Геннадий Скубилин - Операция Дипломат Страница 2

- Сам подпишу. Революционный комитет наделил меня таким правом.

- О господи, кому же жаловаться на произвол? - всплеснул руками бывший председатель.

- Опять же мне, - ответил Белоусов, - комиссару рабоче-крестьянской милиции. Уполномочен обеспечить безопасность и спокойствие населения.

От усталости мягкие, добрые черты лица Белоусова заострились, щеки провалились. Лишь глаза горели яркими радостными огоньками...

Итак, помещение для милиции есть. Тут же бойцы сорвали со стены роскошную вывеску общества и табличку "Посторонним вход воспрещен". У входа появилась новая дощечка - простая, незамысловатая, без вензелей и украшений, с надписью "Губернское управление рабоче-крестьянской милиции". Белоусов занял кабинет Цукермана, а в приемной за "ундервудом" осталась белокурая голубоглазая Катюша - как позже выяснилось, дочь большевика из губернской типографии Лукьяна Пименовича Радина, которого комиссар милиции давно знал.

С первых же дней Белоусов, Рябов и Петухов установили строгую дисциплину и порядок в работе милиции, но дело все-таки шло не совсем так, как хотелось бы. Прежде всего, не хватало сотрудников, а те, которые пришли в управление, не имели ни соответствующей подготовки, ни опыта и подчас совершали грубейшие ошибки не по злому умыслу, а из-за неумения выполнять служебные обязанности. Они не робели, почти ежедневно вступали в схватки с налетчиками и хулиганьем, не щадили себя, но при всей своей смелости и преданности делу еще очень немногим могли помочь навести порядок в городе.

Постовые милиционеры только начинали осваивать новую службу. О специальной форме, милицейском мундире никто даже не заводил разговор. Они отличались от любого прохожего только красной повязкой на рукаве. Сами милиционеры сетовали: "Как пресечь беспорядок, если мы не выделяемся в толпе?"

Работники милиции на разводе получали оружие. Но его мог иметь каждый второй прохожий. А уж бандиты были вооружены намного лучше блюстителей порядка. И вот от этой молодой, только-только созданной, не оснащенной и не обученной рабоче-крестьянской милиции Военно-революционный комитет и губком большевиков потребовали в считанные дни не только навести порядок в Окске, но и ликвидировать все притоны, "малины", где притаились бандиты Бьяковского.

Начало

В управлении все, от начальника до постового, почти не знали отдыха. Оперативные группы милиции учились тонкостям новой профессии: устраивали засады в разных концах города, вылавливали воров, грабителей.

- Нам бы какой-нибудь документ, - жаловались после очередной операции сотрудники. - Заходим для проверок в дома, а предъявить нечего. Мандат был бы очень кстати.

- Займемся этим, - пообещал Максим Андреевич, и вскоре в губернскую типографию завезли два рулона серой оберточной бумаги. На ней отпечатали первые удостоверения для сотрудников. Появились бланки протоколов допроса, бланки разных постановлений - на арест, обыск, задержание, привод, выемку ценностей.

Ревком выделил милиции для особых поручений - облав, засад, ареста и конвоирования - бойцов красногвардейского отряда. Гулко стучали по паркетному полу и мрамору роскошных лестниц особняка бывшего Российско-американского коммерческого общества кованые сапоги красногвардейцев.

Белоусов приказал вывезти из здания изысканную мебель и заменить ее простыми столами, шкафами, стульями.

- Нечего буржуйство разводить, а то простой люд оробеет перед такой роскошью.

Максим Андреевич убрал из своего кабинета люстры, гобелены, бархат, оставил только длинный письменный стол, покрытый зеленым сукном, да глубокое кожаное кресло.

...Шел третий час ночи, а Белоусов и не помышлял об отдыхе. Он разговаривал со своими заместителями. Только что на железнодорожный вокзал был послан секретный сотрудник Федор Савков - встречать прибывающего из Московского уголовного розыска по их просьбе агента. Уже второго.

Белоусов повертел в пальцах карандаш:

- Оперативный план охраны церквей и памятников старины одобрен в губкоме. Одобрена и наша задумка по ликвидации банды Мишки Бьяка. Немедленно приступаем к работе. Самым надежным, единственно правильным решением считаю внедрение в банду московского товарища. Назовем его разведчиком номер два.

Максим Андреевич встал из-за стола, зашагал по кабинету, сильно прихрамывая. На прошлой неделе в схватке с бандитами пуля угодила ему в ногу, слава богу, не задела кость, но боль не утихала. Остановился, остро глянул на помощников:

- Способны мы или нет навести порядок? Если способны, то где результаты? Почему банда не притихла, не спасовала?

- Не признает нашей силы, - раздумчиво сказал Рябов.

- Вот как! - удивился Белоусов, точно сам раньше этого не понимал. Откройте форточку, надымили, хоть топор вешай. Сражений еще настоящих и в помине нет, а в кабинетах, как от пороха, дым коромыслом. Курить следует поменьше - смотришь, и дела сдвинутся с места.

Заместители бросились открывать окна. После короткой паузы Белоусов взял себя в руки и заговорил уже спокойно, тихо, словно извиняясь за минутную вспышку. Сам он перестал курить два года назад, в тюрьме, куда его бросила царская охранка за большевистскую агитацию в московском стрелковом полку. И с тех пор недолюбливал курильщиков, особенно тех, которые после себя оставляли задымленные комнаты, окурки на подоконниках, пепел на столах.

Семен Гаврилович Рябов, гася в пепельнице самокрутку, попытался свести раздражение начальника к шутке:

- Больше куришь - меньше спишь, свежим ходишь. Пососешь цигарку - в голове ясно.

Рябова весело и охотно поддержал, скручивая "козью ножку", Валерий Ивлевич Петухов:

- Благодать, Максим Андреевич, затянуться, дымком поужинать, сон прогнать, работать-то опять до утра придется. Без нее, цигарки родимой, не выдержать.

- Ладно, не соблазняйте. Потолкуем о деле.

Белоусов основательно продрог в холодном кабинете и набросил на плечи прожженную порохом в нескольких местах шинель.

Рябов выразительно вздохнул, глядя на одежонку своего начальника, и переключился на серьезный разговор.

- О деле, Максим Андреевич, круглые сутки толкуем. Без работы не сидим. С утра до поздней ночи в засадах. И ты вместе с нами.

- Своими силами выудить Бьяковское отродье мы не сможем, - сказал Петухов. - Это факт. Мысль верная - заслать в логово "Серого волка" нашего человека.

Белоусов, прихрамывая и закусив от боли губу, прошелся по кабинету.

- Задача стоит перед нами, товарищи заместители, до шестнадцатого января покончить с атаманом. Таким будет наш вклад к первому губернскому съезду Советов, на этот счет меня уже предупредили в ревкоме.

- Сегодня уже двадцать второе декабря, - заметил Рябов. - Успеем ли?

- Вот и решайте, как быть, с чего начинать. - Белоусов упрямо боднул головой воздух и, помолчав, добавил: - Перестраивать работу надо. Ловим мы пока мелких воришек, всякое жулье. А Бьяковский в сеть не идет. Значит, не там ее ставим. У Кривоносова что-то не ладится. Не дает нам пока желаемых результатов этот разведчик номер один.

Уже несколько дней сотрудник Московского уголовного розыска Кривоносов, присланный на помощь Окской милиции, пытался внедриться в банду Бьяковского, но сведения от него пока поступали туманные, неточные. И хотя, судя по запискам, которые передавались через связного Савкова, Николай Кривоносов был настроен оптимистично, верил в успех, в управлении не разделяли его настроения.

- Мне думается, - заметил Рябов, - он завел знакомство не с теми. Так в притоны Николай никогда не попадет.

- А может, он расшифрован, бандиты раскусили его и используют для обратной связи? Подсовывают ему липу, он передает ее нам, а мы бегаем, высунув язык, по его донесениям как мальчишки, - нервно проговорил Петухов.

Рябов, разминаясь, неторопливо поднялся из-за приставного столика, привычно поправил у переносицы очки. Семен Гаврилович был на редкость нетороплив, зато делал все надежно, наверняка. Он всегда следовал своей любимой поговорке "семь раз отмерь - один отрежь".

- Кривоносов расшифрован? Возможно. Но как? Это вопрос. Давайте на него ответим. Кто знал об операции? От кого могла просочиться информация к бандитам?

- Если в управлении засел предатель, надо его немедленно выявить. Давайте приглядываться к каждому, кто знал о посылке Кривоносова в ресторан Слезкина. Кстати, нужно обезопасить второго разведчика, сузить круг лиц, знающих об операции, вот до такого состава, - Максим Андреевич обвел рукой присутствующих.

Петухов с досадой кашлянул.

- Со своими же обязаны скрытничать, - сказал он с раздражением, приглаживая расческой густые пшеничные усы, но тут же согласился: Правильное решение, о прибытии второго разведчика будем знать только трое.

- А связного забыл? - вставил Рябов.

- Четвертый он. Еще хозяйка конспиративной квартиры.