Ева Львова - Английское дело адвоката Страница 2

– В общем, Агата Львовна, – холодно проговорил шеф, – действуйте сообразно обстановке. И ехидно добавил: – Вы ведь этого от меня добивались?

– Я вас услышала, – улыбнувшись уголком рта, щегольнула я модным ныне концеляризмом, широко распространенным в офисных кругах. – Эд Георгиевич, я могу идти?

Устинович-старший устало махнул рукой – дескать, иди уже, не мозоль глаза – и отвернулся к окну, снова забарабанив пальцами по покрытой сукном столешнице. Я удовлетворенно кивнула, поправила у зеркального бара челку и, помахивая сумкой, вышла из кабинета.

Добираться до сдаваемой квартиры нам предстояло на служебном автомобиле адвокатской конторы. В конце прошлого года в офисе появился шофер со своим авто, ибо сотрудникам частенько нужно было успеть в довольно много мест за короткий промежуток времени, и, что уж там скрывать, машина для служебных разъездов была необходима. Непрактичный Эд Георгиевич из всего многообразия явившихся на кастинг кандидатур выбрал Павла Банкина – жуликоватого парнишку с периферии на убитой отечественной «Ладе» неизвестного года выпуска. Вскоре выяснилось, что Банкин не только не знает города, но и не очень-то любит водить, поэтому его авто чаще всего находилось в ремонте. А пока машина ремонтировалась, Банкин сидел в комнате отдыха, между нами именуемой кухней, пил чай, смотрел телевизор и уничтожал припасенные для клиентов сладости. А в жизни адвокатов ничего не изменилось – как не было у конторы машины, так, получалось, что и нет. И вот две недели назад шеф внял просьбам сотрудников и купил новенький «Рено-Логан», заставив Пола Банкина честно отрабатывать свой хлеб. И хотя начальник настоятельно требовал, чтобы шофер оставлял машину у конторы, на ночь Пол все-таки забирал «Логан» домой якобы помыть и привести в порядок салон. Врать не буду, машина и в самом деле каждое утро выглядела отлично, чего не скажешь о самом Банкине. Водитель приезжал на работу помятый и сонный, словно всю ночь напролет собственноручно драил машину.

– Либо бомбит по ночам, либо девчонок катает, – с одобрением в голосе заметил Борис, рассматривая хмурую Пашкину физиономию.

Пол пропускал комментарии Джуниора мимо ушей, а на прямо поставленные вопросы о ночном времяпровождении уклончиво отвечал, что вечерами занимается актерским мастерством, ибо готовится поступать в ГИТИС, потому и не высыпается. Борис понимающе кивал головой, и в глазах его сквозило недоверчивое ехидство. Однако придраться было не к чему, версия шофера выглядела довольно правдоподобно, ведь все мы знали, что Банкин приехал в Москву, чтобы стать артистом.

Дорога до метро «Щукинская» сюрпризов не преподнесла. Как обычно, на Ленинградке наш «Логан» застрял в пробке, и Павел попробовал было воспользоваться образовавшейся паузой в корыстных целях, выясняя у моего клиента, что нужно сделать, чтобы стать знаменитым певцом. Но погруженный в свои мысли Горелов отмахнулся от докучливого водителя, продолжая жаловаться на англичан. Банкин на время замолк, но при подъезде к комплексу снова оживился, сделавшись раздражающе болтливым. Заметив розовую громаду зданий, нависающих над Москвой-рекой, он восторженно протянул:

– Ох и ни фига себе! Мы туда, что ли, едем?

– Ну да, – польщенно заулыбался Горелов. – Мы с Коперником купили здесь квартиры одними из первых, я взял себе террасную на седьмом этаже, Виталик – подо мною, на шестом. Хотели сделать лестницу от него ко мне, чтобы можно было в любое время ходить друг к другу в гости. Мы тогда еще дружили, это теперь Коперник стал продюсировать всяких там Дженнифер Лопес, в России появляется раз в год, живет в Америке, в общем, знать меня не хочет и говорит, что гусь свинье не товарищ. Ну ничего, отольются кошке мышкины слезы!

Я подняла глаза от смартфона и кинула равнодушный взгляд на «Фрегат мечты». Жилой комплекс на берегу Москвы-реки был некогда легендой. Теперь же три первоначально возведенных корпуса, издалека и вправду казавшиеся быстроходным парусником, закрывали остальные корпуса, выстроенные безо всякого архитектурного изыска. Застройщик следовал принципу «раз есть спрос на квартиры – обеспечим предложение». И некогда красивый комплекс превратился в хаотично наставленные строения, далекие от представлений обывателя об элитном жилье. Клиент предъявил на въезде пропуск, охранник придирчиво осмотрел его через лобовое стекло и поднял шлагбаум. Павел запарковался на выложенном брусчаткой дворе между «Ягуаром» и «Инфинити» и вопросительно посмотрел на меня.

– Посиди в машине, я сейчас, – строго проговорила я, делая вид, что не замечаю мольбы во взгляде шофера.

– Может, я тоже поднимусь? – с излишней развязностью, выдававшей крайнюю степень любопытства, предложил Пол.

– Это еще зачем? – недовольно нахмурился клиент, подозревавший всех и каждого в праздном желании посмотреть, как живется обитателям «Фрегата». Он был недалек от истины, многие хотели попасть на охраняемую территорию жилого комплекса, не говоря уже о визите в квартиру.

– Нет, я, конечно, могу и здесь посидеть, – с деланым равнодушием проговорил шофер, поигрывая ключами от авто. – Только учтите: англичане – парни резкие, уважают бокс. Вдруг Шерман захочет вам, Роман Михайлович, по морде надавать? Ключик от вашей квартиры у него имеется, наверняка этот ваш Стив предусмотрительно сделал дубликат.

– Какой там дубликат, один комплект ключей англичане мне просто не вернули, – горько усмехнулся клиент.

– Вот видите! – обрадовался Банкин. – Открываете вы дверь, а на вас несется гора мускулов с горящими глазами и той самой клюшкой для гольфа, которую вы так часто поминаете. А с вами только хрупкая девушка, которая не сможет вас защитить.

На лице клиента отразилось сомнение, и стало заметно, что его уверенность в правильности принятого решения заметно поколебалась. Ободренный успехом, Пол продолжал дожимать певца:

– Агата, ты не владеешь единоборствами?

Я смущенно улыбнулась, что можно было расценить как «Да ну, какой из меня боец!», так и «Не люблю хвастаться, но в случае чего поколочу любого так, что мало не покажется». Чтобы клиент понял мою мимику именно в том смысле, который он вкладывал в свой вопрос, Пашка сурово проговорил:

– Вот видите? Не владеет. Потом, Роман Михайлович, не говорите, что я не предлагал вам свою помощь.

Клиент тоскливо поднял глаза к небу, как бы говоря: «Боже, дай мне силы», – перевел их на окна здания и, скользнув взглядом по украшенному лепниной фасаду в районе седьмого этажа, где, возможно, таился неприятель, махнул рукой.

– Ладно, пошли, – буркнул он, направляясь к раздвижным дверям первого корпуса.

В просторном фойе стояла приятная после летней жары прохлада, нагнетаемая приточной вентиляцией. Пол присвистнул и сдвинул на затылок стильную серую шляпу с маленькими полями. Хрустальная люстра спускалась с потолка витой сосулькой, вдоль стен стояли кожаные диваны, около больших, во всю стену, окон зеленели растения в кадках, а за высокой стойкой восседал безразличный ко всему консьерж. Он делал вид, будто что-то внимательно изучает у себя на столе, скрытом от жильцов перегородкой, на самом же деле в оконном стекле за его спиной отражался светящийся экран монитора, в который страж дверей и устремил сосредоточенный взор. Если верить оконному стеклу, на экране мелькали воинственно настроенные фигуры – должно быть, консьерж смотрел боевик. Проводок наушника, ненавязчиво тянущийся из уха сотрудника жилого комплекса под стол, дополнял визуальную картинку одному ему слышным звуком. На нас он даже не посмотрел, и думаю, консьерж не заметил бы не только нас, но и роту кремлевского караула, промаршировавшую по холлу от дверей к лифтам, печатая шаг, как на параде.

– А еще удивляются, почему в нашем комплексе участились кражи, – раздраженно хмыкнул клиент. – Мимо рояль пронесут, консьерж и глазом не моргнет! За что только деньги платим! Кругом бардак! На территорию можно въехать и без пропуска, дав охраннику у шлагбаума сто рублей! В подъезд заходят все кому не лень, потому что консьержи подолгу у нас не задерживаются, каждый месяц приходят новые, они в лицо никого не знают и предпочитают пропустить чужого, чем показать, что не помнят жильцов своего корпуса!

Банкин сочувственно покивал головой, выражая свое полное согласие с клиентом. Кабина подошедшего лифта была пуста, Пашка, заскочив внутрь, быстро оглядел дисплей с кнопками и, сделав молниеносное движение правой рукой, нажал на верхнюю. Клиент дернулся, попытавшись опередить шофера, но тот оказался проворнее. Загородив собой дисплей, Пол по-детски протянул:

– Роман Михайлович, давайте до самого верха прокатимся? Я всю жизнь мечтал увидеть Москву с высоты сорокового этажа!

– Черт с тобой, давай прокатимся, – хмуро согласился клиент, рассеянно скользя глазами по стремительно уносящимся вниз машинам, домам и людям. По пути наверх нас несколько раз останавливали, спрашивали, не вниз ли мы, и, услышав, что вверх, набивались в кабину. Пол косился на обитателей «Фрегата», и на лице его мелькали самые противоречивые чувства, начиная от восторга и кончая лютой ненавистью. На сороковом этаже мы пробыли ровно секунду, потом нас вызвали на тридцать второй, и мы понеслись вниз. Приключение завершилось на седьмом этаже, где мы осуществили высадку из кабины и устремились по изогнутому дугой коридору к дальней квартире. Пока мы шли вдоль выложенных мозаикой стен, у клиента зазвонил телефон, и Расмус кому-то раздраженно ответил, что и рад бы, но не сможет принять участие в гастрольном туре по Монголии, потому что прямо сегодня улетает до конца недели на Бали. Пробормотав проклятия в адрес звонившего и сунув аппарат в карман, Горелов отпер замок ключом на массивном брелоке, немного поколебавшись, рывком распахнул дверь и, так и не дождавшись нападения, жестом пригласил нас войти. Шагнув через порог следом за Полом, разувшимся в углу прихожей и сразу же направившимся в туалет, я с любопытством огляделась по сторонам. Везде и в самом деле царил хаос. Он присутствовал в спертом воздухе, в захватанных грязными руками желтых стенах, в давно не мытых окнах. Большая часть квартиры являла собой лофт, объединяющий гостиную, посреди которой стоял разрезанный чем-то острым диван, почерневшую от жира кухню и террасу – зимний сад, в котором шумели сухой листвой завядшие растения.