Виктор Доценко - Правосудие Бешеного Страница 2

Однако до знаменитой "Бутырки" Амиран в свои неполные тридцать немало успел, за что многие его уважали и даже любили - хотя были и такие, кто ненавидел его лютой ненавистью и сделал бы все, чтобы убрать Амирана из Москвы.

Первый раз Амиран попал в Москву осенью 1976 года: дедушка Георгий прихватил его, семнадцатилетнего паренька, с собой, когда на собственном "жигуленке" повез в столицу продавать овечьи шкуры "цеховикам". В то время по всей стране возникали подпольные цеха, где изготавлялись дефицитные товары. А дефицитом было почти все. Умение выделывать шкуры, то есть секреты профессии скорняка, передавалось из поколения в поколение. Георгий получил профессию скорняка по наследству от отца, а тот, в свою очередь, научился у своего отца, который снабжал шубами не только местных князей, но и царский двор. Георгий всерьез надеялся оторвать внука от дурного влияния улицы, а потому подумал, что пора передавать ему если не умение выделывать шкуры, то хотя бы связи по их реализации в Москве.

- Пусть парень поймет, откуда деньги берутся, - сказал старый Георгий своей дочери Манане, матери Амирана, - тогда, может, он к ним по-другому относиться станет...

- Пускай едет, - со вздохом облегчения согласилась Манана, - все при деле будет, а то совсем от рук отбился, день и ночь на улице.

Матери казалось, что Амиран в свои семнадцать совершенно не знает, чем ему заняться. А он, не желая ее огорчать, не открывал ей свои не совсем праведные увлечения. До четвертого класса он рос как тепличное растение, нередко мать сама водила его в школу. Отца своего Амиран не помнил, но из рассказов матери знал, что тот был достойным человеком, настоящим мужчиной и геройски погиб при пожаре, пытаясь спасти народное добро. С большой долей вероятности можно предположить, что Амиран так бы и вырос, твердо веря в его героическую гибель, если бы неожиданно не вернулся из заключения родной брат отца, дядя Гоча.

От него Амиран и узнал правду о своем отце. Дато действительно погиб в огне, но причиной тому была кровная месть. Трагическая история семей отца Амирана и его матери длилась несколько десятков лет и началась еще в дореволюционные времена. Куда там шекспировским страстям! Казалось бы, любовь Давида к красавице Манане должна была прекратить смертельную вражду между семьями, но... Манана была на восьмом месяце, когда ее брат, единственный оставшийся в роду мужчина - остальные либо сами ушли в мир иной, либо погибли от рук семьи Давида, - решился на страшный поступок: отомстить не только старинным врагам, но и покарать отступницу, свою сестру. Улучив момент, он глубокой ночью прикрыл заступом входные двери и поджег дом, где проживали молодожены. Действуя наверняка, он раздобыл где-то немецкий "Шмайссер" и выпустил две обоймы по окнам пылающего дома.

Проснувшись от дыма первым, Давид разбудил жену и потащил к двери, но открыть ее не удалось. Оставался единственный выход: попытаться спастись от огня в погребе. С трудом дотащив беременную Манану, стонавшую от боли, до погреба, Давид открыл крышку и стал осторожно опускать любимую вниз. В этот момент и ударила ему в спину коварная пуля. Из последних сил удерживая жену слабеющей рукой, он опустил ее в погреб и хотел было сам соскользнуть за ней, как вторая пуля вонзилась в позвоночник, лишив его возможности двигаться.

- Прощай, любимая... - с трудом выдавил он и с последним вздохом добавил: - Вырасти сына мужчиной...

- Дато-о-о!!! - закричала женщина, почувствовав падающие на нее капли крови.

Крик Мананы заглушил грохот обрушившегося остова старого дома, и в эти страшные мгновения на свет, чуть раньше положенного, родился сын Давида. К счастью, раскопали их быстро, да и Манана оказалась на редкость здоровой женщиной, и через месяц они вернулись из больницы в дом Гочи, брата Давида...

В отличие от трудолюбивого Давида Гоча рос по законам улицы: дрался, воровал, грабил, дважды лишался свободы, но не убивал до тех пор, пока не убили его родного брата. Убийца ненадолго пережил свою жертву: через неделю Гоча нанес ему две смертельные раны кинжалом своих предков, причем второй удар был столь сильным, что раздробил позвоночник. Гоча получил одиннадцать лет строгого режима. В зоне стал "смотрящим", а незадолго до окончания срока был коронован в "Вора в законе", получив к имени прозвище Курды: Гоча-Курды. "Курды" по-грузински - вор.

Освободившись, он пожил пару недель в своем доме, пока не переехал к той, что преданно ждала его, вместе с его дочерью, все одиннадцать лет, каждый год получая неизвестно от кого довольно приличные суммы на жизнь.

Мечтая весь срок о сыне, Гоча всю свою любовь перенес на племянника. Тот, с рождения не зная отцовской ласки, души в нем не чаял, а когда увидел, как уважительно обращаются к его дяде не только знакомые, но и милиция, был вне себя от гордости.

Амиран вырос высоким и красивым, как и все мужчины в его роду: жгучий брюнет с изящным прямым носом, густыми бровями, сросшимися на переносице, темными горящими глазами. С гордой осанкой и широкими плечами производил впечатление не только на молоденьких девушек, но и на замужних женщин - везде, где бы он ни появлялся. Но к их печали, девушки его не особенно интересовали, он всегда хотел быть первым среди мужчин.

Имевшему рост метр девяносто и отменное здоровье, Амирану порой кружила голову молодая сила: в его родном районе Кутаиси не было ему равных по силе и удали, что в конце концов могло быстро привести его в тюрьму: тогда уличные драки были для него чуть ли не единственным средством завоевать авторитет среди друзей и сверстников. Но тут вернулся дядя Гоча, и все изменилось. Казалось, и сам он стал значительнее не только в глазах друзей, но и в своих собственных.

Так Амиран и жил, вращаясь в кругу хулиганистых приятелей и постигая уроки жизни своего криминального дяди: воруй, но не попадайся, грабь, но не беспредельничай, почитай старость, родных своих, словом, живи так, чтобы тебя уважали, а значит, всегда оставайся мужчиной. Тем не менее, имея такого уважаемого и грозного родственника, Амиран никогда не пользовался его именем, стараясь всего добиваться сам.

Так и катились день за днем, пока на горизонте не появилась та, ради которой он мог пойти на все. Хоть Амиран и пренебрегал женскими чарами, но и он не устоял, когда на его улице появилась сразу затмившая всех местных девиц девятнадцатилетняя красавица Эльвира, приехавшая из небольшого городка Мирзаани.

Амиран сидел с приятелем на лавочке у своего дома, когда мимо, виляя крутыми бедрами, прошли две длинноногие красотки. Одну из них Амиран шапочно знал - она жила на соседней улице, а вот другая... Ее высокая грудь, выпиравшая из легкого летнего платьица, густые вьющиеся волосы цвета вороньего крыла, тонкий с горбинкой нос и пухлые алые губы могли кого угодно свести с ума.

- Кто это? - спросил Амиран у приятеля, указывая на неизвестную ему красотку.

- Эльвира... - мечтательно вздохнул приятель. - Посмотрел? И забудь...

- Почему это? - нахмурился Амиран.

- Мы ей не пара. Ей другие нравятся, не нам чета...

- А чем мы хуже? - поинтересовался Амиран, провожая жадным взглядом роскошную фигуру Эльвиры.

По правде сказать, он еще никогда не был близок с женщинами, хотя мог бы с его-то привлекательностью - давно заиметь себе "честную давалку" из тех дворовых, что восторженно поглядывали на него.

- А тем! Такие, как она, только деньгами интересуются, - возмущенно ответил приятель.

- С чего ты взял?

- А с того! Не успела приехать, как уже не с простым парнем сошлась, а с самим Вахтангом. Ты же знаешь, кто такой этот Вахтанг.

Амиран знал, кто такой Вахтанг. Да и кто этого не знал? Тридцатилетний Вахтанг имел свое дело, приносящее ему несколько тысяч в месяц, белую "Волгу" и большой красивый дом в престижном районе города. Да, такой человек имел что предложить в обмен на ласки девушек...

Но Амирану все было нипочем. Впервые в жизни захотев обладать понравившейся ему женщиной, он, не имея никакого опыта в любовных делах, был уверен, что деньги не играют в любви большой роли. И сломя голову пошел в наступление.

На следующий день, выяснив, где живет Эльвира, Амиран дождался, когда она выйдет из дому, и, подойдя к ней вплотную, взял ее за руку.

Эльвира недовольно сморщила красивое личико:

- Что за манеры?

- Постой, поговорить хочу...

- Я с незнакомыми не разговариваю!

- Вот я и хочу познакомиться. Меня Амираном зовут.

- А меня это вовсе не интересует! - воскликнула Эльвира и попыталась вырвать руку.

Но Амиран держал ее крепко. Поняв, что он от нее не отстанет, она сменила тактику.

- Ну, чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я Вахтангу пожаловалась?

- Пожалуйся, а потом посмотришь, что из этого выйдет, - улыбнулся Амиран. - Может, тогда ты поймешь, кто чего стоит в этом мире...

Неожиданно для себя самой Эльвира по-другому посмотрела на странного незнакомца. Ее заинтересовал этот обворожительно улыбающийся молодой парень, который не боится самого Вахтанга.