Леонид Костомаров - Десять кругов ада Страница 2

Незнакомец приветливо кивнул еще раз и отозвался спокойным простуженным голосом:

- Добрый день.

Боброву целую вечность уже никто не желал доброго дня - все одни команды да матюки. Конвоиру захотелось сказать что-нибудь приятное и ласковое свежему вольному человеку, и он вдруг окликнул его:

- Одну минуточку!..

МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ. ЖАВОРОНКОВ

Если смотреть вечером с ближайшего пригорка на реку, то странное создается впечатление: сонные баржи плывут среди картофельных кустов. Это потому, что противоположного берега реки не видно, и ближнего тоже. Густо пахнуло картофельной ботвой, рекой и детством... Защемило сердце тоской по родине... Как я любил мальчишкой именно с полей прибегать к своей родной Волге!

Подолгу сидел на заветном пригорочке и неотрывно смотрел на снующие по полю баржи, отдаляя сладостное свидание с водой, и только потом ступал босыми ногами на горячую пыль, бежал и бежал через это бескрайнее поле с плывущими по нему белыми кораблями... Оттуда волнами накатывали песни, неслась какая-то чудная музыка... Эти пароходы и баржи приходили из неведомых мест и уходили в сказочные миры. В сырых же старицах, где зеленела от ряски вода, жирная земля, щекоча, лезла между пальцами босых ног...

...А вот эта земля, по которой шел сейчас, даже летом отдает могильной прохладой, хоть и здесь родится картошка. Ступать по ней босыми ногами опасно для здоровья.

- Одну минуточку!.. - вихрем взорвала его мысли команда из этого, реального мира.

И он, как жаворонок, завис во времени. В пустоте. Хотелось, чтобы все вокруг - и эти сирые небеса, и ботва, и мрачная колонна зэков, и голоса, и шумы, и запахи, - все погрузилось в кромешную тьму, в которой он, по-прежнему чувствуя свое напряженное тело, лежал бы, свернувшись калачиком, не шевелясь, в неудобной позе; и уходило-истекало бы от него это чувство стоящей за спиной жгучей смерти, боли и страха...

- ...чку... - эхом отдалось в чистом поле и длилось миллион секунд, миллион долгих лет, как в кошмарном сне...

"Так... - лихорадочно полыхнула мысль, - в этом плаще убежать невозможно, проверено... Пока от него избавишься - поймаешь пулю. А где жизнь? Она в запасном варианте... В уверенности, в спокойствии..."

Он просчитал заранее этот окрик и ждал его, ждал стального лязга затвора, ждал топота сапог за спиной. И ступал начищенными ботиночками осторожно, как босой по обжигающему полу хорошо протопленной бани. Итак, надо сделать поворот, затем сколь возможно распахнуть свой белокрылый плащ, и стремительный прыжок на сонного краснопогонника.

Коль тот успеет полоснуть из автомата - разошьет его плоть на две равные половины, заболит все, лопнет сердце; измажется белый плащ судьбы в грязи и крови. Если замешкается вялый конвоир... выбьет волгарь Жаворонков у него автоматик, потому как всю силу, сберегаемую по капельке три долгих года, всю лютую тоску о жене, детях и матери-старухе вложит в этот отчаянный рывок беглец. Всю свою горечь за нелепую разлуку с любимой Волгой, баржей "Механик Чугуев", где любовно выцарапано на его койке в кубрике - "Люда" - имя первой жены; о чудных неподвижных волжских вечерах, когда в тишине сновали сказочные корабли - мимо вот такого же картофельного поля, по которому все бежал и бежал к реке вечерами один и тот же белоголовый мальчонка...

Ради всего этого вырубит невзрачного конвоира Жаворонков, чтобы хоть краем глаза увидеть желанные тихие вечера и того мальчишку - счастливого и свободного, которого хотелось взять на руки из чистого прошлого и прижать бережно к груди... уберечь от себя нынешнего. Бог простит...

Жаворонков повернулся к конвоиру, решительно и твердо встретил его взгляд...

ЗЕМЛЯ - НЕБУ

Когда перестанут топтать меня эти каторжники, Небо? Я устала от людского горя. Вот сейчас прольется кровь, опять зароют в меня наше с тобой совершенное творение, человек опять превратится в глину, из коей и создал его Бог...

НЕБО - ЗЕМЛЕ

Увы... Матерь... это есть и будет... Но у этого беглеца небесная миссия Любви, он несет семя, которое даст новую жизнь. Укрой его, накорми и дай воды в долгом пути... Родится от него и взрастет воин Света, великий сеятель Добра...

ВОЛЯ - ЗОНА. ОРЛОВ

И ничего не произошло... Затаив дыхание, колонна украдкой глядела на этот смертельный номер. Я прошагал мимо сцены и с облегчением услышал, что конвоир заботливо посоветовал "артисту" держаться подальше от нас... Он был уверен, что говорит с местным жителем, случайно забредшим на поле. Заключенный Жаворонков прибавил шагу и вскоре вышел на трассу, где удачно поймал попутку и укатил в новую жизнь.

После поворота от можжевельника конвой произвел поверку. Понятное дело, одного недосчитались. Раздался сигнал, команда: "Садись!" Мы сидели изнуряюще долго, у всех отекли ноги, кто-то сходил под себя; не то чтобы встать, но даже шевелиться было нельзя. Это расценивалось попыткой к побегу. Сидели около двух часов. Когда прозвучала команда "Встать!", многие попадали. Подняли мы их, потопали в Зону. Все, кроме одного. Беззубый дед задорно прошамкал:

- Улетел ж-жаворонок на травку...

ВОЛЯ. ЖАВОРОНКОВ

...А как только переступлю порог ее дома, подхвачу Людмилу на руки, прижму к себе, чтоб аж косточки хрустнули, зацелую до смерти... залюблю желанную, закружу, закачаю на пуховых волнах ее горячей коечки...

Взглянул на красномордого шофера, что везет меня, - самодовольного, сытого, свободного. Зависть подступила: вот, едет фраерок, вечером домой из гаража притопает - борщ, горчичка, стопарик. Баба...

Помотал даже головой, отгоняя одну и ту же навязчивую мысль - женщина. И зачем ее сотворил Бог на мою погибель! Из Зоны бежал ради нее, на смерть шел ради встречи, чтобы прикоснуться к ней, вдохнуть ее запах, почуять вкус губ и утонуть в глазах ее. А уж потом увидеть свою баржу, привольную Волгу и мальчишку того белобрысого... Где он сейчас?

Боже... Куда его занесло!

ЗОНА. ОРЛОВ

Смельчак Жаворонков отдыхал на воле всего месяц - к заморозкам на политинформации нам сообщили: взят, на квартире у первой жены. Искали у последней, а он был у той, первой. Не сопротивлялся, улыбался. Когда везли, беспечно распевал песни.

Замполит убеждал - истерика. Старые же зэки возражали, что это состояние лучше знают, говорили верное: душа у него была спокойна, греха на ней не было. Погулял...

А что побег, он и есть побег - какой же это грех? Здесь себя человек не контролирует, естество его к свободе стремится, меркнет рассудок в этот миг. Он рассудком способен все осмыслить, а потом словно дверца запирается, перед побегом затаивается. Остаются порыв, страсть, безрассудство. Таков побег.

В Зоне еще долго судачили о дерзком волгаре, что-то завораживающее было в этом побеге. Простота и ловкость. Тут давно усвоили, что побег получается вернее всего там, где его меньше ожидают. С хитринкой такой. Идеи же с подкопами или, скажем, ломануться на машине сквозь забор - многими здесь считаются изначально дурацкими, скудоумием. А вот раздобыть через жену офицера пропуск, подделаться под вольного и сквозануть на виду у всех - через вахту, с папироской! - вот удел настоящего вора, вот это и поддержка отрицаловки на весь срок. Можно Зону на уши своей дерзостью поставить. Можно... без крови. Так рождается быль.

НЕБО. ВОРОН

...Кар-р... Здравствуй!.. Наберись смирения и обозри свой путь... В народе ходит мудрая поговорка: "От сумы и от тюрьмы - не зарекайся..." И от войны тоже, всякое может статься в наше время пришествия... Оглянись кругом, трезво ужаснись бесовскому, неусыпному бельмастому оку, оно сторожит каждый твой шаг и слово, оно давно уже тобой правит... Опутало колючей проволокой зла, морит голодом и развращает детей, а потом бросает младых сыновей сюда, в Зону, а дочерей на панель...

Вспомни недавнее прошлое и придешь к выводу, что история любит повторяться... И от встречи со мной ты не застрахован никем и ничем... Но не бойся меня и отринь миф о моей кровожадности. Я не серая помойная ворона, а черный ворон! Я спас от голодной смерти Илью Пророка, таская ему в клюве пищу... Я помню распятие Христа и рев погрязшей в грехах толпы: "Распни его!"

Не верь, что я живу триста лет, - я живу всегда.

Я мудрость, я прошлое и будущее твое... Я вещий ангел, и не страшись меня... Я послан Небом к этим отверженным и падшим людям, чтобы зажечь в их душах искры любви и добра. Потому и обращаюсь к тебе - познай судьбу этих людей, ибо они загадочны... Есть среди них отвратительная мразь, но есть и сильные духом, попавшие в мясорубку случайно, по злой воле судьбы. Они не вписались в лживую систему, они не могли врать и лизать пятки сволочам, за что посажены и несут тяжкий крест...

Я помню Голгофу и казнь Христа... Он был слишком чистым для мерзкого мира, Он был послан Отцом вразумить людей и горько за это поплатился... И нет в мире людей безгрешных, кроме Господа...

А теперь пора взглянуть с высокого Древа Жизни, с нашего родового Дуба, что же там творится после побега...