Алексей Макеев - Смертельный архив Страница 2

Страшно не было: в жизни часто приходилось ступать по краю, играть в прятки со старухой – и ловко, в последний момент, убирать голову с пути ее косы. Крикнуть смерти «Не сегодня!» и уйти – девиз Звонарева не раз себя оправдал, притупив чувство опасности, но не самосохранения – с каждой новой напастью он становился осторожнее, хитрее, изворотливее… Возможно, поэтому его обходили стороной даже закоренелые урки – капитан не раздумывая пускал в ход оружие и после никогда не жалел об этом.

Скандал за стенкой, судя по звукам, перерос в драку – звенело стекло, мат – до этого чередующийся с нормальными словами – слился в нескончаемый поток, визжала пьяным голосом баба… Одним прыжком соскочив с дивана, Звонарев быстро надел спортивные штаны и вышел на площадку.

Вместо звонка висели два провода – капитан несколько раз пнул дверь ногой. Шум стих, но открывать не торопились: осторожные, едва слышные шаги приблизились к двери и замерли.

– Открывай, милиция! – для верности еще раз саданул в дверь так, что послышался хруст дерева.

– Иди отсюда! – не очень уверенно отозвались с той стороны. – Не вызывали.

– Открывай, говорю!

Видимо, сосед в глазок рассмотрел, что «милиция» стоит полуголый, в одних штанах. Щелкнул замок:

– Ты че, падла, адрес напутал?

Мужик смотрелся настоящим медведем – центнер веса, волосатое тело, мышцы перекатываются… Далеко не маленький Звонарев выглядел на фоне такой туши пятиклассником. Сосед грозно – по его пьяному мнению – хмурился и наступал:

– Че не отвечаешь, вша? Кому в дверь пинал, говорю?

Что тут ответишь? Не дожидаясь, пока мужик соберет наконец глаза в кучу, капитан отработанным ударом заехал ему кулаком в переносицу. Не успел еще кровавый ручей достигнуть пола, как сосед получил ногой в колено, в челюсть и, под конец, в кадык.

Из дверей выглянула бабенка лет сорока, потрепанная жизнью и частыми встречами с Бахусом; на ее скуле красовался здоровый, набирающий цвета синяк. Увидев поверженного сожителя, она икнула, несколько секунд тупо рассматривала сцену и наконец сообразила – подошла и пнула мужика под зад:

– У, гад! Поделом тебе!

– Отойди, – Звонарев оттолкнул ее обратно к двери.

– А вы, собственно, кто? – она подозрительно уставилась на капитана. – Почему бесчинствуете?

– Сосед. Громко у вас… Спать мешаете.

– Ой, извините, – она запахнула халат, убрав с глаз исподнее. – А… Вы правда из милиции?

– Правда, – Звонарев примерился, взял недавнего противника за ноги и втащил в квартиру. – Больше чтоб не слышал!

– Так я скажу Викентию Петровичу, не сомневайтесь! Как напьется, сволочь, так буянит. Вы не подумайте чего – хороший он, только судьба… да у кого она щас легкая, скажите мне? – она закатила глаза. – А как вас звать-то?

– Александр.

– Так, может, Александр, по маленькой – за знакомство? – баба лукаво подмигнула и улыбнулась; стало видно, что совсем еще не старая, просто не разглядеть с первого раза…

– Не пью. Как очнется, объясни, что больше не потерплю драк.

– Объясню… по роже б снова не получить, – она потрогала фингал, – удар ого-го какой…

– Мне пожалуешься, я разберусь. Так и передай.

– Передам, не сомневайся… Ну, спасибо, что ли…

– Не за что.

Капитан вернулся в квартиру. Всегда невольно жалел таких – было непонятное понимание, будто что-то общее есть. Менталитет, наверное, – в России всегда сочувствовали пьяницам: нормальному и десяти копеек не простят, а «синяку» и бутылку в долг дадут. Страна контрастов.

Глянул на часы – половина девятого, пора собираться. Побрился, надел форму, снова посетовав на брюшко. Через двадцать минут входил в большие двойные двери прокуратуры.

Глава 3

– Саня, ты не поверишь, кто попал в холодильник! – следователь Юрков, ворвавшийся тайфуном в дверь, махал руками. – Теперь будет «спокойная» жизнь!

Двухметровый амбал с каменным лицом убийцы и странно добрыми глазами, Юрков моментально занял половину кабинета. Также в комнатке чудом разместились два стола, заваленные бумагами; два небольших шкафа и один на двоих сейф – уродливо-массивный и зеленый, как аллигатор. Пол в стандартную линолеумную клетку протерт многочисленными подошвами и стыдливо прикрыт половичком – тоже страшным и старым, но все же чуть более уютным. На подоконнике устроился непонятный цветок, чудом борющийся с никотиновыми облачками и постоянным отсутствием воды…

– Чай будешь? – привыкший к шумной манере общения капитан Звонарев щелкнул выключателем электрочайника.

– Выпью, – Юрков уселся за стол. – Ермолаев нас покинул. Скоропостижно и подозрительно.

Звонарев остановился, медленно посмотрел на коллегу…

– Подозрительно?

– Так точно. В воротах парка, что на набережной. Предположительно, сердечный приступ.

– Может, и впрямь… Хорошо бы сам!

– Надо в морг ехать, смотреть, – Юрков взял протянутую чашку, – но Пушок икру мечет, и, конечно, на нас.

Пушок – начальник следственного отдела Пушенков – из всех сотрудников больше всех не любил Звонарева: самоуверенный до наглости следак выводил подполковника из себя, и, что больше всего злило, никак повлиять на него не удавалось – раскрытые дела одно за другим еженедельно ложились на стол. Мстил по-мелкому – не похвалит, награду зажмет, – но Звонарев работал из любви к работе, а не к благам с царской руки, потому не обращал внимания на каверзы отца-командира.

– Значит, умер… – капитан задумчиво дул в чашку. – С одной стороны, плохо, а с другой…

– Со всех плохо: представь, что в городе начнется! За мифический архив перережут друг друга, что мясники.

– Надо первым бумажки найти. Сколько всего интересного…

– Поищем, но Ерема тот еще жучара… не на видном месте оставил, – Юрков уныло махнул рукой.

– Допил? – Звонарев встал, поправил китель. – Поехали, узнаем, что и как.

– К Пушку не пойдешь? Он звал…

– Нет времени, работы полно.

Юрков понимающе хмыкнул и вышел за другом в коридор. Через пять минут его потертая красная «девятка» летела к городскому моргу.

Приземистое одноэтажное здание расположилось недалеко от третьей больницы – по иронии, самой высокосмертной в городе. Синие холодные стены навечно впитали запахи химикатов, смерти и еще чего-то непередаваемого, но знакомого каждому, кто хоть раз побывал в последнем пристанище. Никакой охраны – прямо у входа, на каталке, два трупа, укрытые дырявыми простынями; чуть дальше еще один – валяется прямо на полу, «бесхозник». В конце коридора – железная двойная дверь, за которой играет музыка.

Картина за дверью вызвала отвращение: флегматичный молодой парень – здоровый, рыжеволосый – приделывал руку одного тела к другому. Недовольно качал головой, примерял ее то так, то так… наконец убрал конечность в сторону.

– Капитан Звонарев, – протянул удостоверение, но в руки парню не дал. – По поводу Ермолаева. Сегодня привезли, в районе двух.

– Мне их каждый час привозят, оптом, всех не упомнить. Кто таков?

– Около сорока, дорогая одежда, – Юрков, успевший прочесть ориентировку, встрял в разговор. – Доставлен из Набережного парка.

– А! Есть такой, – парень будто бы обрадовался, – третий холодильник. Вроде приличный, решили выделить ему «люкс»…

– Хорош шутить! – Звонарев поморщился. – Это ж люди были, не куски мяса!

– Поработай с мое, будешь по-другому смотреть. Не поверишь, сегодня входит приличная на вид краля, такая… ухоженная вся, в золоте – жених у нее того… Ну, подходит она к нему и говорит – почему рука сломана? Отпили и приделай – сама ведь пошла, выбрала подходящую…

– Жуть! – Юрков поморщился. – Помрешь, и распилят на части.

– Кстати! – парень тряхнул головой. – Вот ваш клиент!

– В смысле? – Звонарев, идущий к холодильникам, резко обернулся.

– В прямом. Вон лежит, на каталке, его невеста приходила!

Капитан быстро подошел и откинул простыню – так и есть, почти неузнаваемый, но – Ермолаев. Смерть обошлась с ним жестко: мужик был красивый, волевой, спортом занимался – сейчас мумия, страшная и жалкая.

– Н-да… – неслышно подошел Юрков; при гигантской комплекции и топорном лице сочувствие в его голосе казалось поддельным. – Эк, скорежило-то…

– А чего, не надо было руку делать? – парень испугался. – Это, что ль, крутой кто? Так я мигом приделаю!

– Нет у него никого: ни жены, ни детей, ни невесты… Где рука? Родная?

– Ща! Мигом! – Парень выбежал из дверей; вернулся через пять минут с посеревшим лицом. – Нету! Унесла, кажись, баба!

– Что, у вас выбрасывают органы?! Что за дебильная организация?! – Звонарев медленно краснел.

– Кладут в специальный холодильник у входа! – Рыжий, оправдываясь, чуть не плакал. – Она сказала, что положит! Да кому может понадобиться?! А охраны нет – я один работаю, а там…