Наталья Александрова - Сумрачная душа Страница 2

– Это-то откуда тут взялось? – громко удивилась Натэлла. – Какой китч!

– Не скажи. – Нинель оживилась, такое ей как раз нравилось.

Они надолго застряли у деревяшек, так что Марина с Ларисой решили считать себя свободными от их компании и свернули в один из боковых переулков.

Там продавалась всякая всячина. Медные кувшины с длинными носиками выстроились по росту, почерневшие от времени бронзовые лампы и подсвечники стояли прямо на земле, внутри магазина на стеллаже теснились шкатулочки из ракушек, джезвы гроздьями висели на гвоздиках – от огромной, в которой можно было сварить литр кофе, до крошечной, чуть больше наперстка.

Отдельный шкафчик был заполнен маленькими стеклянными колбочками и пузырьками, рядом притулились старинные аптекарские весы. Марина задержалась возле посуды – разномастные фарфоровые чашечки, позолоченные внутри, а снаружи на каждой своя тщательно выписанная миниатюра.

Лариса в это время вдохновляла себя на поступок.

У входа в лавку стояла большая медная чаша, заполненная мелочами. Чаша раньше, наверное, служила курительницей, а теперь ее приспособили под хранение мелкого товара. Там лежали погнутые и почерневшие серебряные ложки, какие-то фитюльки непонятного назначения, металлические пуговицы с гербами неизвестных стран, затупившиеся ножницы. Поблескивали гребешки, усыпанные разноцветными стразами, цепочки, бронзовые обереги на кожаных шнурках и бесчисленные кольца. Металлические и деревянные, из цельного нефрита, из кожи, из слоновой кости и даже сплетенные из волос.

Лариса глубоко вздохнула и отважно принялась рыться во всем этом хламе.

– Да зачем тебе это? – Марина брезгливо поморщилась. – Еще уколешься и подхватишь какую-нибудь заразу.

– Хочу выбрать что-нибудь забавное на память… Примета такая, ты же знаешь, чтобы еще раз сюда вернуться… – пропыхтела Лариса откуда-то снизу.

Марина пожала плечами и отошла. Примета так примета. Нужно взять какую-нибудь ерунду и идти отсюда скорее. От шума, от крикливых хозяев магазинчиков, от суеты и от яркого солнца перед глазами стояла розовая пелена.

В том самом шкафчике с аптечными склянками она увидела флакон темно-синего непрозрачного стекла с притертой пробкой. Марина осторожно взяла флакон в руки и стряхнула пыль. Пробка открылась с трудом. Марина поднесла флакон к носу, ожидая почувствовать запах тления или просто ничего, одну пыль.

Аромат был еле уловим, она не смогла бы его описать. Ноздри ее затрепетали, и в голове неожиданно прояснилось. Пелена с глаз спала, все предметы стали видны четко, как нарисованные черной тушью. На миг грязная, пыльная, заставленная хламом лавчонка показалась Марине пещерой Али-Бабы, а все выставленные вещи – волшебными сокровищами из восточных сказок. Вон там стоит лампа Аладдина, потрешь – и явится джинн, вон тот потертый ковер с причудливым орнаментом при надлежащем управлении может летать, а этот серебряный кинжал наверняка заговоренный…

Через несколько секунд она пришла в себя. Из флакона ничем не пахло, он был пуст уже лет двести, если не больше. По-прежнему ее окружали пыльные старые вещи, и хозяин дремал на скамье, проеденной жучками. В уши настойчиво лез гул огромного скопища людей, перед глазами мелькали красные мухи.

– Восток – дело тонкое… – пробормотала Марина и показала синий флакон хозяину. – Сколько?

Тот забормотал что-то, она покачала головой, тогда он написал на бумажке число 50.

– Пятьдесят шекелей? – подскочила Лариса. – Да вы с ума сошли! Маринка, не вздумай брать, это же грабеж среди бела дня!

Сама она протягивала хозяину сжатый кулак и смотрела так грозно, что он даже заслонился от нее руками. Лариса разжала ладонь, там лежало кольцо. Почерневшее от старости, самой обычной простой формы – довольно широкий ободок из металла. Хозяин очнулся от ступора и сказал, что кольцо стоит сто шекелей.

– Совсем озверел! – взбеленилась Лариса. – От жадности не лопнешь? Возьми себя в руки!

– Да зачем тебе это кольцо, пойдем отсюда, – вяло убеждала ее Марина, – только время теряем…

Лариска не слушала, она закусила удила. Торг шел успешно, вскоре хозяин снизил цену до пятидесяти.

– Десять! – надрывалась Лариса. – Десять шекелей, и ни копейки больше!

Скорей всего, по-русски хозяин не понимал, впрочем, по этим торговцам никогда не поймешь. Во всяком случае, хозяин был прекрасным физиономистом, он видел, что кольцо Ларисе понравилось, а вторая туристка не боец, не стоит на нее и время тратить.

Лариса была злая, волосы растрепались, она поливала хозяина по-русски разными словами, кидала кольцо на столик и порывалась уходить. Но хитрый араб видел ее насквозь, он мотал головой и сбавлял цену крайне неохотно.

Марине это надоело.

– Вот что, – сказала она решительно, бросая на столик пятьдесят шекелей, – я ухожу. Жалко время на ругань тратить! Ведь последний день сегодня.

И хозяин мигом согласился на сделку. Марина за флакон жутко переплатила, так что он не остался внакладе.

Довольная Лариса тут же надела кольцо на палец – оно пришлась впору.

– Зря ты так, – сказала она, – тут нужно торговаться, иначе тебя уважать перестанут.

Марине вовсе не нужно было, чтобы здесь ее уважали. Откровенно говоря, и синий флакон был ей не нужен. Но воспоминание о непонятном аромате, спрятанном внутри, отчего-то будоражило душу. В конце концов, имеет она право на каприз? Черт с ними, с этими шекелями, все равно завтра домой…

От этого воспоминания настроение не улучшилось, захотелось вновь открыть синий флакон и вдохнуть едва заметный аромат. Но что-то удержало ее – нельзя слишком часто, а то выветрится.

– Пойдем отсюда! – решительно заявила Лариса.

Просто удивительно, как эта женщина умела понимать ее мысли! Впрочем, это не так сложно, мама всегда говорила, что у нее, Марины, все написано на лице.

– Дорогая моя! – говорила мама хорошо поставленным голосом. – Если ты хочешь добиться успеха в жизни, ты должна научиться скрывать свои эмоции! Ну что ж такое, на экзамене ты выглядишь как последняя двоечница – мнешься, облизываешь губы, дергаешь себя за нос. Хорошо хоть, ногти не грызешь! Ведь ты же прекрасно знаешь предмет! Но кто тебе поверит?

Далее те же слова повторялись по поводу успеха у мужчин.

– Что это такое, – сердилась мама, – ты краснеешь, бледнеешь, опускаешь глаза и заикаешься! И когда ты бываешь у него дома – будь же полюбезнее с его родителями!

– Они подумают, что я хочу за него замуж! – пыталась отшутиться Марина.

– А разве нет? – удивлялась мама.

Эти разговоры начались, когда Марина окончила институт, миновали все юношеские влюбленности и увлечения, и мама решила, что дочке пора, как она говорила, определиться.

Теперь уже речь не шла об успехе у мужчин вообще, мама конкретизировала свои указания по поводу каждого отдельно взятого индивидуума, который появлялся возле Марины.

Беда была в том, что мама все неправильно понимала, то есть выдавала желаемое за действительное, хотя сама про себя всегда утверждала, что она в жизни руководствуется исключительно здравым смыслом и ставит перед собой только реальные задачи.

Так, любой звонок сослуживца по пустяковому поводу рассматривался мамой как перспективное событие, а уж если Марина выбалтывала ей по глупости, что после корпоративной вечеринки ее подвез на такси парень, живущий в соседнем доме, то это был, по выражению мамы, неплохой вариант.

Мама хотела Марине только хорошего, это несомненно, а хорошее виделось ей исключительно в замужестве. Но с замужеством ничего не получалось. Были знакомства, легкий флирт, была пара-тройка романов – с замиранием сердца, с тревожным ожиданием телефонных звонков, с разговорами по тому же телефону едва ли не до утра, с торопливыми объятиями по чужим квартирам и дачам.

В общем, ничего серьезного, как с разочарованием каждый раз констатировала мама. Неизвестными путями она пронюхивала про очередной, как она говорила, вариант, хотя, Бог свидетель, Марина давно уже решила ничего маме не рассказывать. Ни к чему хорошему это не приводило.

Не то чтобы она боялась сглазить, просто ей до чертиков надоели мамины обсуждения каждой встречи со вкусом и подробностями. Мама обожала устраивать мизансцены – покажи, где ты стояла, да как он повернулся, да как посмотрел… А ответил на твой вопрос сразу или подумал?.. Да какая разница, сердилась Марина, сразу или не сразу, все ведь не запомнишь… Ты не права, твердо отвечала мама, все нюансы очень важны.

«Запомни, дочка, – говорила мама, – в отношениях между мужчиной и женщиной нет ничего мелкого, незначительного, нет ничего такого, чем можно было бы пренебречь! Нужно изучить своего избранника вдоль и поперек, нужно узнать его как облупленного, причем очень важно сделать это еще до свадьбы!»

«Да какая свадьба, – поначалу отмахивалась Марина, – ни о какой свадьбе речь не идет!»