

Невольно вспомнилась Эдна, которая хвастала найденной золотистой пачкой сигарет и спичками… Но старику не под силу сделать то, что сделали с Терри. Да и не желал он ей вреда. Он любил ее.

Аластер с трудом взял себя в руки и снова заговорил:

— Мой сын прилетит на похороны. Они… полицейские… обещают, что скоро разрешат нам похоронить Терезу. К этому времени они закончат… со всем, что им нужно сделать. — Он отодвинул тарелку, да и мне больше есть не хотелось.

Мы помолчали. Потом Аластер снова заговорил, и голос его стал тверже. Наверное, он заранее обдумал то, что хочет сказать, и хорошо все отрепетировал. Он не смотрел на меня, сосредоточился на своих руках, лежащих на скатерти.

— Существует большая вероятность того, что ее смерть была насильственной; во всяком случае, она не покончила с собой, и с ней не произошел несчастный случай. Полиция считает, что ее смерть наступила при подозрительных обстоятельствах. — Должно быть, последние слова тяжело дались ему, но он продолжал: — По словам инспектора, ее сильно ударили по голове, после чего она потеряла сознание. Ударил ее почти наверняка человек, которого она знала; незнакомого она бы не впустила в дом.

Он бросил на меня несколько виноватый взгляд — наверное, хотел показать, что меня он ни в чем не обвиняет.

— Тот, кто это сделал, потом устроил все так, чтобы казалось, будто она сама повесилась. Даже если она начала приходить в сознание до того, как он довершил свое черное дело, было уже слишком поздно и она не могла защититься, помешать ему… — Голос его дрогнул. Немного помолчав, он собрался с силами и продолжал говорить более уверенно. Под хрупкой оболочкой таился сильный характер. — Вы видели тело.

Он не спрашивал, а утверждал. Я кивнула.

— Провода… то есть осветительная арматура на потолке, на которой она… то есть висело ее тело… не была вполне надежной. Моя внучка весила очень мало. И тем не менее, если бы она пришла в сознание и стала сопротивляться, она без труда оборвала бы эти провода и упала на пол. Поэтому полицейские считают, что она была без сознания. Что, в свою очередь, исключает версию о самоубийстве.

Правда, Терри была типичной анорексичкой — кожа да кости. Ее прямо ветром сдувало. Даже я могла бы поднять ее при необходимости. Возможно, называя убийцу «он», Аластер делает поспешные выводы. Терри вполне могла убить и женщина. Правда, труп тяжелее живого человека — во всяком случае, так мне говорили. Легче ли было управляться с Терри, пока она была без сознания? Непонятно.

Аластер тем временем поднял глаза и пытливо заглянул мне в лицо. Перехватив его взгляд, я, должно быть, вздрогнула от удивления. Он едва заметно криво улыбнулся.

— Франческа, я должен убедиться во всем наверняка. Хочу знать, что случилось. Хочу знать, покончила ли она все-таки с собой или нет. Полиция еще не исключает самоубийства. А если ее убили, то кто… и за что? Без вашей помощи я не обойдусь… — Он замялся. — Сейчас я приступаю к очень деликатному вопросу… Может быть, напрасно я все затеял. Но я приехал к вам по определенному делу.

— Ничего, продолжайте, — сказала я, стараясь скрыть замешательство.

— Франческа, я намерен сделать вам одно предложение.

Люди за соседним столиком, очевидно, так и подумали. До меня долетели слова: «…в его-то возрасте…» Оставалось надеяться, что Аластер их не слышал.

— Полицейские делают все, что положено… Я их не осуждаю. Однако они Терезу не знали, а вы знали. Они не жили с ней в одном доме, а вы жили. Они не знают того мира, в котором она вращалась, а вы с ним знакомы. Я хочу попросить вас вот о чем. От моего имени постарайтесь выяснить, почему она умерла.

— Да?! — Должно быть, я разинула рот от удивления. Меньше всего я ожидала услышать от него такое. Я начала что-то невнятно бормотать: я не знаю, как расследуют преступления, у меня нет возможностей, с таким делом лучше справятся частные сыскные агентства…

Аластер перебил меня:

— Частные сыскные агентства за подобные дела не берутся. Я уже связался с парой из них. Похоже, они предпочитают вручать судебные предписания или устраивать слежку за неверными супругами. Во всяком случае, против них у меня имеются те же возражения, что и против полиции. В отличие от вас они не разбираются в деле, что называется, из первых рук.

— Полиции ваше предложение не понравится, — заметила я. О том, что скажет Дженис, мне даже и думать не хотелось.

— Им вовсе не обязательно знать о нашем с вами… договоре.

От его слов у меня перехватило дыхание. Оказывается, старый Аластер полон сюрпризов! И все же он прав, сообщать копам о своих действиях мне никак нельзя, иначе они немедленно запретят мне путаться у них под ногами. Возможно, меня даже обвинят в том, что я препятствую работе полиции.

Аластер откашлялся и продолжал:

— Не сомневаюсь, вы умеете держать язык за зубами… Признаюсь откровенно, мне не очень хотелось просить молодую женщину выполнить такую неприятную задачу. Вот почему сначала я решил повидаться с Невилом Портером. Но оказалось, что он в тяжелом состоянии и не способен ничего предпринять… Насколько я понимаю, третий ваш сосед совсем не подходит. С ним я не виделся, но, судя по рассказам, едва ли на него можно положиться.

— А на меня, думаете, можно? — не удержалась я.

Его водянистые голубые глаза посмотрели на меня с обескураживающей проницательностью.