Никита Филатов - Огненный лис Страница 2

- С вас двести семьдесят два рубля. Всего...

Мужчина в "тройке" решил возмутиться:

- А почему это вы нас сию минуту хотите рассчитывать? Мы ещё не уходим, девушка! Мы, может, ещё чего-нибудь заказывать будем!

Официантка хмыкнула:

- Вы сначала за это все рассчитайтесь. А уж потом...

- Так вы, красавица, сомневаетесь? В чем? В моей платижа... платежеспособности?

Последнее слово далось Семиному приятелю нелегко, от этого он ещё больше разгорячился и тут же начал неистово выгребать из карманов мятые купюры:

- Пожалуйста! Нате!

Официантка невозмутиво обтерла вечно испачканные шоколадом пальцы об уже использованную кем-то салфетку, собрала деньги и пересчитала их:

- Здесь всего двести шестьдесят девять. Трех рублей не хватает! А говорите...

- Что? Ах, трех рублей? Сейчас, сейчас... - клиент торопливо вытащил из внутреннего кармана пиджака аккуратный пластмассовый футляр от ученической авторучки.

На влажную скатерть, между огрызков, тарелок и свежих пятен от соуса тяжело впечатались три старинные серебрянные монеты.

- Во-на! Прошу пани... Не побрезгуете?

Вопреки ожиданиям мужчины, красивый жест его никакого впечатления на официантку не произвел:

- Я не коллекционирую. Нормальные деньги есть?

- Нормальные... - передразнил её клиент. - Что бы ты понимала! Деревня... Это же десятый век, ясно?

Но зад официантки, обтянутый черной суконной юбкой, уже удалялся от столика.

- Сема, слышишь? Я тебе эти монеты дарю на память. Как другу!

- А Ленин? Ильич на них есть? - Сема с трудом оторвал физиономию от скатерти и неожиданно во весь голос затянул:

- "И Л-ленин, такой молодо-ой,

И юный Октябрь впер-реди!"

- Нехорошо, гражданин, - возникший у столика вместе с вернувшейся официанткой метрдотель посчитал необходимым сделать подгулявшему посетителю замечание:

- Надо и время знать, и место... Платить будете?

Подождав, когда мужчина в "тройке" наскребет по карманам недостающую мелочь и рассчитается, метрдотель исчез так же незаметно, как появился.

Клиенты остались наедине.

- Ну? Есть на них Ленин? - Снова поинтересовался Сема, стараясь не опрокинуть наполненую рюмку.

- Нет. Ленина на них нету, - признал собеседник, предварительно зачем-то внимательно разглядев монеты.

- Тогда не возьму, - помотал головой Сема. - Пива на них не дадут, "Беломора тоже"... Партвзносы - и то не заплатишь!

- Плебей, - пристыдил его мужчина в "тройке".

- Нет. Не возьму.

- Да тут одного серебра грамм сорок будет, понял? Бери! А то обижусь до конца дней своих. До гробовой доски обижусь, до встречи - тьфу-ты! - с Господом...

Сема, который успел к этому моменту опять приклонить буйну голову к скатерти, открыл правый глаз, протянул руку и сунул футлярчик с монетами куда-то за пазуху.

Потом сделал над собой неимоверное усилие, сел почти вертикально, приосанился и перекрывая ресторанный шум затянул:

- Господу помо-олимся! Господи, помилуй... Господи, поми-илуй!

Метрдотель покачал головой и на всякий случай вызвал наряд милиции.

КНИГА ПЕРВАЯ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Глава 1.

На западе Амурской области, примерно в восьмидесяти километрах от границы с Китаем, на территории исправительно-трудовой колонии усиленного режима УВ 14/5, в воскресенье, в шесть пятнадцать утра по местному времени произошло черезвычайное происшествие: осужденный Бабарчак произвел захват заложников.

- Во, бля, номер! Не было печали - шнурок развязался... констатировал дежурный офицер, капитан Быченко после того, как сбежавшиеся на внутреннюю вахту контролеры-сверхсрочники, перебивая друг друга, доложили ему скверно складывающуюся оперативную обстановку.

Помимо вопроса "что делать?" в глазах каждого из них явно читался и второй, не менее важный: "что и кому теперь за это будет?"

Вся надежда была на Быченко - все-таки, семь лет в капитанах, бунт восемьдесят пятого пережил, трех начальников... Звали дежурного офицера Андрей Федорович, и слыл он человеком решительным, а в силу своей могучей "два на два" - комплекции, способным решать любые служебные задачи.

Как и все по-настоящему сильные люди, капитан редко пускал в ход свои огромные кулачищи - в сущности, это был довольно веселый мужик, умеренный дебошир и вполне безобидный пьяница.

Известно, какие здесь, на краю света развлечения для полного сил и здоровья тридцатидевятилетнего мужчины? Кругом тайга, а посреди неё - зона, распластанная на берегу когда-то золотоносной речки Альдой, да крошечный поселок Тахтамыгда с одноименной железнодорожной станцией

В свободное от службы время, любил Быченко, выпив пару поллитровых бутылей местного дрянного самогона, ходить на окраину поселка - бить стекла в пустующей заброшенной общаге расформированного авиаотряда. Чем, собственно, пьянка и ограничивалась, не вызывая ни у кого ни малейших нареканий: сами не без греха!

По сути, битье по пьянке стекол, да и не только стекол в злополучном бараке давно уже стало для местных жителей и начальства колонии даже не шалостью или проступком, а чем-то вроде невинной народной традиции.

- Нет, ну надо же такое, а? Конец дежурства... У Любки выходной сегодня после смены, - капитан таращился по сторонам липкими от бессонной ночи глазами. Войлочный воротник шинели до красноты и зуда натер шею, волосы на лбу слиплись от пота, чесалось тело, а во рту от чрезмерного курения дешевых папирос было очень погано.

Андрей Федорович обернулся:

- Баньку под вечер протопить, что ли?

- Баньку? Да, что же... Пар костей не ломит, - дипломатично кивнул стоящий ближе всех вольнонаемный начальник цеха, ранее отсидевший на этой же "зоне" шесть с половиной лет за взятки.

В помещении становилось дышать все труднее. Народу и так набилось сверх меры - офицеры-отрядники, контролеры, да ещё только что прибежал молодой "кум"-оперативник Плющев со своим готовящимся на пенсию шефом, майором Гелязитиновым.

А дежурный все бормотал под нос себе какие-то лишние, не имеющие отношения к делу фразы:

- В обед собирались огородом заняться, теплицуп поправить, дыры на пленке залатать... Кабаны-паскуды проломали! Повадились, суки, картошку рыть, понимаешь?

- Товарищ капитан...

- Ох, Бабарчак, Бабарчак... Говнюк! Не мог пару часиков подождать, пока я сменюсь, а? Не терпелось же тебе с самого сранья-то?

Тохтамыгденская колония существовала уже почти полвека и за эти годы прошли через неё сотни тысяч людей. Видели здесь и политзэков тридцать седьмого, и врачей-вредителей, и настоящих "коронованных" воров в законе, и детоубийц, и даже людоедов - но вот от террористов пока Бог миловал.

- Что вот теперь делать-то?

Что делать - никто не знал. Все имеющиеся в наличии инструкции касались, как правило, штатных ситуаций, или же описывали действия личного состава при массовых беспорядках, побегах и прочей, редко случающейся ерунде. Нашлись даже увестистые тома наставлений по организации коммунистических субботников, но что касается захвата заложников...

- Может, пожарную машину подогнать к дверям? И стрельнуть? - Робко подал голос старший лейтенант Плющев. В органы внутренних дел он пришел года два назад из уже упомянутого авиаотряда, где служил беспереспективным электриком.

- Ты чего - совсем сдурел? - Отмахнулся Быченко. - Шесть утра! Отряды спят, начнешь стрелять - поднимешь "зону".

- Правильно, правильно, Андрей Федорович, - поддержал его Гелязитинов. - Шуметь не надо. Нежелательно! Зэки, когда пронюхают, в чем дело - на работы точно не выйдут, им только повод дай! Так и ищут, сукины коты, где бы мне, понимаешь ты, нагадить.

Плющев смутился и закурил "Приму". Вслед за ним "Приму" опера закурили остальные.

В дежурке сразу же повисло плотное облако табачного дыма, и некурящему прапорщику Иванычу сделалось дурно. Тяжело закашлявшись, он вышел наружу, но прежде чем притворить за собой дверь бросил через плечо:

- "Пожарку" нельзя.

- Чего? - не понял Быченко. - Чего?

Иваныч вернулся и пояснил:

- "Пожарку", говорю, подогнать нельзя. У неё вчера коробка передач гавкнулась.

Дослушав, пока Быченко выматерится, прапорщик продолжил:

- "Ассенизатор" можно. Там рядом с санчастью, у входа, есть выгребная яма. И если "говновоз" подьедет и начнет сосать, подозрений это у Бабарчака не вызовет.

- Верно! - кивнул начальник цеха.

- Вонища вокруг будет, конечно, жуткая... Так что, не мешало бы противогазы получить.

- А я уже получил, - радостно ощерился беззубым ртом рыжий сержант-сверхсрочник Еремеев. - Могу хоть сейчас.

- Да заткнись ты, герой! - осадил его кто-то из офицеров. - Моя бы воля, я тебе этот презерватив вообще запретил бы снимать. Воняет изо рта, как, прямо... будто ты дерьма обожрался!

Вольнонаемный начальник цеха поморщился:

- Ну как вам не стыдно? Некрасиво товарищу по оружию такие замечания делать, особенно перед решение ответственной задачи. Ему, может быть, сейчас придется под бандитские пули голову свою подставлять, а вы...