Наталья Александрова - Дом призрака Страница 2

Разобравшись с поливом, она прошла на кухню, чтобы наполнить водой бутылки и лейку. Все знают, что цветы нельзя поливать водой из-под крана, а только отстоявшейся хотя бы сутки.

Поставив под кран бутылку, Надежда рассеянно огляделась и вдруг встрепенулась. На сушилке стояла чашка. Большая чашка с петухом на боку. Петух был большой, красивый, с ярко-красным гребнем, бросавшимся в глаза.

Собственно, в чашке не было ничего особенного, если бы… Если бы Надежда точно не знала, что никакой чашки, с петухом или без него, на сушилке быть не могло.

Валентина Ивановна была немолодой, одинокой. И очень аккуратной. Все вещи стояли у нее на своих местах, и, уезжая в санаторий, она убрала всю квартиру. Посуду – в буфет, одежду – в шкаф, на стульях ничего не висит, на столе ничего не стоит, покрывало на кровати не морщит, все в порядке. Надежда по квартире не рыскала, но кроме гостиной заходила и в другие комнаты, чтобы проветрить.

В кухне вообще было пусто, даже холодильник отключен. И не было на сушилке никакой чашки!

– Так… – сказала Надежда, оглядываясь по сторонам, – так…

Если принять как гипотезу, что у нее, Надежды, нет провалов в памяти, то следует не отмахиваться и осознать, что в квартире кто-то побывал.

Но кто? Валентина неоднократно говорила ей, что нет у нее никого из близких, иначе она не стала бы просить Надежду лелеять азалии в ее отсутствие. Обокрали?

Надежда закрутила кран и бросилась в комнаты.

Ничего. Все чисто и аккуратно. Шкафы не раскрыты, постель не сбита, ничего не сломано и не разбито. Странный какой-то вор, вошел, аккуратно открыв дверь, ничего не взял, только выпил водички и ушел, чашечку даже сполоснул. Ну, еще пуфик сдвинул и пинцет закатил подальше. Так, может, никого и не было, а просто у Надежды глюки? Возраст, знаете ли, все-таки солидный…

– Но-но! – возмутилась Надежда вслух. – Какой еще возраст? Что я – старуха столетняя? Всего-то мне… – тут она запнулась, так как не хотела вслух, даже без свидетелей, произносить это ненавистное число с пятеркой и нулем на конце.

И они еще поют – мои года, мое богатство! Тоже мне богатство. Но так или иначе ни глаза, ни уши, ни память пока что Надежду не подводили. С другой стороны – чашка… и пуфик… Это – факты.

Надежда Николаевна Лебедева была весьма своеобразной. Точнее, имела своеобразное хобби. Она обожала расследовать преступления. И вообще ввязываться во всякие криминальные истории. Она имела множество знакомых, и хотя все они были приличные люди, но не зря народная мудрость советует не зарекаться от сумы и от тюрьмы, поэтому некоторые из числа знакомых попадали в криминальные ситуации. Поначалу Надежда Николаевна действовала исключительно из любви к ближнему, потом помогала просто незнакомым людям, а потом у нее выработалось чутье на криминал.

Другой человек пройдет мимо, отмахнется, да и забудет, выбросит из головы. А Надежда непременно заметит, проанализирует, соберет доказательства – и пошло-поехало, снова ввязалась в какое-нибудь опасное приключение.

Сейчас Надежда подумала самую малость и приняла решение. Пока она не будет ничего предпринимать, нужно убедиться, что кто-то и правда посещает квартиру в отсутствие хозяйки. Но как это сделать?

Поставить камеру. Где-нибудь так незаметно воткнуть, и чтобы записывала, а потом просмотреть запись. И если техника не подведет, а такое тоже бывает, то получишь неопровержимое доказательство недобросовестной работы няни, к примеру. Или как уборщица шарит по шкафам и примеряет платья хозяйки, в то время как ей нужно бегать по квартире с тряпкой и пылесосом. Или как шалопай-племянник пытается открыть сейф, подсмотрев код.

Да, камера помогла бы, только не в данном случае. Потому что Надежда, возможно, и смогла бы найти толкового человека, который поставил бы камеру, но она не имела права распоряжаться в чужой квартире.

Стало быть, камера отпадает, придется обойтись подручными средствами, то есть сделать секретки.

Надежда Николаевна читала множество детективов, где были описаны способы устанавливания этих самых секреток. Волосок в замочной скважине не подходил – слишком долго она будет возиться на площадке, чтобы его засунуть, так еще соседи увидят, начнут задавать вопросы, придется рассказать, что она в отсутствие хозяйки поливает цветы, а Валентина ведь просила этого не делать.

Так что волосок отпадал. Не подходил также и листок копирки, подложенный под коврик у двери – она понятия не имеет, есть ли у Валентины копирка.

Надежда подумала немного и просто засунула между дверью и косяком крошечный кусок бумаги – если дверь откроют, он выпадет. А еще она наскребла земли из лиловой азалии и высыпала ее на коврик у двери.

Валентина, как уже говорилось, была супераккуратной, так что второй коврик лежал у нее в квартире. Надежда тщательно размазала землю по всему коврику и ушла, от души надеясь, что ничего не случится и земля останется на коврике. А потом она все уберет.

Следующие два дня стояла удивительно теплая погода, Надежда закрутилась с делами и, посмотрев как-то на Бейсика, который нежился на подоконнике под лучами редкого осеннего солнышка, решила проверить азалии пораньше, а то как бы не пересохли.

Возвращаясь из магазина, она зашла сначала домой, чтобы оставить тяжелые сумки и снять верхнюю одежду, и уж потом поднялась в квартиру Валентины.

Первое, что бросилось ей в глаза, – крошечный кусок бумаги на полу. То есть Надежда ожидала его найти, потому и заметила, а посторонний человек и внимания бы не обратил – кому придет в голову оглядывать не слишком чистый пол лестничной площадки?

– Так-так… – сказала Надежда, осторожно поднимая бумажку, – так-так…

Выходит, дверь кто-то открывал. Но следовало убедиться наверняка. Вполне возможно, что бумажка выпала сама, выдуло, к примеру, сквозняком.

– Хм… – прищурилась Надежда, она твердо помнила, что все форточки в квартире были закрыты, азалии не терпят сквозняков, об этом Валентина неоднократно напоминала.

Опасливо оглянувшись на двери остальных квартир, Надежда отперла дверь и вошла, ступив через коврик прямо на пол. В прихожей было полутемно. Надежда на цыпочках прокралась к выключателю и нажала кнопку.

Светильник, который озарял прихожую мягким светом, не включился. Надежда удовлетворенно усмехнулась – в прошлый раз она собственноручно слегка выкрутила лампочку, чтобы контакта не было. В темной прихожей неизвестный визитер не увидит, что оставляет следы на светлой плитке пола.

Сейчас Надежда вкрутила лампочку и при свете увидела следы. Мужские следы, которые вели из коридора в комнату.

Не в ту, где проживали азалии, и не в ту, где располагалась спальня Валентины, а в третью комнату. Сюда Надежда не заглядывала, Валентина сказала, что проветривать там не нужно, комната, мол, нежилая.

Комната и правда оказалась нежилая, потому что были в ней только коробки, оставшиеся от переезда. Некоторые еще не разобраны – так и стояли перевязанные бечевкой. Надежда понятия не имела, что искал неизвестный визитер в этой комнате и двигал ли он коробки. Может, и двигал, и рылся, а потом поставил все на место. Коробки были аккуратно пронумерованы, очевидно, где-то у Валентины хранился список, что в какой лежит.

Глядя на комочки земли, валявшиеся повсюду, Надежда тяжело вздохнула. И что ей теперь делать? Сообщить Валентине? Она представила, как звонит той на мобильник и путано объясняет, что какой-то неизвестный человек ходит в квартиру в отсутствие хозяйки. Валентина всполошится и ее же потом обвинит во всем, скажет, что ключи она давала только Надежде, и больше никому. И не дай бог что-то у нее пропадет, а это вполне возможно, потому что ищет же тут что-то неизвестный визитер. И тогда все точно свалят на Надежду.

– Черт меня дернул! – в сердцах высказалась Надежда. – Ну за что мне такое наказание?

«За собственную глупость и мягкотелость, – тут же ответил ей ехидный внутренний голос. – Вот отказала бы Валентине наотрез – и ничего бы не было. Подумаешь, азалии засохнут, да и черт с ними!»

– Это точно, – со вздохом согласилась Надежда, – но сейчас-то что делать?

На такой прямой вопрос внутренний голос не нашел ответа и заткнулся. Надежда машинально проделала все процедуры с азалиями, которые, наверно, чувствовали отсутствие хозяйки и выглядели не лучшим образом. После полива, однако, малость воспрянули духом. Чего нельзя сказать о Надежде.

Закончив все дела, она замела комочки земли и ушла, не сделав на этот раз никаких секреток – зачем, когда и так все ясно.

Подумав немного, она решила Валентине пока не звонить. Вот вернется соседка из санатория, тогда можно будет в приватной беседе осторожненько так намекнуть, если, конечно, Валентина сама не догадается. А вполне возможно, что вся ситуация объясняется очень просто – объявился какой-то родственник, племянник двоюродный или свояк, которому Валентина давала ключи. Мало ли что Валентина говорила, что у нее никого нет. Возможно, не хотела поручать мужчине воспитание азалий – в этом деле от мужчин проку никакого.