Мария Жукова-Гладкова - Горький шоколад после любви Страница 2

И я пошла расспрашивать. Отвела ее в небольшой закуток, который мы делим со спецом по шоу-бизнесу и его окрестностям Димкой Сапрыкиным, известным как Димон Петроградский. Но нам с ним больше и не надо. Мы редко работаем в самой редакции. Один из самых больших плюсов журналистской работы – свободный график. Тружусь я ежедневно больше восьми часов, но не сижу на месте, иначе я бы уже давно повесилась.

В закутке, как и следовало ожидать, было свободно. Сегодня в родной город должны прибыть кумиры миллионов девочек и девушек – мальчиковая группа, исполняющая свои хиты исключительно речитативом, и Димка явно болтается в аэропорту, их встречая, в ряду других журналистов, специализирующихся на шоу-бизнесе.

– Садись, Арина, – предложила я, указывая на Димкин стул. – Кофе хочешь?

– Нет, спасибо. Меня уже ваша секретарша дважды поила. А я к тебе по делу.

«Наверное, зашла она все-таки не о школьных годах повспоминать», – подумала я.

– Давай рассказывай, – предложила я вслух.

– Ты ведь журналистские расследования проводишь, да?

– Ну, – неопределенно сказала я.

– А исчезновением людей занимаешься?

– В каком смысле? – уточнила я. В последнее время в нашем городе никаких исчезновений вроде бы не было. Ну, конечно, какие-то подростки сбегали из дома, девушки уходили ночевать к любимым, куда их не пускали родители, мужья гостили в постелях любовниц. Да и вообще, в пятимиллионном городе люди не могут не пропадать. К сожалению, это неизбежно. Но так, чтобы какие-то крупные дела или известные люди… Опер Андрюша обязательно сказал бы мне, если бы что-то попало в поле зрения милиции.

– Если девушки исчезают в неопределенном направлении, это тебя может заинтересовать?

– В каком смысле – исчезают? – опять спросила я.

– В самом прямом, – удивилась Арина. – Были – и нет.

– Так не бывает. Их должно что-то объединять.

Арина внезапно разразилась горючими слезами. Я опешила: не ожидала такой реакции. Я обняла ее за плечи, погладила по голове. Платок, надетый специально, чтобы прикрыть большую часть лица, сполз. Я подняла Аринино лицо, взяв его в ладони, и внимательно осмотрела. Плакать она перестала, только глядела на меня одним глазом: второй оплыл.

– Кто тебя так? – спросила я мягко.

– Знакомая, – буркнула Арина и высвободилась из моих рук.

– Какая знакомая?! Ты у нее мужика увела?

– У меня нет мужика, – рявкнула Арина, осеклась, извинилась, минуты две сидела молча, потом посмотрела на меня исподлобья. – Юля, ты когда-нибудь слышала о борьбе без правил?

– Слышала. Турниры же вроде проводятся? В Юбилейном или на Зимнем стадионе. И в казино вроде каком-то тоже. Или в ночном клубе. Но это не по моей части. Да и из наших никто вроде бы ими не интересовался… Статей точно никто не писал. И по ящику не давали. Ну, если только вскользь в новостях упомянули…

– Юль, я не про официальные бои, я про подпольные. Про закрытый клуб.

– А почему закрытый-то? – удивилась я. – Если официальные турниры проводятся?

– На официальных турнирах же не все можно. Хоть они и «без правил», – вздохнула Арина.

Я посмотрела на нее внимательно.

– Ты занимаешься борьбой без правил, я правильно тебя поняла? – уточнила я вслух.

Забродова кивнула. Я стала вспоминать. В школе Арина вроде бы никакого отношения к спорту не имела…

– Деньги, – лаконично ответила Забродова.

– Там что, не нужна никакая подготовка?

– В нашей, в общем-то, нет, – пожала плечами Арина. – Хорошо, конечно, если она есть. Я регулярно хожу в один специальный центр, качаюсь там, с ребятами занимаюсь… Ну, в смысле, там мужики приемчики отрабатывают… Я спарринг-партнером выступаю. Они мне многое показали.

Арина улыбнулась, явно вспоминая мужчин, с которыми она тренируется. Я попросила на всякий случай назвать адрес центра. Она назвала, и я поняла, что слышала о нем от знакомых, а также неоднократно видела его рекламу. Правда, только как «фитнес-центра».

– Это какая-то криминальная клоака? – профессионально заинтересовалась я.

– Нет, что ты, Юля! Там никакого криминала. Ну, может, есть, конечно, – тут же поправилась Арина. – Но немного, как у всех. А так там официальные группы – и для женщин, и для мужчин. Аэробика – и в зале, и водная, тренажеры всевозможные, секции. Два бассейна, три бани, залов – я и не знаю, сколько точно… И с зеркалами, и просто спортивные, без выкрутасов, только маты накиданы. Я в такой как раз хожу. Мне же приемы надо отрабатывать… И там ребят много… Афганцы, чеченцы. Они тоже по группам. То есть, по компаниям. Никто ни к кому не лезет, не мешает. Разборок не бывает – или я не видела.

– Понятно: оазис дружбы между народами.

– Ну что ты ехидничаешь-то? – воскликнула Арина. – Я серьезно говорю. Для меня этот спорткомплекс – отдушина!

И она тяжело вздохнула.

Мы никогда не дружили с Забродовой, но и не враждовали, и не делили ничего. В школе мы просто принадлежали к разным компаниям. В последний раз я видела ее на вечере встречи на следующий год после окончания школы – и все. А она меня и не заметила. Но, тем не менее, пришла ко мне, хотя не была уверена, что я – это я. Или была?

– Извини, – сказала я, чтобы не накалять обстановку, да и дело меня заинтересовало, а, значит, из Забродовой следовало вытянуть как можно больше информации. – И давно ты занимаешься борьбой без правил?

– Года… полтора, – ответила она после недолгого размышления.

– А до этого что делала?

Забродова замялась.

– Арина, меня чем-то удивить довольно сложно, – сказала я мягким голосом. – Поверь: я за годы работы криминальным обозревателем чего только не наслушалась…

– Да уж, – хмыкнула Арина. – Читала я твои статьи… Юль, а ты в самом деле в моргах бываешь?

Я кивнула.

– А трупов неопознанных сейчас много?

Я закатила глаза. Разъяснять Забродовой классификацию неопознанных трупов не хотелось, да и сама я без крайней необходимости не пойду смотреть на все эти «подснежники», «поплавки», «шкварки» и прочих… Должно быть очень веское основание… Интересно, а Забродова мне его предоставит?

– Полно, – сказала я вслух.

– А их когда находят… Ну, то есть, я хотела спросить: их когда хоронят? В смысле, неопознанных? И, главное, их сжигают или нет?

– Точно не сжигают. В соответствии со статьей 178, ч. 2, УПК РФ кремация неопознанных трупов не допускается. А кто тебя интересует?

– Девчонки. Понимаешь, Юль, у нас пропадают девчонки.

– Давай поконкретнее. У кого это «у вас»? Сколько пропало человек? Когда? При каких обстоятельствах? Писал ли кто-нибудь заявления в милицию?

– Какая милиция?! – вылупилась на меня Арина. – Ты что, обалдела? Ты сама пошла бы в милицию?

– Конечно, – сказала я, правда, не потому, что я такая законопослушная гражданка, а потому, что у меня много знакомых в органах.

– Ах да, – вздохнула Арина. – Тебя же, наверное, никогда не забирали.

– Ты что, сидела? – удивилась я, хотя зря, наверное: от сумы и от тюрьмы, как говорится… Или это и есть причина, побудившая Арину заняться борьбой без правил? После отсидки никуда не может устроиться на работу? Или берут только на низкооплачиваемую?

– Нет, я не сидела ни в тюрьме, ни в колонии, – сказала Арина. – Но в отделение меня забирали. Неоднократно.

– Из-за лица? Так сказала бы: муж избил. Или любовник. За фингал под глазом у нас, по-моему, еще не сажают в каталажку. Тем более женщину.

Арина, кстати, была одета очень прилично и дорого: черные обтягивающие брючки, легкий свитерок, под ним блузка. Платок, конечно, все портил. Но, увидев женщину с таким «фонарем», я на самом деле решила бы, что тут мужик постарался.

– Не из-за лица, Юля. Я раньше… путанила. Ну, и попадала под рейды. Брали, потом отпускали. С тех пор я ментов презираю! Не ненавижу, а презираю!

– Почему? – опять же профессионально заинтересовалась я. – Тебя били? Унижали? Издевались над тобой?

– Не в этом дело, Юля…

– А в чем?

Забродова вздохнула и вспомнила один рейд, под который попала. Наша полиция нравов (или милиция?) вызвала двух девочек к своим подсадным. Арина оказалась одной из приехавших по вызову. Они с коллегой обслужили мужчин, а потом эти мужчины сунули им под нос ксивы и сели заполнять протокол.

– Юлька, я все понимаю: у них работа, у нас работа. Но ведь этот мужик только что занимался со мной любовью! Нет, это, конечно, любовью назвать нельзя… Но ему понравилось. Очень понравилось. А потом он протокол сел писать! Вот после того случая, Юля, я ментов и презираю!

Я смолчала, не выдав никаких комментариев. И что я могла сказать? Я слушала дальше.

Нам с Ариной по тридцать лет, журналисткой-то можно работать до пенсии, а вот путанить… Арине и так пришлось спуститься на более низкий уровень, снизить свои претензии. А потом старый добрый сутенер, с которым Арина работала уже не один год, предложил ей попробовать себя в боях без правил. Не пришлось ему долго объяснять, что в путанах ее карьера фактически завершена, а вот в боях без правил есть перспектива. Оказалось, что несколько ее бывших коллег уже сменили амплуа. Арина сходила посмотреть на пару турниров, поняла, что справится, – и пошло-поехало.