Томас Уолш - Смертный приговор Страница 2

Кочран поймал такси и помчался в полицейское управление. Он нашел Макрейнолдса в кабинете на втором этаже в обществе Элен Морисон и еще какого-то суетливого молодого человека по фамилии Уилсон. Как выяснилось, он представлял окружную прокуратору. Наверняка какая-то мелкая сошка, решил про себя Кочран, бросив неприязненный взгляд на представителя прокуратуры, который проинформировал его о том, что вчера вечером на Третьей Авеню перед входом в бар под названием «Клеверок» мисс Морисон видела или, во всяком случае, считает, что видела человека, который убил Карла Сойера. Она абсолютно уверена в этом, сухо добавил Уилсон, потому что парень отвернулся и посмотрел на нее точно таким же взглядом, как тогда в аптеке. Мисс Морисон полагает, что он вряд ли узнал ее. Однако когда минут через десять она вернулась в бар в сопровождении полицейского, незнакомца уже и след простыл. Бармен не смог вспомнить о посетителе ничего, что представило бы интерес для следствия. Вот, кажется, и все, завершил свой рассказ Уилсон. В комнате повисло тягостное молчание.

Кочран надеялся, что первым его нарушит Макрейнолдс. Тот был бледен, и вид у него был какой-то пришибленный. Кажется, он тоже надеялся, что первое слово скажет Кочран.

Наконец Кочран не выдержал затянувшейся паузы и вполголоса пробормотал: «И что с того?» Затем уселся на край стола, слегка сдвинув шляпу на затылок. Так он сидел некоторое время, водрузив руки на колени и сосредоточенно покусывая верхнюю губу.

— Вот и я о том же, — с готовностью отреагировал прокурорский клерк, будто Кочран только что изрек нечто весьма глубокомысленное. — Все просто, как дважды два. Вчера вечером мисс Морисон случайно встретила мужчину, который показался ей похожим на нашего друга Палику. И тут же …

— Мы ни за что не найдем этот чертов пистолет, — нетерпеливо перебил его Кочран.

— Само собой! О, если б нам так пофартило! Хотя удалось же нам убедить присяжных и без него. Так что не вижу …

— Одну минуту! — загрохотал вдруг возмущенный голос Макрейнолдса, и слова полились из него неудержимым потоком. — Кто, в конце концов, несет ответственность за парня? Вы, уважаемый, или мы с Кочраном? Да знали бы вы, сколько нервов стоила мне вся эта тягомотина! Впрочем, черт с ними, с нервами. Не о том речь! Не нравится мне дело Палики, вот что. И с самого начала не нравилось!

Надо же, как разошелся, подумал про себя Кочран, самое время подставить ему плечо. Он убрал правую руку с колена и некоторое время молча разглядывал свою ладонь, а потом решил, что, пожалуй, напряжение можно усилить.

— Мне в свое время приходилось наблюдать, как одна истеричная дамочка, очень похожая, кстати, на миссис Сойер, опознала преступников в двух копах. Ребят посадили на опознании, чтобы заполнить свободные места, а в результате… Супружеская пара, да они просто согласились с потерпевшей. Такие, как они, всегда соглашаются со всем, что скажет первый свидетель. Думаю, Мак прав. Давайте-ка проанализируем все факты еще раз.

Элен Морисон, которая заметно нервничала, но всем своим видом демонстрировала, что отступать от своего она на сей раз не намерена, бросила на него благодарный взгляд и тихо сказала:

— Спасибо. После ваших слов мне стало немного легче. Вы помните, я говорила на суде, что человек, который стрелял в мистера Сойера, именно его я видела вчера вечером на улице возле бара, этот человек старше того, которого вы арестовали. К тому же, он не такой плотный и повыше ростом. Все это я рассказала судье, но мне не поверили, решили, что я сама толком не знаю, о чем говорю. А я просто не была уверена до конца и все время сомневалась: он — не он. Зато сейчас у меня нет и тени сомнения. Я готова хоть сто раз повторить: да, это — тот человек. А потому я настаиваю, я требую, чтобы вы предприняли действенные меры по задержанию преступника.

С лица прокурорского клерка мгновенно сбежало раздражение, и вид у него стал предельно серьезным и сосредоточенным. После короткого обмена мнениями было решено: первое, что они могут сделать, чтобы провести качественное дознание и окончательно определиться по дальнейшей судьбе осужденного на смерть парня, — это дать Элен Моррисон возможность еще раз увидеть Джонни Палику. Пусть рассмотрит его как следует, а потом скажет свое веское слово. Позвали лейтенанта, который благоразумно исчез из кабинета на время разговора. Тот, в свою очередь, созвонился с начальством в городе, а начальство дало соответствующие указания капитану Муни.

На следующее утро в половине девятого Кочран с девушкой прибыли в тюрьму, которую он уже мысленно успел окрестить как «это место». Инспектору было явно не по себе от мысли, что с минуты на минуту они окажутся в «этом месте». Капитан Муни уже поджидал их. Мужчины обменялись рукопожатиями и перекинулись парой слов. Муни искоса посмотрел в сторону Элен Морисон, но лицо его было непроницаемым. Из комнаты для посетителей они вместе с капитаном вышли в коридор с огромными зарешеченными окнами.

В сопровождении двух охранников в форме они отправились дальше. Остановились перед стальными дверями, которые оказались незапертыми изнутри, подождали несколько секунд, вошли и оказались перед следующей дверью, такой же массивной и устрашающе огромной. И снова ждали, пока за ними закроют и запрут на замок ту дверь, через которую они только что прошли.

Потом были еще другие двери, множество дверей и множество охранников. Их вели по каким-то длиннющим коридорам, они миновали тюремный дворик и, наконец, остановились перед корпусом, стоящим несколько на отшибе. Кочрану не надо было объяснять, кого именно содержат в этом здании, и он нервно облизал губы, входя в корпус, предназначенный для смертников. Он даже не взглянул в сторону Элен Морисон. И вообще не сделал ни малейшей попытки заговорить с нею.

Они остановились на пороге комнаты. Она была такой же угрюмой, как и все остальное в этом здании: стены, выкрашенные грязновато-желтой краской, коричневые плинтусы. Дешевый деревянный стол, на котором валялась измазанная чернилами промокашка, рядом пустая пепельница. Два стула, одно окно, слепящий свет откуда-то с потолка. В комнате Кочран явственно ощутил чье-то присутствие: какой-то незримый дух витал в этих стенах, словно поджидая его, Кочрана. Впрочем, он знал, что за духи его караулят здесь. Духи возмездия, вот кто. Ведь, по сути, они упекли за решетку невинного человека и обрекли его на смерть, разве этого мало? Да, это они с Макрейнолдсом во всем виноваты, только они. Он решительно переступил порог комнаты.

Элен Морисон осталась в холле. О том, чтобы девушке разрешили поговорить с Паликой, не могло быть и речи. Ей лишь предоставили возможность посмотреть на него через скрытое отверстие в двери, которое расположено прямо на уровне глаз. Капитан Муни вошел в комнату следом за Кочраном, молча глянул на него и вышел через другую дверь. Оставшись один, Кочран почувствовал себя еще более скверно. Звенящая тишина и резкий свет действовали на нервы. Так прошло несколько минут. Ему они показались целой вечностью. Наконец во внутреннем коридоре послышались шаги. Кочран засунул руки поглубже в карманы и, собравшись с духом, повернулся лицом к двери. По крайней мере, внешне он должен быть готов к встрече.

Вошел Муни.

— Все в порядке, — обронил он будничным тоном и добавил: — Входи, Джонни. Ты ведь помнишь Рея Кочрана, не так ли?

Кочран выпалил первое, что пришло ему на ум.

— Конечно, помнит! — воскликнул он чересчур экспансивно, чувствуя, что губы его стали непослушными и вязкими, как тесто. — С какой стати ему меня забывать? Проходи, приятель! Садись. Ну, как дела?

Он приготовился обменяться рукопожатием с арестованным, но в самый последний момент неловко опустил руку, увидев, что Джонни Палика, судя по всему, не узнал его. Парень начисто забыл о существовании инспектора за месяцы, проведенные в тюрьме. А потому тональность, которую решил избрать Кочран для разговора с осужденным, строго официальная, но доброжелательная и не лишенная приязни, показалась ему страшно глупой и откровенно фальшивой. Да и не нужно было в разговоре с этим человеком, смотревшим на него с видом затравленного животного, держаться с официальной строгостью. Джонни заметно осунулся и сильно нервничал. В нем не осталось и следа от прежнего нагловато-дерзкого увальня. Наконец Палика вспомнил, кто такой Кочран, и тут же стал отчаянно лебезить перед ним. Смотреть на это со стороны было невыносимо больно.

Перед инспектором сидел абсолютно сломленный человек. И виноваты в этом были отнюдь не Муни и не те несколько месяцев, которые Палика просидел в тюрьме. Скорее всего, парня добила сама мысль о том, что люди видят в нем убийцу. Будь оно проклято, то опознание, которое организовали они с Макрейнолдсом! Джонни изобразил на лице жалкое подобие улыбки, а когда увидел, что Кочран никак не отреагировал на его неловкую попытку усмехнуться, стал медленно растягивать губы в широком оскале. Было заметно, каких невероятных усилий это ему стоило.