Леонид Словин - Подставное лицо Страница 2

— Тонко, — признал Антон.

— Мы спустились в зал для автоматов, нашли свободную ячейку.

— Николай решил, что не уедет сразу?

— Он все равно не успевал на последний автобус. Пришлось бы ночевать в Кашире, на вокзале. Мы зашли в ресторан в центральном здании. Заказали ужин. Сама я не ела, не пила. Боялась, что он передумает. — Пальцы ее задвигались, она поправила ремешок сумки. — Сидели до закрытия, потом перешли в зал ожидания. Остальное знаете.

— А как Николай?

— Он даже не вспомнил о письмах. — Она снова поправила сумку. Николай — сводный брат Сергея. Старше его на одиннадцать лет. Полная его противоположность.

— Как он вел себя в ресторане?

— Захмелел. Рассказывал всякие смешные случаи.

— Кем он работает?

— Механиком в доме отдыха.

За окном застучали компрессоры очередного сцепа. Электрички следовали теперь одна за другой. Короткий ночной перерыв в службе движения закончился.

Денисов поднялся из-за стола, подошел к окну. Происшедшие события, действующие лица, их связи, мотивы поведения — все было расставлено по местам. Оставалось уточнить детали.

— Кто набрал на ячейке шифр?

Женщина обернулась к нему.

— Николай. Восемьсот девяносто шестая ячейка.

— Расскажите подробнее.

— Я стояла сбоку. Он подозвал меня, показал шифр. Письма лежали в одном большом конверте.

— А кто клал конверт в ячейку?

— Я. Справа, за выступ. Записала шифр. «Б-042». Потом Николай захлопнул дверцу. Мы уже отошли, но он вернулся — проверить, хорошо ли закрыт ящик. Подергал ручку…

— Он действительно Николай?

— Да, — она удивленно взглянула на него. — А моего друга действительно зовут Сергеем. Фамилии обоих — Максимовы…

Денисов снова взглянул за окно. Ближайший светильник был неисправен, наполнен подслеповатым фиолетово-розовым излучением. Другие светильники словно прошли эту изначальную стадию яркости к последней, пронзительной заливавшей пустой перрон.

— Значит, имена и фамилии настоящие?

— Почему вы спрашиваете?

— Дело в том, что начало шифра, как правило, — первая буква имени или фамилии.

— Друзья называют меня Беатой…

— Это если бы вы сами набрали шифр.

Антон некстати вмешался в разговор:

— Заявление привезли?

— Нет. Я должна посоветоваться с Сергеем. Дело ведь касается не только меня… Вы должны понять!

Она вынула из сумочки пачку «БТ». Антон щелкнул зажигалкой.

— Благодарю.

— Кто знал, что вы пишете Максимову на адрес его брата в Соколову Пустынь? — спросил Денисов.

— Только в нашем НИИ… — Она затянулась. — Сергей несколько раз забывал письма на столе. Их подбирали, клали ему в ящик. Мой почерк многие знают.

— Максимов сам рассказывал вам об этом? Или кто-то еще?

— Да, сам Сергей.

— А ваш муж? Он не с вами работает?

— Раньше работал. Три года назад перешел в другое место.

— Значит, у вашего мужа остались знакомые в НИИ? Друзья, недоброжелатели.

— Недоброжелателей даже больше. Он потому и ушел.

— Подозреваете конкретных лиц?

— Безусловно. Хотя у меня нет доказательств. Единственно… — Она закусила губу. — Я не хотела бы, чтобы вы с этим делом приезжали в институт. Все сразу поймут. Чем меньше людей посвящено, тем лучше. Если можете что-то сделать — помогите, но чтобы об этом никто не знал.

Антон прошел по кабинету.

— Вы сказали, что муж приезжает сегодня.

— Сегодня вечером. Завтра ему уже могут показать мои письма Максимову.

— Кто-нибудь, кроме вас с Николаем, находился в отсеке, когда вы клали конверт? — спросил Денисов.

Она подумала.

— Какой-то мужчина… Он стоял у крайней секции. Против нас. Молодой мужчина в полушубке. С лимонами в авоське. Он посматривал на нас… Да! Черный такой полушубок. Черный!

— Сможете показать где?

— Думаю, да.

Несмотря на ранний час, свободных ячеек в автоматической камере хранения не было. У входа в зал стояло несколько человек, они внимательно следили за входившими.

— Брать вещи? — спросил кто-то у Денисова.

— Пока нет.

— Жаль. — В очереди засмеялись.

Спутница Денисова и Сабодаша решительно шагнула вперед.

— Здесь.

Ячейка оставалась запертой. Несколько пассажиров прошли мимо в поисках свободных камер. По меньшей мере трое были с авоськами, набитыми лимонами.

— Открыть? — Она набрала шифр. Запорное устройство сработало почти бесшумно. Беата потянула за ручку, узкая дверца легко подалась в сторону.

— Как вы стояли у ячейки? — спросил Денисов.

— Я здесь. Николай — там, где вы сейчас.

— Долго пробыли в отсеке?

— Минут пять.

— А где стоял мужчина в полушубке?

— Там. — Она показала на секцию метрах в трех справа. Все дверцы в ней были заперты. Из зеленых лампочек, указывающих наличие свободных мест, не горела ни одна.

— Вспомните, какая из ячеек была тогда открыта?

— По-моему, средняя, во втором ряду.

Беата взглянула на часы.

— В девять я должна быть в институте. Кроме того, надо заехать домой, как-то все объяснить…

— Оставьте ваши координаты, — предложил Денисов.

Женщина вынула из сумки листок бумаги, оторвала узкую полоску. Антон подал авторучку.

— Спасибо. — Она нацарапала две строчки цифр. — Вам могут сказать, что я еще в отпуске, но я уже вышла. Со вчерашнего дня. Я тоже буду вам звонить. Телефон у меня есть.

— Да, вот еще: письма подписаны?

Она замялась.

— Только некоторые.

Минуту спустя Денисов увидел ее на эскалаторе среди поднимающихся из зала. Она держалась свободно и прямо. Уже сверху, обернувшись, женщина нашла взглядом обоих сотрудников и неожиданно смело помахала рукой.

— Может, надо так: когда обращаешься к незнакомым мужчинам с тем, чего не доверишь даже подруге… — Антон испытывал расположение к молодым нестандартным заявительницам.

Они подошли к секции, у которой ночью стоял пассажир, показавшийся Беате подозрительным.

— Надо прислать сюда младшего инспектора, — Денисов оглянулся, подыскивая удобное место для наблюдения в конце отсека, — на случай, если этот пассажир придет за вещами. Кроме того, надо поговорить с дежурной по камере хранения, пока не ушла.

— Тебя что-то смущает?

— Шифр! «Б-042».

— Разве мы не вольны выбрать любую букву или цифру?!

— Дело в том, что «Б» встречается примерно в семи случаях из ста. Денисов достал блокнот, нашел свои выкладки. — А «ноль» на втором месте после «Б» — только в четырех… Так же нечасты в этой комбинации и две другие цифры. Так что… Набирал человек сведущий, он принял меры, чтобы не подобрали шифр.

Антон не понял.

— Для тебя шифр — в какой-то мере характеристика?

— Скорее тест. Шифр Николай выбрал сложный. А между тем, как ты слышал от заявительницы, цифры и буква выбраны были одномоментно.

2

Дежурная по камере хранения спала сидя, очки лежали на столе. Тяжелое, казалось, лишенное мускулов тело равномерно вздымалось: ночные бдения давались ему с трудом.

Услышав шаги, дежурная открыла глаза, привычно поправила одежду, потянулась за очками.

— Милиция! А мне снится: механики пришли…

— Вчера была выемка вещей из ячеек? — спросил Денисов.

— А как же!

Каждая монета достоинством в пятнадцать копеек давала право на пользование ячейкой в течение трех дней.

Но некоторые пассажиры не приходили за вещами и на четвертый день, и на пятый, и на десятый. Их вещи, пролежавшие больше положенного срока, с соблюдением необходимых формальностей изымали из ячеек, переносили на склад. Потом их выдавали владельцам по заявлениям на имя начальника вокзала.

— Ячеек освободили много? — спросил еще у дежурной Денисов.

— Полно…

— А из восемьсот девяносто шестой изымали вещи?

— Сейчас, — дежурная достала из висевшего над головой шкафчика растрепанную книгу. — Точно, изымали…

«Итак, ячейка Беаты и Николая тоже освободилась в результате вечерней выемки вещей и пустовала до тех пор, пока в нее не положили конверт с письмами…»

— Что там лежало, в ячейке?

— Портфель и целлофановый пакет.

Женщина собиралась захлопнуть книгу, но Денисов спросил:

— Посмотрите, шифр записан? На какой тогда была закрыта ячейка?

Палец дежурной скользил по строчкам.

— Когда изымаем, шифр обязательно указываем, — она поправила очки. Пожалуйста… Шифр «Б-042».

— «Б-042»?!

— Да. А вещи на складе. Если за ними вчера не пришли.

Они поднялись в центральный зал, пересекли его, неприметной лестницей снова спустились вниз.

Склад помещался в подвале нового здания. На стеллажах вдоль стен довольно просторного помещения лежали перенесенные из ячеек вещи. Некоторые хранились здесь полгода и даже больше. За стеной, в насосной, с шумом лилась из крана вода.