Марина Серова - Ошибка Купидона Страница 2

На этот раз, кроме прямого значения фразы, я увидела в ней и неожиданный для меня интерес, и столь же неожиданное его завершение. Косточки предупреждали меня, что нужно избавиться от предвзятого отношения к новому делу. Иногда, если хочешь уточнить рекомендацию костей, можно бросить их еще раз. Только я собралась это сделать, как прозвенел звонок в дверь. Поблагодарив своих помощников (это необходимая часть ритуала), я пошла открывать.

Передо мной стоял человек, по внешности которого я бы никогда не сказала, что он принадлежит к зажиточному классу. Более того, он настолько не был похож на богатого человека, что это сразу вызвало у меня интерес.

Ко мне редко обращались люди бедные. И лишь тогда, когда совсем, что называется, нужда припрет. Но в основном мои клиенты — люди, для которых двести долларов в день (а у меня именно такая ставка) — не деньги.

— Вениамин Зеленин, — протянул он мне руку через порог, но из суеверия сразу же спрятал ее за спину.

— Татьяна Иванова, — ответила я с улыбкой, поскольку мужичок показался мне забавным. — Проходите.

Вениамин снял у порога ботинки и поискал глазами тапочки. Нет, он совершенно не походил на традиционного клиента.

Я подала ему свои старые тапочки, в которых он сразу же стал похож на холостяка со стажем, трогательного и беззащитного. Для полноты образа ему не хватало только газеты с кроссвордом в руках.

Я пригласила его в комнату и усадила в глубокое мягкое кресло. Но он и в нем умудрился выглядеть неуверенно. Сел на самый край, положив руки на колени.

— Сколько в моем распоряжении времени? — спросил он, посмотрев на часы, и этим еще больше расположил меня к себе. Люди, умеющие ценить чужое время, — редкость в наши дни.

— С этой минуты я работаю на вас, — ответила я ему, и он приободрился. Уселся поудобнее, откинулся на спинку кресла и приготовился к долгому разговору.

Как обычно, я включила диктофон, на который он покосился с недоверием, но ничего не сказал.

— Расскажите немного о себе, — попросила я, чтобы понять, с кем имею дело.

— Да-да…

Вениамин передохнул и сосредоточился. Эта небольшая пауза позволила мне как следует его рассмотреть.

Около сорока, довольно симпатичный брюнет, одет недорого, но со вкусом, хотя и немного неряшливо. Средний палец правой руки с характерным желтым пятном заядлого курильщика.

— Можете курить, — предложила я и поставила перед ним пепельницу.

— Спасибо, — кивнул он головой и достал из сумки сигареты и зажигалку.

Сумка у него была из натуральной кожи, каких я не видела в продаже у нас. Я привезла себе похожую из Америки, заплатив за нее бешеные деньги.

Глубоко затянувшись дешевой сигаретой, Вениамин приступил к рассказу.

— Я веду довольно необычный образ жизни… Дело в том, что я цирковой режиссер…

«Вот оно что, — подумала я, — наградил же бог профессией». Я уже начала голову ломать — к какой категории граждан отнести моего посетителя. Можно было перебирать профессии до вечера, но эту не вспомнить.

— Редкая профессия, — ответила я с самым невозмутимым видом.

Профессия действительно была редкой. А для меня еще и загадочной. Мы много слышим о кинорежиссерах, чуть меньше — о режиссерах театра, но про режиссеров цирка почему-то не слышим никогда. Я, например, в жизни не видела цирковой афиши, на которой бы крупными буквами было написано: «Программа поставлена режиссером таким-то». То ли это не принято в цирке, то ли по какой другой причине, но цирковые режиссеры для большинства публики как бы и не существуют. И я до сих пор не знаю, кто ставил номера Никулину или Енгибарову. Или они сами репетировали их перед зеркалом.

— Я много езжу и иногда неплохо зарабатываю. Хотя по нынешним меркам не так много… — продолжил Вениамин.

— А жена у вас тоже в цирке работает? — уточнила я, чтобы до конца представлять себе картину.

— Ну что вы, — впервые улыбнулся мой новый знакомый, — Светлана — искусствовед и в настоящее время не работает, то есть нигде не состоит на службе. Иногда в газетах появляются ее статьи…

— Она моложе вас? — поинтересовалась я, поскольку в его голосе мне послышалась та доля умиления, с которой стареющие мужчины обычно говорят о своих молодых подругах.

— Да, и намного, — кивнул он головой и посмотрел на меня с подозрением и затаенной болью, видимо, боясь обнаружить на моем лице насмешку.

— И вы подозреваете, что она вам изменяет?

Вениамин покачал головой, будто бы я допустила бестактность.

— Я бы не стал торопиться с выводами, — деликатно поправил он меня. — Но что-то с ней происходит неладное. И это меня беспокоит.

«Боже мой, какие мы ранимые, — мысленно вздохнула я. — „Что-то происходит…“ Понятно, что происходит. Иначе не побежал бы к частному детективу».

— Вы хотите, чтобы я последила за ней, за ее… контактами? — спросила я, подбирая максимально тактичные выражения.

— Я хочу знать, что с ней происходит, — твердо ответил Вениамин. И достав из сумки конверт, немного демонстративно передал его мне. — Это аванс.

Ну что же, в каком-то смысле он прав. Мое дело — выполнить задание клиента, принимая все правила его игры. Именно за это мне и платят.

— В таком случае, расскажите мне как можно подробнее, что в ее поведении вызывает ваше беспокойство.

Произнеся эту фразу, я поняла, что вполне могла бы стать дипломатом. И чувство гордости наполнило меня до краев. Ведь я приготовилась слушать подробности, заранее предвидя традиционный «джентльменский набор»: подозрительные запахи, поздние возвращения домой, ночевки у «подруг» и так далее.

Скучно. Подобная информация, безусловно, развлекла бы старушек на лавочках у подъездов. Да и то на часик-другой, не больше. В конечном итоге все эти истории однообразны, как порнографические фильмы. Так как ничего нового в этой области человеческих отношений придумать невозможно.

Поначалу все звучало именно так, как я и предполагала.

Вениамин встретил свою будущую жену чуть больше года назад, и через месяц с небольшим они зарегистрировали свои отношения. Ему было сорок, ей — двадцать пять, роман был бурный и привел к счастливой развязке, если свадьбу считать непременным и достаточным условием happy end. Шесть месяцев с небольшими перерывами на время постановок цирковых программ в других городах продолжались их медовые восторги, но потом…

А вот потом фраза за фразой в рассказе Вениамина стали проскальзывать странные, я бы сказала, не очень уместные в этом сюжете мотивы.

Прежде всего меня удивила такая интимная в устах щепетильного в этом отношении Вениамина информация: Светлана с некоторых пор стала ненасытной в любви. То есть она и раньше не была холодной, но теперь… Вениамин употребил странное выражение: «Она каждую ночь как будто прощается со мной перед смертью». Согласитесь — не самая обычная фраза для характеристики отношений с женой. Даже если делать скидку на принадлежность моего клиента к «людям искусства».

А сам этот взрыв чувственности после полугода регулярной половой жизни… Традиционной я назвала бы прямо противоположную ситуацию. Заводя молодого любовника, женщина начинает избегать «исполнения супружеских обязанностей».

Вениамин волновался и курил одну сигарету за другой. В его рассказе не прозвучало ни одного слова осуждения или злобы по отношению к Светлане. Хотя он и допускал (я добилась от него этого признания), что у нее, возможно, появился другой мужчина. Но признание это настолько потрясло его, что минут пять мне пришлось буквально приводить его в чувство, потому что Вениамин сидел, уставившись в одну точку, с выражением ужаса на лице и не откликался на мои обращения.

Я решила напоить его кофе и оставила ненадолго одного. Вернувшись, застала в той же позе с очередной сигаретой в зубах.

Решив перевести разговор на другую тему, я из любопытства задала, как мне казалось, безобидный вопрос:

— А до Светланы вы были женаты?

Но вопрос произвел на Вениамина странное впечатление. Я могла поклясться, что он испугал его. И мне почудилось что-то неладное.

— Нет, — торопливо ответил он и начал прикуривать зажженную сигарету. — Вернее, был, хотя мы не были расписаны… Она погибла.

— Извините, — опешила я. — Давно?

— Шесть лет назад.

Я пожалела, что заговорила об этом, потому что его предыдущая жизнь имела минимальное отношение к моему заданию.

— Вы принесли фотографию Светланы? — уже с опаской спросила я.

— Конечно. Вот…

На фотографии было очаровательное юное существо, сочетающее в себе красоту и интеллигентность. С первого взгляда было понятно, что Светлана, как говорится, из хорошей семьи.

— Сколько ей тут? — поинтересовалась я, поскольку на фотографии она выглядела не старше двадцати.