Марина Серова - Смешные деньги Страница 2

Перед уходом я заглянула к тетушке.

— Твоя взяла! — сообщила я. — Пляж не пляж, но кое-что мне все-таки предложили. Как говорится, письмо позвало в дорогу… Поэтому ты можешь расслабиться и отложить заботы о пикнике до лучших или, если хочешь, до худших времен…

— Оставь координаты, — предложила тетя. — Всегда нужно предполагать, что ты можешь оказаться в лапах злодеев.

— «Спортивная», — сообщила я. — Номер двести двенадцать. Поеду туда на машине. Если звонивший мне Парамонов окажется мелочным человеком — а предпосылки к тому имеются, — вернусь через полчаса.

Тетя Мила восприняла мое сообщение с видимым облегчением. Оставив ее наедине с томиком Чейза, я отправилась в гостиницу «Спортивная» на своем верном «Фольксвагене».

Вокруг разгорался чудесный летний день — горячее солнце заполнило все небо без остатка, стекало по крышам и плавило сверкающий асфальт. Кроны деревьев были окружены золотистым ореолом.

Гостиница, которую выбрал себе заезжий юрист, находилась, грубо говоря, на отшибе, и если бы мне пришло в голову воспользоваться общественным транспортом, поездка туда заняла бы не менее получаса — в лучшем случае. На своих колесах я добралась туда за двенадцать минут.

Поскольку в тетушкиных словах о злодеях имелось некоторое рациональное зерно, я предпочла вначале выяснить у портье, на месте ли обитатель двести двенадцатого номера, и с невинным видом попросила его обратить внимание на то, что собираюсь посетить этот номер. После этого я могла быть уверена, что мое появление не осталось незамеченным.

Поднявшись на второй этаж, я постучалась в номер. Дверь мне открыли не сразу и, я бы сказала, с какой-то досадой. На пороге стоял высокий упитанный мужчина лет пятидесяти пяти. У него была тяжелая нижняя челюсть и мясистые щеки. На лице его застыло хмурое озабоченное выражение, словно у человека, который весь день ходил в тесных ботинках.

Он не сразу сообразил, кто перед ним. Это было ясно по тому нетерпеливому взгляду, которым он окинул мою скромную фигуру.

— В-вы… — начал он недовольным тоном.

— Охотникова, — поспешно сказала я.

Взгляд Парамонова сделался недоверчивым и даже как будто повеселел. Действительно, в следующую секунду озабоченные складки на лбу Константина Ильича разгладились, и он довольно радушно протянул мне широкую ладонь.

— Оч-чень приятно, — сказал он. — Вы быстро приехали.

Кажется, мне удалось произвести на него благоприятное впечатление, хотя я к этому и не стремилась. Сам хозяин номера мне не очень понравился — он постоянно был сосредоточен на своей персоне — такого трудно назвать обаятельным мужчиной. Впрочем, для дела это было неплохо.

Но Парамонов не сразу перешел к делу. Усадив меня в кресло, он нервно прошелся по комнате и вывалил на меня кучу жалоб. Наверное, ему не с кем было поделиться, и он нуждался в разрядке.

— Черт побери, как вы здесь живете? — в сердцах сказал он. — Ужасный город, отвратительная гостиница! Я здесь всего сутки, но уже сыт по горло! На вокзале сел в такси, попросил отвезти в гостиницу… Этот негодяй завез меня в такую дыру! Полюбуйтесь, за окном постоянный шум транспорта, по коридорам бродят какие-то пьяные футболисты!

— Вы хотите, чтобы я вас от них охраняла? — вежливо поинтересовалась я.

Парамонов вытаращил на меня глаза. Потом нелепость ситуации дошла до него, и он принужденно захохотал:

— Ну что вы, конечно, нет! Просто накипело, знаете ли…

— Издалека приехали? — спросила я, чтобы подвести его к сути дела.

— Издалека? — запнулся он. — Нет, не очень. Из Москвы. А вы… давно работаете, гм, в этом качестве? Или это у вас первое дело?

Я пристально посмотрела на него. Кажется, нужно было явиться затянутой в сверкающую кожу, с пистолетом на боку.

— Нет, это дело у меня не первое, — сдержанно ответила я. — У вас возникли какие-то сомнения?

Парамонов еще раз оценивающе окинул меня взглядом — и опять лицо его как будто просветлело.

— Нет, ну что вы, — проговорил он вежливо. — По-моему, все прекрасно. Нужно обеспечить безопасность одной особы. Она приезжает сегодня вечером московским поездом и пробудет здесь… Да кто знает, сколько она пробудет?! Но, полагаю, неделю — это уж точно!

— Что за особа? — поинтересовалась я. — Ей угрожает какая-то опасность?

— Нет, вовсе нет, — заверил Парамонов. — Во всяком случае, ничего такого определенного. Просто она иностранка. Сами понимаете, иностранец чувствует себя здесь неудобно. Страна экстремального туризма, так сказать. Что-то вроде сафари в Кении, верно?

— Она туристка? — уточнила я.

— Пожалуй, нет, — покачал головой Парамонов. — Сейчас я все объясню. Моя клиентка — а я являюсь ее доверенным лицом — гражданка США. Зовут ее Линда Эвелин Фридлендер. Ее дедушка с бабушкой эмигрировали из России вскоре после революции. Мать ее тоже по происхождению русская. В семье заботливо сохраняли русские традиции. Отсюда возникло заблуждение Линды, что она прекрасно знает Россию, понимаете? Это само по себе источник повышенной опасности. Прибавьте сюда эту чертову политкорректность, заботу об окружающей среде и желание везде поднимать звездно-полосатый флаг…

— Ужас! — сказала я. — А зачем она едет в город Тарасов? Охранять окружающую среду?

— Может быть, — пожал плечами Парамонов. — Но это не главное. Дело в том, что дедушка с бабушкой родом из этого города. Девичья фамилия матери — Фуфлыгина. Вам она неизвестна?

— Я вообще-то не местная, — призналась я. — Но до сих пор подобная фамилия мне не встречалась. Так, значит, в вашей Линде заговорила ностальгия?

— Сомневаюсь, — сумрачно сказал Парамонов. — Какая ностальгия? Она активна, как паровоз. Я бы назвал это скорее здоровым любопытством. И, кроме того, у нее здесь дело.

— Дело? — удивилась я.

— Да. Линда Фридлендер — богатый человек, — объяснил Парамонов. — У нее в Миннеаполисе фабрика по производству музыкальных унитазов.

— Простите? — не поняла я.

Парамонов усмехнулся и презрительно махнул рукой.

— Нам этого не понять, — сказал он. — Американцы очень большое значение придают работе кишечника. Считается, что унитазы Фридлендер очень помогают этой работе. Представляете, вы садитесь на унитаз, и в зависимости от состояния вашего желудка механизм сам подбирает соответствующую музыку — что-нибудь бодрое или, наоборот, меланхоличное… А когда спускаете воду, звучит бравурный, жизнеутверждающий марш!

— Потрясающе! — сказала я. — У вас есть такой унитаз?

— Упаси бог! — ответил Парамонов. — Однако продолжаю. Фридлендер, как и положено состоятельным людям, много занимается благотворительностью. Добралась она и до города Тарасова. Какой-то чудак организовал здесь фонд помощи больным СПИДом и сумел связаться с моей клиенткой. Хотя, впрочем, тогда она еще не была моей клиенткой, и подробностей я не знаю. Мне известно только, что в адрес этого фонда в течение пяти лет поступала гуманитарная помощь из США — ну, знаете, продукты, медикаменты, одежда, шампунь для собак и все что угодно. Думаю, поющие унитазы тоже. Теперь госпожа Фридлендер считает, что пришла пора проверить деятельность этого фонда.

— Вы тоже этим будете заниматься? — спросила я.

— К счастью, это не входит в мои обязанности, — ответил Парамонов. — Моя задача — обеспечить клиентке охрану и гида в одном лице. То, что вы женщина — просто великолепно! Знаете, у меня такое впечатление, что американки боятся мужчин больше, чем мышей.

— Ну хорошо, — сказала я. — Каковы будут мои обязанности, и сколько вы собираетесь мне платить?

Парамонов немного замялся.

— Боюсь, вам придется находиться при госпоже Фридлендер неотлучно. За исключением ночного времени, разумеется.

— Учтите, — предупредила я. — Мои расценки — двадцать долларов в час, и я готова быть неотлучной хоть двадцать четыре часа в сутки.

Если честно, то я немного завысила свои требования. Обычно я беру за свои услуги двести долларов в день, но поскольку мой будущий клиент — американка, то расценки должны быть соответствующими. У них там принято оплачивать работу по часам.

— Боюсь, я не уполномочен решать такой вопрос. Мне поручено передать вам двести пятьдесят долларов аванса. Об остальном вам придется договариваться с госпожой Фридлендер лично.

— Очень мило! — возмутилась я. — Неужели вы думаете, что я возьмусь за работу за такие деньги?

Парамонов развел руками.

— У меня инструкции, — сожалеюще сказал он и, понизив голос, добавил: — Но скажу вам по секрету, если вы будете вести себя настойчиво, вы получите свою цену. Моя клиентка обожает самостоятельных женщин. Кстати, она хорошо говорит по-русски.

— Я тоже неплохо говорю по-английски! — отрезала я. — Но предупреждаю, если мне не удастся договориться о расценках, я тут же бросаю это дело!