Раймонд Чэндлеp - Детектив Филип Марлоу Страница 2

Девушка отсутствовала минуты четыре. Потом дверь открылась, и она сказала:

- Миссис Мердок сейчас примет вас.

Мы прошли по каким-то коридорам, и она открыла половинку стеклянной двустворчатой двери и посторонилась, пропуская меня. Я вошел, и дверь за мной закрылась.

Там было полумрак, и сначала я не видел ничего, кроме лучей света, пробивавшихся сквозь густые кусты за окнами и занавески. Потом я рассмотрел, что помещение представляет собой что-то вроде веранды, снаружи совершенно заросшей кустарником. Здесь было много циновок и плетеной мебели. У окна стоял соломенный шезлонг с изогнутой спинкой и таким количеством подушек на нем, что их было бы достаточно, чтобы нафаршировать слона. В шезлонге полулежала женщина с бокалом в руке. Еще до того, как я смог составить представление о ее внешности, я почувствовал тяжелый запах алкоголя. Потом глаза мои привыкли к темноте, и я наконец смог разглядеть миссис Мердок.

У нее было толстое лицо с массивным подбородком, тусклые серые волосы, безжалостно изуродованные перманентом, тяжелый нос и большие, наполненные влагой глаза, выразительные, как речные голыши. Шею ее украшал кружевной воротничок, но к такой шее больше бы подошел футбольный свитер с глухим воротом. Миссис Мердок была одета в серое шелковое платье без рукавов, открывавшее жирные крапчатые руки. В ушах виднелись агатовые пуговки. Перед ней стоял низкий стеклянный столик с бутылкой портвейна. Она неторопливо тянула вино из бокала, рассматривала меня и молчала.

Я стоял перед ней. Она заставила меня стоять столько времени, сколько понадобилось ей, чтобы осушить бокал, поставить его на стол и снова наполнить. Потом она промокнула губы носовым платком. Потом раздался ее голос. Это был грубый баритон, принадлежавший человеку, явно не склонному ни к каким шуткам.

- Садитесь, мистер Марлоу. Не зажигайте сигарету. Я астматик.

Я уселся в плетеное кресло-качалку и засунул так и не зажженную сигарету в нагрудный карман за носовой платок.

- Я никогда не имела дела с частными детективами, мистер Марлоу. И ничего о них не знаю. Ваши рекомендации кажутся мне удовлетворительными. Какие у вас расценки?

- Расценки на что, миссис Мердок?

- Надеюсь, вы понимаете, что дело мое сугубо конфиденциальное. Никакой полиции. Если бы могла идти речь о полиции, я бы туда и обратилась.

- Я беру двадцать пять долларов в день, миссис Мердок. И, естественно, текущие расходы.

- Дороговато. Должно быть, вы делаете большие деньги. - Она отхлебнула из бокала. - Я не признаю портвейн в жару, но приятного мало, когда тебя вот так вынуждают от него отказываться.

- Вовсе нет, - сказал я. - Конечно, можно нанять следователя за любую цену - как простого юриста. Или дантиста. Я не организация. Я - всего лишь один человек и никогда не веду больше одного дела. Я рискую, иногда очень рискую. И работаю не постоянно. Нет, не думаю, чтобы двадцать пять долларов в день было слишком дорого.

- Понятно. А что за текущие расходы?

- Разные мелкие разности. Никогда не знаешь заранее, что и как.

- Я бы предпочла знать, что и как, - ехидно сказала она.

- Узнаете. Все будет предъявлено черным по белому. У вас будет возможность опротестовать расходы, если они вам покажутся чрезмерными.

- На какой аванс вы рассчитываете?

- Сотня долларов меня устроит, - сказал я.

- Хочу надеяться. - Она осушила бокал и снова наполнила его, даже не успев вытереть губы.

- Когда речь идет о людях вашего круга, я не настаиваю на обязательном авансе.

- Мистер Марлоу, - сказала она, - я довольно суровый человек. Не заставляйте меня пугать вас. Если это у меня получится - значит, вы не тот человек, который может быть мне полезен.

Я кивнул, пропустив это мимо ушей.

Она внезапно расхохоталась и потом рыгнула. Это была изящная легкая отрыжка, исполненная с полной непринужденностью.

- Моя астма, - небрежно пояснила миссис Мердок. - Вино я пью как лекарство. Поэтому вам не предлагаю.

Я закинул ногу на ногу. Я надеялся, что это не повредит ее астме.

- Деньги - не самое важное, - сказала она. - Женщины моего круга всегда переплачивают и всегда готовы к этому. Надеюсь, вы окажетесь достойны вашего гонорара. Дело же вот в чем. У меня похищено нечто весьма ценное. Я хочу вернуть похищенное. Но это не все. Я не хочу, чтобы кого-нибудь арестовали. Так случилось, что вор является членом моей семьи.

Она повертела бокал в толстых пальцах, улыбка ее была едва заметна в полумраке затененной комнаты.

- Моя невестка, - пояснила миссис Мердок. - Очаровательная девушка... и несгибаемая, как бревно.

Она посмотрела на меня внезапно заблестевшими глазами.

- Мой сын - круглый дурак, - сообщила она. - Но я очень привязана к нему. С год назад он женился самым идиотским образом, без моего согласия. Это было глупо с его стороны, так как он совершенно не в состоянии зарабатывать себе на жизнь, а денег у него нет, кроме тех, что даю ему я, - а я ведь не щедра на деньги. Леди, которую он избрал или которая избрала его, работала певичкой в ночном клубе. Линда Конкист. Они жили здесь. Мы не ссорились, потому что я никому не позволяю ссориться со мной в моем собственном доме. Но тепла в наших отношениях не было. Я оплачивала их расходы, купила каждому по машине, дала леди возможность одеваться вполне прилично - хотя и не броско. Конечно, она находила жизнь здесь несколько скучной. Конечно, она находила моего сына скучным. Я сама нахожу его скучным. Так или иначе, она совершенно неожиданно уехала где-то с неделю назад, не оставив адреса и не попрощавшись.

Миссис Мердок закашлялась, высморкалась в платок и продолжала:

- После ее отъезда обнаружилась пропажа монеты. Редкой золотой монеты, известной как дублон Брэшера. Это жемчужина коллекции моего мужа. Меня подобные вещи не интересуют, а его - интересовали. Я хранила его коллекцию в целости и сохранности четыре года после его смерти. Она находится наверху, в запертом несгораемом помещении в нескольких несгораемых сейфах. Она застрахована, но я еще не заявила о пропаже. Не хочу, пока монету можно вернуть. Я абсолютно уверена, что ее взяла Линда. Говорят, монета стоит более десяти тысяч. Это образец, не бывший в употреблении.

- Но неудобный для сбыта, - сказал я.

- Возможно. Я хватилась монеты только вчера. Я еще долго не хватилась бы, так как и близко не подхожу к коллекции, но вчера позвонил один человек из Лос-Анджелеса по имени Морнингстар. Он представился торговым агентом и поинтересовался, подлежит ли, как он выразился, Брэшер Мердока продаже. К телефону подходил мой сын. Он ответил, что вряд ли, но надо уточнить у меня, - и попросил мистера Морнингстара позвонить попозже. Меня он не стал беспокоить: я отдыхала. Агент обещал перезвонить. Сын передал об этом разговоре мисс Дэвис, а та - мне. Я велела ей позвонить этому человеку. Мне было просто интересно.

Она отпила из бокала, потрясла платком и хрюкнула.

- Что вам было интересно, миссис Мердок? - спросил я, чтобы хоть что-нибудь сказать.

- Если человек является торговым агентом, он должен знать, что монета не продается. Мой муж, - Джаспер Мердок, указал в завещании, что никакая часть его коллекции не может быть продана, предоставлена во временное пользование или в залог, пока я жива. Не может быть вынесена из дома кроме как в случае какого-либо бедствия, представляющего угрозу зданию, да и тогда только в присутствии поверенных. Мой муж, она мрачно усмехнулась, - считал, что я могла бы уделять больше внимания этой куче металла при его жизни.

Стоял прекрасный день, светило солнце, благоухали цветы, пели птицы. По улице с приглушенным, успокаивающим гулом проезжали машины. В сумрачной комнате, пропитанной тяжелым винным запахом, рядом с этой грубой, малопривлекательной женщиной все казалось чуть нереальным. Я вверх-вниз качнул ногой и продолжал молча ждать.

- Я поговорила с мистером Морнингстаром. Его полное имя Элиша Морнингстар. Его офис расположен в Белфонт-Билдинг на Девятой, в центре Лос-Анджелеса. Я сказала ему, что коллекция Мердока не продается и, пока я жива, продаваться не будет. И выразила удивление его неосведомленностью в этом вопросе. Он что-то замычал и заблеял, а потом спросил, нельзя ли ему посмотреть дублон. Я ответила, что, конечно, нельзя. Он довольно сухо откланялся и повесил трубку. Старик - судя по голосу. А я пошла наверх взглянуть на дублон самолично, чего не делала уже целый год. Монета исчезла из запертого сейфа.

Я молчал. Она снова наполнила бокал и выбила дробь толстыми пальцами на ручке шезлонга.

- Вы, вероятно, догадываетесь, о чем я сразу подумала?

- Вероятно. В том, что касается мистера Морнингстара. Кто-то предложил ему монету, и он знал или подозревал, откуда она. Монета, должно быть, очень редкая.

- Не бывший в обращении дублон, так называемый незатертый образец, действительно большая редкость. Да. Именно это и пришло мне в голову.