Валерий Поволяев - Семейный отдых в Турции (сборник рассказов) Страница 2

- Ну что, прикинул, во что нам обойдется ремонт?

- Прикинул, - напарник обреченно махнул рукой, потом повернул голову - лицо его сделалось суровым. - Наколбасил совок... Не надо браться за руль, если не умеешь ездить.

- Ну и что там настукало?

- Ориентировочно, навскидку, что-то между шестью и семью тыщами. Зеленых. Примерно шесть шестьсот.

- Вот к чему приводит неосторожная езда, - крепкое холодное лицо кожаного парня тронула торжествующая улыбка, глаза жестко сжались. - Ну что? - спросил он излишне громко, снова всунув голову в кабину. Бессонов ощутил легкий дух хорошего мужского одеколона. - Вон как мой приятель расстроился, даже собой владеть не может. Вы отняли у него самое дорогое, что он имел, - машину. Теперь его с такой покуроченной внешностью менты на каждом шагу будут останавливать. Так что, помимо потерь материальных, он имеет потери моральные - а это как минимум четыре тыщи. Итого десять тысяч шестьсот баксов. Но мы с Антоном люди добродушные, шестьсот баксов вам простим... Сойдемся на круглой сумме - десять тыщ.

Бессонову сделалось душно, перед глазами поплыли дымные красные волны, он запустил палец за воротник рубашки, дернул, обрывая пуговицу, пробовал сказать что-то, но не смог и повернулся к жене, прося её прийти на помощь. Та поняла безмолвное движение мужа, вскричала подбитым голосом:

- Да вы что!

- Ага, не хотите, значит, - ровным ласковым голосом произнес парень в кожаной куртке. Чуть отвернул лицо от Бессонова. - Антон, они не хотят платить. Что будем делать? Может, милицию пригласим?

Антон в издевательском "Ах!" вскинул руки, помахал ими в воздухе, словно птица, собравшаяся сесть, и отозвался недобро:

- Что значит - не хотят? Напакостить напакостили, новую машину превратили в старую консервную банку, а платить не хотят? Ну и совки!

- Какая же она новая? - Бессонов приподнялся на своем сиденье, чтобы получше рассмотреть иномарку. - Какая же она новая? Обычная старая машина, которая стоит дешевле нашего "жигуленка".

- Ты не выходи из машины! Не выходи! - глянув на лицо кожаного парня, вцепилась в руку Бессонова жена. - Не выходи! Пусть милиция сама сюда приедет!

- Какая там милиция? - Бессонов невольно поморщился, отмахнулся от жены. - Милиция нас и приложит...

- Правильно. Приложит, - подтвердил с усмешкой молодой человек, поселившийся у них в окне, словно портрет в раме, - потому что вы нарушили правила уличного движения, не соблюдали дистанцию, у вас не отлажены тормоза...

Не выдержав, Бессонов вскинулся - ему даже дышать сделалось трудно от такой наглости, он втянул открытым ртом в себя воздух, в тот же миг ощутил на языке вкус автомобильной гари, с шумом выдохнул. Эти двое молодых низколобых сами подставили ему зад своей машины - резко тормознули, и он въехал в "японца", а теперь... Тормозной-то путь у него - удлиненный, под колесами - лед, скользко, и у Бессонова не было иного выхода... Машина Бессонова вообще могла скапотировать, словно самолет, совершивший вынужденную посадку в песок, перевернулась бы через нос и опустилась на крышу, смахнув с тротуара и покалечив при этом двух, а то и трех человек. Бессонов хотел было сказать парню что-то резкое насчет правил уличного движения, но сдержался: не стоило обострять ситуацию.

- Ну и как же будем рассчитываться? - молодой человек сузил глаза. Меня, кстати, зовут Егором.

- Да-да... Это я уже слышал.

- Чем будем покрывать расходы? Валютой? Родными деревянными? - Егор снова ухмыльнулся. Он специально нагнетал обстановку, давил на Бессонова, и будь Бессонов в другом состоянии, менее загнанном, нормальном, он и воспринял бы слова парня по-иному, и игру повел бы иную.

- Десять тысяч долларов! - в отчаянии воскликнул Бессонов.

- Десять тысяч шестьсот, - уточнил Егор жестким тоном. - Но, считайте, шестьсот мы вам скинули...

- У меня их нет!

- Но есть машина, - Егор по-хозяйски похлопал рукой по крыше автомобиля, - есть квартира. Я думаю, мы сговоримся.

- Квартира тут при чем? - Бессонов невольно схватился руками за виски - начало ломить голову. - Квартира ни при чем!

- Если не хватит денег от продажи машины, квартиру тоже придется продать...

- Что-о? - Бессонов болезненно поморщился, почувствовал, как на плечо ему навалилась жена, вцепилась руками в его руку, сдавила.

- Да, да, да, - коротко и жестко, четко отделяя каждое "да" прослоечкой-запятой, произнес Егор.

Антон чуть сдвинул его в сторону, прошипел отдышливо, зло:

- А вы что же думали - напакостить, разбить чужую машину и укатить, не заплатив? Это раньше можно было, в совковом государстве, сейчас, слава Богу, у нас порядок.

- Если не хватит денег, квартиру придется продать, это факт, - сказал Егор, - а на остатки после ремонта мы вам купим какое-нибудь жилье. Поехали!

- Куда? - Бессонов поморщился.

- Неужели ты, дядя, действительно такой недогадливый? - Антон начал терять терпение. - Дунак дунаком, а? Или, может, мне тебя проучить малость, а? - Он сунул руку в карман, вытащил, и Бессонов увидел, что на пальцах у него поблескивает хромированный сталью кастет. Не самодельный, не кусок подковы, а заводской, импортный, с отстегивающимся штычком. - Хочешь?

- Не надо! - взвизгнула жена Бессонова.

- Тогда документы! Гони сюда паспорт! И права!

Бессонов, жалобно поморщившись, прикинул, сумеет он уйти от этих наглецов или нет - уйти не получалось, спереди дорогу перекрывала иномарка - "японец" с примятым задом, справа - высокая, сантиметров под тридцать, бровка тротуара, слева стояли кожаные молодцы.

- Ну! - Антон поиграл кастетом перед лицом Бессонова. - Не то я живо тебе испорчу фотокарточку.

- А документы зачем? - с трудом овладев собою, проговорил Бессонов, и поразился своему голосу, незнакомому, надтреснутому, словно в нем что-то порвалось, хрустнуло, потекло.

- Как зачем? - Антон захохотал. - Да ты же, дядя, шустрый как веник. Чуть зазеваюсь - мигом испаришься. Я таких, как ты, хорошо знаю. Ну! - Он неожиданно стиснул зубы, скрежетнул ими и поддел кастетом Бессонова под подбородок. - Можешь, конечно, сразу баксы отдать, и мы разбежимся в разные стороны...

- Нет у меня баксов!

- Потому - документы сюда! Чтоб не удрал. Будем договариваться по-другому.

- Да не удеру я, - Бессонов пальцами помял грудь - защемило сердце, горько усмехнулся, - куда уж мне!

- Документы мы тебе вернем, не боись! Во... Сукой буду! - Антон провел себя кастетом по шее: старый блатной жест, так на потайных "малинах" урки клялись друг другу в верности. Странно было видеть этот жест у молодого, сытого, обтянутого модной кожей парня в конце двадцатого века. Верну, не бойся, дядя!

- Да я и не боюсь! - Бессонов вздохнул глубоко, полез рукой в карман и достал паспорт.

- Вот мои документы... Самый главный, серпастый, молоткастый...

Антон вырвал у него паспорт из рук.

- Теперь права.

- Права-то зачем? Вдруг меня милиционер остановит? А прав нету...

- С вами Егор поедет. Он права и предъявит милиционеру.

Надо было выйти из машины, глянуть, сильно ли она раскурочена, но Бессонов оцепенел, одеревенел, мышцы не повиновались ему, мозг сковало - он боялся молодцов. "Будто убийцы, честное слово, - стукнула в голове далекая, какая-то задавленная мысль, - у них-то и лица убийц, киллеров, молодчиков, которые с автоматами выходят на большую дорогу".

Бессонов снова поморщился, вытащил из кармана права - плоские, закатанные в прозрачный пластик, так называемые международные, когда-то он за эти права заплатил большие деньги: двести рублей. Тогда на две сотни можно было купить роскошный шерстяной костюм-тройку английского либо немецкого производства.

- Давай, давай, не боись, дядя, - вид Антона сделался довольным, хмельным, словно он побывал на царском пиру. - Открой-ка заднюю дверь, потребовал он и, не дожидаясь, когда Бессонов вытянет из скважинки пластмассовой торчок предохранителя, просунул руку в кабину, нащупал пальцами гладкую головку, резко дернул вверх. Распахнул заднюю дверь. Садись, друг Егор, - пригласил он и засмеялся: - Дядю в пути не обижай. Держи его права, следи, чтобы он не сбежал по дороге, а вообще сиди смирно!

- Как мышь, - Егор так же, как и Антон, довольно засмеялся.

Бессонов почувствовал себя дурно - будто бы шею ему начали сдавливать чьи-то безжалостные пальцы. Повел головой в сторону, пальцы тут же среагировали на это движение, сдавили шею сильнее, он не выдержал, застонал.

- Не боись, дядя, я же тебе сказал - не боись! - Антон хлопнул дверью его машины, поглядел, как Егор расположился на заднем сиденье. - Живым останешься во всех случаях жизни!

Воздух перед Бессоновым заколебался, в нем появились красные, похожие на клубки дыма пятна, словно бы где-то что-то горело. Он застонал снова, потом встрепенулся, потянул носом: а вдруг действительно что-то горит? Он, например, или его машина?

- Поехали! - скомандовал с заднего сиденья Егор, хлопнул Бессонова по плечу.