Джеймс Чейз - Том 12. Ты будешь одинок в своей могиле. Дело о задушенной «звездочке». Это не мое дело Страница 2

Когда я остановился, чтобы перевести дух, он проговорил с легким неудовольствием:

— Да, это примерно то, что мне нужно. — Он отошел от окна. — Садитесь… Что вы будете пить?

Я сел и сказал, что не пью, но он принял это как шутку и направился к передвижному бару, где смешал два «хейболла»[1] с ловкостью, говорящей о многолетних упражнениях.

— Если у вас есть дело для меня, — сказал я, сразу беря быка за рога, — я с удовольствием его выполню, и можете не сомневаться: оно будет сделано добросовестно.

— Я не позвал бы вас, если бы не был уверен в этом, — резко проговорил он, нахмурив брови. — У меня есть для вас работа… Ничего необычного — по крайней мере, для вас. Зато несколько необычно для меня…

Пользуясь паузой, проглатываю напиток. Если дать его лошади, она сразу отбросит все четыре копыта…

Неожиданно он продолжает:

— Прежде чем перейти к подробностям, я хотел бы видеть вашу реакцию на то, что я вам покажу. Идемте со мной…

Он ведет меня в большую светлую комнату, расположенную чуть дальше середины коридора. Это роскошно обставленная женская спальня. Открыв большой зеркальный шкаф, он достает оттуда большую сумку из синей кожи, ставит ее у моих ног и отступает на два шага назад.

— Открывайте! — резко говорит он. — И посмотрите, что внутри.

Я наклоняюсь к сумке и открываю замки. Чего там только нет! Портсигары, кожаные портмоне, бриллиантовые кольца, три непарных ботинка, коллекция вилок и ножей, похожих на ресторанные, дюжина зажигалок (некоторые с инициалами), множество шелковых чулок с еще не оторванными этикетками, пара ножниц, два карманных ножа и янтарная статуэтка, изображающая обнаженную женщину…

Я рассматриваю эти вещи одну за одной и, так как Серф явно не собирается давать мне пояснения, заталкиваю все обратно в сумку, закрываю ее и ставлю на место, в шкаф.

— Вот что я хотел показать вам, — безразличным голосом говорит он. — Теперь вернемся обратно.

Мы возвращаемся, и он задает первый вопрос:

— Ну, что вы на это скажете?

— Все вместе взятое наводит на мысль о клептомании. Ничего удивительного в этом нет…

— Да, я тоже так подумал, — он глубоко вздыхает.

— А может, это шутка? — осторожно спрашиваю я.

— Какие уж тут шутки! — с горечью говорит он. — Нас с женой очень часто приглашают в гости. Большинство украденных вещей принадлежит людям, которых я давно знаю. Янтарную статуэтку, например, я видел у миссис Синди Глегг. Золотой ножик принадлежал Вилбору Регингу, романисту. Вилки — из ресторана, в котором мы всегда обедаем… Нет, это не шутка!

— Это и есть та работа, которую вы хотите мне поручить?

Прежде чем ответить, он достает сигару, аккуратно обрезает кончик и неторопливо зажигает.

— Да, — наконец отвечает он.

Наступает долгая тишина.

— Это очень неприятная история, — говорит он, рассматривая сигару. — Я должен признаться, что мало знаю о своей жене. — Он констатирует этот факт жестким, бесцветным голосом. — Она работала у Сименса в Сан-Франциско. Я встретился с ней на демонстрации мод… — Он замолкает и нервно проводит рукой по волосам. — Мы поженились через три недели после первой встречи, четыре месяца назад. Наша свадьба была скромной, даже секретной, если хотите знать. Люди лишь недавно узнали о ней.

— А почему вы держали в тайне вашу женитьбу?

Он наклонился и раздавил сигару в пепельнице. Его жест был весьма выразителен.

— У моей дочери очень впечатлительная натура. Она обожала свою мать. И я решил, что ради Натали мы не будем афишировать нашу с Анитой свадьбу.

Я слушаю и делаю определенные выводы.

— Насколько я понял, ваша жена и дочь не очень ладят?

— Да, они не дружат, — углы его рта опускаются. — Но это не имеет отношения к делу. Я хочу лишь знать — является ли моя жена клептоманкой.

— А вы не пробовали объясниться с мадам Серф? — спрашиваю я.

— Ни в коем случае! — Видно, что эта мысль даже не приходила ему в голову. — И не собираюсь! Моя жена не такой человек, которого можно расшевелить расспросами.

— А может, это провокация, чтобы дискредитировать миссис Серф? Вы не интересовались этими вещами раньше? Ведь нет ничего проще, чем подкинуть сюда эту сумку.

Он сидит неподвижно, его глаза устремлены на меня.

— А кто, интересно знать, мог проделать эту шутку? — ледяным тоном осведомляется он.

— Вы это знаете лучше меня. Моя работа заключается в том, чтобы предусмотреть все возможные варианты. Вы мне только что сказали, что ваша дочь и миссис Серф не ладят друг с другом. Это заставляет задуматься.

Он напрягся и бросил на меня уничтожающий взгляд.

— Прошу оставить мою дочь в покое!

— Конечно, конечно, если вам так хочется. — Я даю ему время успокоиться, а затем спрашиваю: — Кстати, что заставило вас заглянуть в шкаф миссис Серф? Вы ожидали обнаружить нечто подобное, или это было для вас неприятным открытием?

— Я… Мне кажется, что мою жену шантажируют, — ответил он, понизив голос. — Я просматривал ее вещи и совершенно случайно наткнулся на эту сумку.

— Почему вы думаете, что кто-то вынуждает ее «петь»?

— Каждый месяц я выдаю ей определенную сумму денег, — говорит он, и мне кажется, что каждое слово царапает ему горло. — Гораздо больше, чем ей необходимо. Так как она не привыкла к подобным суммам, я распорядился, чтобы банк докладывал о состоянии ее счета. Я считал, что будет лучше, если я проконтролирую ее расходы, особенно в первые месяцы нашей совместной жизни. За последние три недели она получила по чекам весьма значительную сумму.

— А если конкретнее? — интересуюсь я, думая про себя, что быть замужем за таким человеком — занятие довольно утомительное.

— Пять, десять и пятнадцать тысяч долларов.

— На предъявителя?

— Да.

— Вы считаете, что кто-то узнал о занятиях миссис Серф и теперь шантажирует ее?

— Возможно, — он понижает голос. — Я хочу, чтобы вы проследили за миссис Серф, когда она пойдет делать покупки. Но никакого скандала! Если вы убедитесь, что она действительно склонна красть вещи, проследите, чтобы ее не задерживали. Я хочу, чтобы за ней наблюдали днем и ночью, хочу быть в курсе всех ее встреч и свиданий. Особенно свиданий!

— Я могу этим заняться. У меня есть ассистентка, которая успешно справится с подобной задачей. Ее зовут Дана Дэвис. Она может начать уже сегодня, после полудня, если вы не возражаете.

— Согласен.

— Я представлю вам смету завтра утром. А пока пришлю мисс Дэвис к вам. Желательно, чтобы она встретилась с вами не здесь, а где-нибудь в другом месте, не так ли? Итак, где?

— В «Албетис-клубе». Я буду в дамском зале.

— Договорились. Еще один нюанс, — говорю я, пока он нажимает на кнопку звонка. — Я полагаю, вы не хотели бы, чтобы ваши жена и дочь догадались о характере моей работы?

Он удивленно смотрит на меня.

— Разумеется. А почему вы спрашиваете?

— Сегодня утром, вызывая мое бюро, вы пользовались этим телефоном?

Он кивает.

— А другие телефоны в доме имеются?

— Да.

— На вашем месте я избегал бы пользоваться этим телефоном. Когда я входил сюда, то встретил вашу дочь. Интересная деталь — она знает, что я представитель «Универсал-сервис».

Выражение недовольства мелькает в его глазах.

— Хорошо, Мэллой. Делайте свое дело. А тем, что происходит в моем доме, я займусь сам.

— Если у вас найдется время за это взяться, — бросаю я, направляясь к двери, которую предупредительно распахнул передо мной лакей.

В молчании я проделываю весь обратный путь и, лишь когда швейцар с полупоклоном подает мою шляпу, спрашиваю:

— Миссис Серф дома?

Он бросает на меня ледяной взгляд.

— Я полагаю, что она в купальне, сэр. — У него совершенно неприступный вид. — Вы желаете ее видеть?

— Нет… Вам не кажется, что, владея такими апартаментами, три человека вполне могут потеряться?

Он считает, что отвечать на мои вопросы ниже его достоинства, и молча открывает дверь.

— До свидания, сэр.

— Салют! — отвечаю я и выхожу на террасу. Меня весьма интересует, загорает ли еще Натали. Но ее там нет. Пока я спускаюсь по монументальной лестнице, появляется женщина в купальном костюме. Она быстро идет по тропинке, намереваясь свернуть за угол дома. Это высокая крашеная блондинка, и ее лицо смело можно назвать красивым. На первый взгляд ей от двадцати семи до тридцати пяти лет, не больше. Большие серые глаза, очень выразительные. Я смотрю на нее, она смотрит на меня. На ее полных губах играет полуулыбка, но я не берусь утверждать, что она относится к моей особе. Скорее, это отражение ее собственных мыслей…

Она легко взбегает по лестнице. Да, такая фигура вполне может свести с ума почтенного отца семейства… Два зеленых треугольника, служащие ей трусиками, предельно малы. Она пересекает мне путь, и я останавливаюсь. Пройдя шагов пять, она оборачивается и мило улыбается. Теперь уж точно мне. Еще некоторое время после того, как она исчезает за углом террасы, я стою неподвижно, как античная статуя.