Лев Корнешов - Последний полет «Ангела» Страница 2

Далее следует перечень многих боевых наград.

Никита Владимирович Устиян — майор государственной безопасности, «розыскник», то есть занимается розыском лиц, совершивших преступления против человечности, военные преступления, изменивших долгу и Родине в годы войны. Старше шестидесяти. Награжден двумя орденами Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями.

Алексей Черкас — лейтенант государственной безопасности, двадцать пять лет. Окончил среднюю школу, служил в армии. Выпускник юридического факультета университета, вполне современный молодой человек. Подвигов пока не совершал, наград не имеет. Хорошо владеет французским и немецким языками. Выдержан, упорен в достижении поставленной цели. Дисциплинирован. Майор Устиян видит в нем преемника того дела, которому посвятил свою жизнь.

Гера Синеокая — секретарь заведующего одним из городских учреждений г. Таврийска. Девятнадцать лет, чувствует себя вполне взрослой и самостоятельной. Стремится жить, как говорят, «по правде», из-за чего вступает в конфликт с близкими ей людьми.

Егор Иванович Адабаш — дядя Алексея Черкаса по матери. До войны — учитель немецкого языка в сельской школе, во время оккупации Таврийской области фашистами — партизан, после освобождения — в действующей армии, разведчик. Был награжден многими боевыми орденами и медалями, в том числе солдатским орденом Славы III степени. Егор Адабаш участвовал во взятии фашистского Берлина, погиб в звании майора в августе 1945 года.

Ганна Ивановна Черкас — мать Алексея Черкаса, сестра Егора Адабаша. В пятнадцать лет — партизанская разведчица по кличке Тополек, после войны — врач. Имеет боевые награды, в мирные годы награждена орденом Трудового Красного Знамени.

Ирма фон Раабе-старшая — дочь штандартенфюрера СС фон Раабе и урожденной Эльзы Лемперт. В 1945 году ей было семнадцать лет.

Ирма фон Раабе — дочь Ирмы фон Раабе-старшей, гражданка ФРГ, двадцать пять лет. Возглавляла одну из крайне правых молодежных группировок в Мюнхене.

Вилли Биманн — бывший фельдфебель гитлеровского вермахта, потерял ногу в боях на Северском Донце. «Активист первого часа» — так именовали тех, кто сразу же после разгрома фашизма принял личное участие в строительстве немецкого государства рабочих и крестьян. С 1946 года — член Социалистической единой партии Германии, впоследствии партийный работник. Скончался в 1982 году.

Ганс Каплер — студент из Мюнхена, активный участник борьбы за мир, ненавидит нацистов. Пунктуален, точен, всегда выполняет свои обещания.

Олег Мороз — товарищ Алексея Черкаса по туристской поездке во Францию. Двадцать два года, инженер, убежден, что НЛО (неопознанные летающие объекты) существуют. В остальном неплохой парень.

Гайер (Коршун) — кличка начальника особой зондеркоманды «Восток». Военный преступник, во время «акций» упражнялся в стрельбе по движущимся целям — обреченным. Кто скрывался под этой кличкой и где он находится сейчас — именно это стремятся выяснить майор Устиян, лейтенант Черкас и их коллеги.

Ангел смерти, Черный ангел — клички предателя, участника массовых расстрелов мирного населения в годы оккупации, приспешника Коршуна. Повинен во многих преступлениях против Родины и человечности Фамилия неизвестна. Должен был быть казнен по приговору трибунала партизанского отряда, но уцелел, находится в розыске.

Зинаида Кохан (Зинка) — пособница гитлеровских оккупантов, сожительница Ангела, после войны — мелкая спекулянтка.

Танцюра, Демиденко и др. — бывшие полицейские.

Остальные действующие лица появляются в повести эпизодически.

ЗАВЕЩАНИЕ ЕГОРА АДАБАША

— Алешенька, вас приглашает к себе генерал, — секретарь генерала Туршатова Женя иначе как Алешенькой нового сотрудника управления лейтенанта Черкаса и не звала. Вначале Алексей возмущался, но в конце концов смирился, тем более что Женя уже в первые дни работы Алексея в управлении взяла его под свое покровительство, объясняя это просто: молоденький, неопытный, только что из университета.

— Иду, Эжени, — Черкас в отместку шутливо звал ее на этакий иностранный манер.

Кабинет начальника управления располагался на третьем этаже. Алексей легко, через две-три ступеньки взбежал по широкой лестнице.

— Разрешите, товарищ генерал?

— Входите, лейтенант.

У широкого стола в одном из двух кресел сидел майор Устиян. Туршатов жестом показал Алексею на свободное:

— Садитесь.

Туршатов был в штатском костюме и выглядел, вопреки расхожему мнению о людях своей профессии и такого высокого звания, не усталым и озабоченным, а энергичным, казавшимся гораздо моложе своих лет.

— Как вам работается, лейтенант? — поинтересовался Туршатов.

— Хорошо работается, товарищ генерал, — вскочил Алексей.

— Можете сидеть, — разрешил Туршатов, — и обращаться ко мне проще: Григорий Петрович.

— Слушаю, товарищ генерал… Виноват, Григорий Петрович.

Сесть он не решался, и Туршатов вновь указал на кресло:

— Да вы садитесь, в ногах, как говорится, правды нет.

— Слушаюсь, товарищ генерал, — автоматически ответил Алексей.

Туршатов и Устиян улыбнулись, а Алексей смутился. Еще решат, мелькнула мысль, что вот, без году неделя в управлении, а уже тянусь, стараюсь произвести впечатление. Но он признался себе, что ему нравится обращаться к своим начальникам именно так, по-военному: товарищ майор… товарищ генерал…

— По какому вопросу вы просили принять вас, товарищ Черкас? — спросил генерал.

Алексей знал, что Туршатов не любит пустых разговоров, требует, чтобы ему предельно кратко излагали суть, а выводы предпочитал делать сам.

— По личному.

Ведь вопрос и в самом деле личный — так считал Алексей.

— Майор Устиян в курсе ваших проблем? — поинтересовался Туршатов. — Его присутствие вас… не смущает?

Алексей ожидал такого вопроса:

— С Никитой Владимировичем я советовался. Именно он порекомендовал написать вам рапорт.

— Понятно, — Туршатов одобрительно кивнул. Он не поощрял обращение сотрудников к руководителям управления, минуя непосредственных начальников.

— Так что же вас волнует, лейтенант?

— Сколько у меня есть времени? — храбро спросил Черкас, преодолевая смущение, чувствуя, что именно сейчас, в эти минуты, будет решаться та проблема, которая занимала его уже несколько лет, а в последние месяцы породила сомнения и колебания: имеет ли он право ею вообще заниматься без ущерба для своих служебных обязанностей. Еще вчера был студентом, а сейчас — лейтенант, сотрудник областного управления государственной безопасности… Совсем недавно он мог поступать, как считал нужным, если ошибался — особого вреда другим людям это не причиняло. Сегодня же он обязан каждый свой шаг оценивать с точки зрения того, насколько он соответствует званию офицера госбезопасности, вписывается в строгие рамки служебной дисциплины и этики.

— Ровно столько, — ответил ему Туршатов, — сколько требуется для вашего… личного вопроса.

У генерала была своя манера беседовать с сотрудниками, он никогда не повышал голос, лишь концевые слова отделял от всей фразы паузой, словно давая возможность собеседнику лучше уловить смысл услышанного.

Алексей был на приеме у Туршатова второй раз. Генерал беседовал с ним, когда он начинал свою работу здесь. Разговор тогда состоялся короткий, длился минут пятнадцать. Туршатов, очевидно, уже составил по документам и отзывам кадровиков мнение о нем, он лишь спросил:

— Все продумали? Учтите, работа у нас особая, далеко не каждому по плечу… да и по сердцу. Иной молодой человек представляет ее как сплошные приключения. А мы ведь… работаем, — генерал произнес последнее слово крайне серьезно, словно желая подчеркнуть, что приключения и работа — вещи совершенно разные, они словно бы существуют, не пересекаясь, в разных горизонтах человеческого бытия.

— Мне кажется, — ответил Алексей, — что приключения, как и интересную работу, жизнь дарит нечасто.

— Философ… — чуть-чуть улыбнулся генерал. — Это неплохо, относиться ко всему чуточку созерцательно.

И вот он снова в этом просторном кабинете. Туршатов предложил:

— Излагайте свой вопрос, лейтенант.

— Вчера я получил письмо из Федеративной Республики Германии от своего знакомого по студенческим годам Ганса Каплера. Естественно, — опередил вопрос генерала Черкас, — он не знает, где я сейчас работаю. Когда мы впервые с ним встретились, я был на пятом, выпускном курсе юридического факультета и как заместитель секретаря комитета комсомола сопровождал делегацию студентов из ФРГ, которая посетила наш университет.