Марина Серова - Любительница острых ощущений Страница 2

– Искала себе обновки.

– Нашли?

– Нет.

– Так, может, вы, гражданка Казакова, и не планировали совершать там покупки, а пришли в «Юпитер» на встречу с наркодилером? – подсказал мне следак удобный для него ответ.

– Я приехала в торговый центр исключительно ради шопинга, но он не задался, – стояла я на своем.

– Напрасно вы, Полина Андреевна, пытаетесь ввести следствие в заблуждение. Поверьте, в ваших же интересах рассказать, кто передал вам наркотики и что вы собирались с ними делать дальше. Дадите признательные показания – и пойдете домой, под расписку. А продолжите покрывать своих подельников, отправитесь в камеру. А там женщины разные сидят, в том числе и с нетрадиционной ориентацией, – начал устрашать меня следователь. – Вы же не хотите познакомиться с ними поближе? Или хотите?

– Я хочу позвонить адвокату. Без него я больше не скажу ни слова!

– Ладно, звоните, – неожиданно сжалился надо мной следак и вынул из своего кармана мой мобильник.

Я взяла его и набрала номер Женьки, но он был вне зоны доступа. Ну конечно, у Крючкова сегодня заседание суда, а находясь там, он всегда выключает телефон! Следователь не слишком пристально следил за мной, поэтому я набрала второй номер – полковника ФСБ Курбатова, друга нашей семьи. Сергей Дмитриевич не отвечал. Может, дядя Сережа сидит на каком-то важном совещании? Или он просто забыл где-то свою трубку? Кому же еще позвонить – деду или Алинке? Я представила, как говорю деду Арише, что меня задержали с двумястами граммами наркоты, а он сразу хватается рукой за сердце… Нет, это не вариант. Значит, остается Нечаева. Но ведь ей быстро не объяснишь, что со мной случилось. Моя дорогая подружка не умеет слушать, она предпочитает говорить сама, а посему звонить ей – только терять время. Я еще раз набрала номер Крючкова, потом Курбатова…

– Ну что, никто не хочет с вами разговаривать? Такое бывает. Стоит только попасть сюда, – следователь обвел взглядом допросную, – как все родственники и знакомые от человека отворачиваются. Так что рассчитывать можно только на себя. Последний раз спрашиваю – кто передал вам наркотики?

– Я буду отвечать на все последующие вопросы только в присутствии своего адвоката, Евгения Крючкова.

– Ну что ж, тогда распишитесь здесь, – следователь придвинул ко мне протокол и добавил: – Напрасно вы, Полина Андреевна, приняли такую позицию. Будет только хуже!

Я внимательно прочитала и подписала протокол, после чего следак позвал сержанта. На меня снова надели наручники, вывели на улицу и посадили в очередную «клетку» на колесах. Сколько их еще меня ожидает? Но ведь должен же быть какой-то выход из этого тупика! Я не хотела провести свои лучшие годы за решеткой! А кто-то определенно заинтересован в том, чтобы я туда попала. Кто? Может, Вадим, старший сын бывшего прокурора города? До поры до времени я вообще ничего не знала о его существовании, но так уж случилось, что и он попал под раздачу, когда я решила наказать его папашу, сделавшего меня круглой сиротой в четырнадцать лет. Прямо на моих глазах машина, которой управлял тогдашний прокурор города, на полной скорости врезалась в наши «Жигули», превратив их в груду железа. Синдяков был пьян в стельку, но у него все же хватило ума вызвать на место ДТП не только гаишников, но и своих подчиненных, которые обставили все так, что виновником аварии был признан мой папа. Прошло время, и я отомстила убийце моих родителей. Нет, я не отправила Синдякова на тот свет, хотя и следовало бы. По иронии судьбы, я спасла ему жизнь, когда Вадик бросил своего отца, разорившегося в результате моих усилий, умирать в горниле пожара. После такой адреналиновой встряски Синдяков потерял рассудок и стал пациентом местной психушки. А Вадим, преступную деятельность которого я попутно вскрыла, ударился в бега… Нет, все, что произошло сегодня со мной, не очень-то похоже на происки старшего отпрыска Синдякова. Он весьма расчетливый парень. А какая ему выгода с того, что меня упекут на ближайшие десять лет на зону? Никакой.

А может, пришел в себя Кудринцев, бывший директор кирпичного завода, вот уж около года лежавший в больнице овощ овощем? Вдруг он прокрутил в уме события, предшествовавшие его коме, и сделал неправильные выводы? Владимиру Дмитриевичу следовало признать: сама судьба покарала его за то, что он в погоне за наживой злостно пренебрег техникой безопасности и обрек молодого рабочего на смерть, подставив при этом невинного человека, отца троих детей. Кто-то должен был наказать его…

Прикинув, мог ли Кудринцев, едва выйдя из комы, оперативно организовать эту подставу с наркотиками, я пришла к отрицательному выводу. Поэтому продолжила вспоминать все свои акты возмездия, которым я посвятила себя, уволившись с «кирпички», пока не дошла до Пилявского. Этот человек собирался построить торгово-развлекательный центр на месте школы-интерната, где жили и учились дети-инвалиды, но я помешала его планам. Федор Петрович, узнав, кто посмел перейти ему дорогу, собирался меня наказать. Однажды я ехала в город, меня остановили гаишники и начали придираться к моему водительскому удостоверению – им почему-то показалось, что оно поддельное. Затем они обвинили меня в ДТП, о котором я и понятия не имела, но вся эта гнусная затея провалилась на корню, потому что в моем «Мини Купере», по счастливой случайности, сидел Курбатов. Полковник ФСБ уладил все мои проблемы. Похоже, ненадолго… Пилявский выждал какое-то время и организовал новую подставу. Она была очень похожа на предыдущую, и место было выбрано не случайно – торговый центр. Я помешала Федору Петровичу построить подобное заведение там, где он захотел…

Полицейский «УАЗ» остановился. Оторвавшись от своих дум, я посмотрела в маленькое зарешеченное окошечко и увидела серую стену следственного изолятора. Пришло осознание того, что в этот раз отвертеться не получится – я вляпалась по полной. Меня охватила мелкая дрожь. Я с трудом помнила, как вылезла из машины, как вошла в здание СИЗО. Но вот унизительнейшая процедура личного досмотра врезалась в мою память. Мне казалось, что нет ничего ужаснее этого, но я поняла, что ошиблась, стоило мне только переступить порог камеры. Я увидела пять пар женских глаз, смотрящих на меня с вожделением.

– А ты ничего, – оценила меня старшая по камере, – свеженькая!

Самое время было воспользоваться советом, который дала мне тетка из «обезьянника». Может быть, от меня отстанут, узнав, что я больна СПИДом или гепатитом?

– Предупреждаю сразу – у меня ВИЧ!

– Так мы тебе и поверили, – усмехнулась тетка с мужеподобным лицом и протянула ко мне свою крепкую руку.

«Мамочка! Папочка! Возьмите меня к себе, на небеса! – взмолилась я, зажмурив глаза. – Я не хочу оставаться на этой грешной земле – ни минуты, ни секунды. Ну почему тогда, пятнадцать лет назад, я не поехала с вами на дачу?! Мы бы ушли из жизни все втроем! Почему вы тогда меня не взяли с собой? Возьмите меня к себе сейчас. Все, что я могла сделать полезного в этой жизни, я уже сделала. Оставаться здесь больше нет никакого смысла. Я никому здесь не нужна. Никому!»

– Прости, Поля, но мы пока не можем взять тебя к себе, – услышала я, как наяву, строгий папин голос. – Ты нужна своему деду.

– Полетт! Полетт! – звал меня Ариша, и я нашла в себе силы разомкнуть слипшиеся веки.

– Дедуля?! Ты?! – страшно удивилась и в то же время обрадовалась я.

– Конечно, я. А кого ты хотела увидеть? – дедуля лукаво прищурился. – Вероятно, Евгения?

Как же он был прав! Я действительно предпочла бы, открыв глаза, увидеть адвоката Крючкова, а не своих сокамерниц. Но то было во сне, в страшном сне, а наяву я была, как никогда, рада видеть именно Аришу.

– Доброе утро! – улыбнулась я ему.

– Я бы сказал, добрый день! Уже обедать пора, а мы еще и не завтракали. Полетт, живо вставай – и в кухню! – скомандовал дед и вышел из моей спальни.

Так, похоже, он опять не в настроении, вчерашняя хандра сменилась раздражительностью. Подумаешь, я проспала завтрак! Мог бы и сам себе что-нибудь приготовить, например, пожарить яичницу или сделать банальный бутерброд. А что это за намеки на Женьку? Мы же договорились – с уважением относиться к внутреннему пространству друг друга! Я помню об этом и не лезу в его личную жизнь. На восьмом десятке лет он завел роман с женщиной, которая годится ему по возрасту в дочери. Впрочем, это и не удивительно, ведь Ариша следит за собой, даже маникюр иногда делает и подкрашивает бородку…

Я поднялась с постели и отправилась в душ, чтобы стряхнуть с себя впечатления, оставленные жутким сном. Даже после разговора с Аришей меня не оставляло ощущение, что тюрьма была наяву. Наверное, это был знак, что нечто подобное может произойти на самом деле. Надо завязывать с этими актами возмездия, пока кто-то из моих «жертв» или из их близких действительно не задумал отыграться на мне! В конце концов, за смерть родителей я отомстила. А что не смогла пройти мимо многих несправедливостей и постаралась наказать негодяев, ушедших от наказания, – это уже «сверх плана». Ничего, я научусь сдерживать себя, «если кто-то где-то честно жить не хочет». Рано или поздно жизнь их все равно накажет, но я уж буду совсем ни при чем. Все, решено! С сегодняшнего дня начинаю новую жизнь. Слово «месть» будет теперь у меня под запретом…