Алексей Биргер - Чеки серии Д (Седой и Три ботфорта - 2) Страница 2

Мы подбежали к окну во двор, выскочив из нашей комнаты, чтобы увидеть, что это за гость к нам пожаловал. Если что, мы могли бы отозвать Топу, но наша помощь не потребовалась. Отец уже обнимался с высоким широкоплечим мужиком, которого впустил в калитку.

- Юрка! - услышали мы громкий возглас отца. - Откуда, какими судьбами? Сколько лет, сколько зим!

- Проездом, из Питера в Москву, - ответил отцовский друг. - Вспомнили мои былые заслуги в гимнастике, пригласили на юбилей ДЮСШ, в числе лучших выпускников всех лет. Хотели под конец Олимпиады подгадать, чтобы и наших "сборников" поздравить, но, сам видишь, на Олимпиаде гимнасты малость лажанулись, в том числе и наши выпускники. Теперь вот из Питера назад в Москву кличут, чтобы я возглавил техническое обеспечение учебно-методического центра по совершенствованию тренировок и общей подготовки...

- Так ты теперь в Питере живешь? - удивился отец.

- Сижу там по контракту, мне ещё полтора года вкалывать. Одна компьютерная фирма... Ну, это неинтересно. Интересней было бы с "племенем младым, незнакомым" поработать, хоть деньги будут и поменьше.

- Да... - задумчиво припомнил отец. - Ты ведь, вроде, и в тренерах подвизался.

- Не в тренерах, а в компьютерщиках, - поправил Богатиков. - Я смастерил эту фиговину, которая позволяла точно определить состояние спортсмена.

- Ну да, - кивнул отец. - Тут тебе и карты в руки, ты знаешь, по собственному опыту, на какие мускулы в первую очередь обращать внимание, и как составить такую программу, чтобы правильную схему нагрузок разработать...

- Вот-вот, - закивал его старый друг. - И теперь, насколько я понимаю, от меня ждут чего-то подобного...

А тут и мама вышла встретить гостя (услышав, кто приехал, она спешно кинулась "заряжать" большой обед, со всякими закусками, и, управившись с "метанием харчей на стол" минут за десять, теперь на ходу вытирала руки кухонным полотенцем, чтобы подать руку Богатикову). А вслед за ней и мы с Ванькой высунулись.

- Познакомься с моей женой и детьми, - сказал отец.

- Таня, - мама протянула руку.

- Юра, - ответил гость.

- Для вас - Юрий Дмитриевич, - сразу предупредил нас отец. - Старший, прошу любить и жаловать, Борис, младший - Иван.

- Зачем же так официально, "Юрий Дмитриевич"? - рассмеялся Богатиков. - Дядя Юра, и все. Честно говоря, мне так жаль, что остается все меньше людей, которые называют меня попросту Юркой.

Да, сразу скажу, что тут у меня возникают свои проблемы. Как называть отцовского друга для вас, читателей? Вроде, глупо писать "Юрий Дмитриевич" или "дядя Юра" про человека, которого потом всю книгу будешь называть "Юрка". Но и говорить здесь, в прологе, "Юрка" про взрослого мужчину тоже как-то нехорошо. В общем, здесь, в прологе, я буду писать или "наш гость", или "Богатиков". Так получится обтекаемо, по крайней мере.

А пока, мы с Ванькой с интересом приглядывались к "дяде Юре". Еще бы! Ведь это был тот самый друг детства отца, вместе с которым отец разгадал тайну ножа великого летчика - когда им было по двенадцать лет. Трудно было представить, что этот здоровый широкоплечий мужчина, ростом почти с отца и с плечами почти такими же широкими, был тем самым вертким и худеньким Юркой Богатиковым... Впрочем, подметил я, он и сейчас был худ и гибок, просто широкие плечи - плечи гимнаста, точно - не сразу позволяли разглядеть худобу, скрадывая впечатление.

- Так вы ещё и гимнастом были? - вырвалось у меня.

- Спрашиваешь! - усмехнулся отец. - К выпускному классу стал мастером спорта, а это был, так сказать, лишний зачетный балл при поступлении в институт, а то и два балла. Ведь студент института, выступающий на крупных международных соревнованиях - это лишняя реклама, лишний престиж. Вот и ставили на вступительных экзаменах отметки повыше, чем другим... Так?

- Приблизительно так, - кивнул Богатиков. - Я ж тогда поднялся до уровня второй молодежной сборной, но... - он махнул рукой.

- Но бросили спорт? - спросил Ванька. Несколько разочарованно и с сожалением, я бы сказал.

- Бросил, - кивнул Юрий Дмитриевич. - Потому что надо было выбирать между спортом и наукой. И, кроме того, я вдруг резко расти начал, вон каким вымахал. Для гимнаста это не очень хорошо. Чем ты меньше и легче - тем сподручней тебе крутить элементы высшей сложности. Так что олимпийские, так сказать, успехи мне светить перестали. Да и возраст...

- Да что вы гостя в дверях держите? - вмешался отец. - Сперва за стол Юрку, и накормить хорошенько, а потом уж лезьте со своими расспросами!

- Да уже и время обеда, - сказала мама.

И правда, пока мы с Ванькой возились, делая нашу игру, полдня пролетело незаметно...

Собственно, с этой игры и закрутился разговор, в результате которого мы услышали от отца и Юрия Дмитриевича потрясающую историю тех времен, когда они ещё были мальчишками приблизительно моего возраста. Ну, может, чуть постарше.

Дело было так. Мы не мешали взрослым вести свои беседы, не приставали к ним. Это бы и никуда не годилось, ведь им, разумеется, о многом надо было поговорить, после стольких лет, да и нам надо было доделать наши "пиастры", и ещё достаточное количество красивых игровых фишек подобрать. Насчет фишек, все решилось довольно просто. У нас было два пирата - солдатики размером чуть меньше мизинца, два кораблика из шоколадных яиц (тех, которые называются "киндерсюрпризами", потому что внутри у них всегда спрятана маленькая игрушка), дельфин из такого же яйца, а ещё странная крохотная куколка, размером чуть не в игральный кубик. У неё были жутко взлохмаченные зелено-фиолетовые волосы и круглая мордочка с поросячьим носиком. В общем, смахивала она на гоблина в юбке. Мы уж и не знали, откуда она у нас взялась. Скорей всего, Фантик когда-то забыла. Но стать фишкой, обозначающей пиратскую атаманшу, они годилась ещё как!

То есть, у нас получалось шесть фишек - на шесть игроков. Мы и ещё одну вещь придумали. Поскольку пираты вряд ли бы стали строить дома и отели, то мы решили, что смысл игры будет такой: добиваться права закладывать на определенных полях клады - сундучки с золотом и драгоценностями. Определенное количество пиастров можно было обменять на один сундучок с золотом, и чужие сундучки нужно было захватывать, по определенным правилам. У кого к концу игры окажутся все сундучки, тот и выиграл.

Да, кроме сундучков на двух полях разрешалось ставить кабаки, купив лицензию у губернатора - чтобы пираты, вернувшиеся после морских разбоев, просаживали в этих кабаках свои деньги (то есть, игрок, попадающий на поле, где стоит кабак, должен был уплатить определенную сумму игроку с лицензией; мы ещё поспорили, "кабаком" или "таверной" стоит назвать пиратские питейные заведения, но в итоге решили, что "кабак" - точнее).

С сундучками проблем не было. Ведь это должны быть просто крохотные кубики, вот мы и напилили их лобзиком из восьмимиллиметровой фанеры. Стоило бы сделать у них разноцветные крышки, наклеив с одной стороны квадратики цветной бумаги - чтобы цвет крышки соответствовал цвету того поля, на которое будут ставить сундучок - но мы решили, что это лишнее: все равно за время игры сундучки перепутаются.

В общем, к ужину - часам к шести вечера, ужин в тот день получился ранним - мы работу закончили. А за ужином Богатиков опять восхищался нашим столом, как и за обедом:

- Просто блеск! Картошечка с собственными помидорчиками и маринадами, да с деревенской сметаной!.. Что ещё надо?

- И про рыбку не забудь, и про вот эту ветчину... - усмехался отец.

Копченая рыба и даже форель, нежного такого соления, у нас почти всегда водились, понятное дело, так же как и ветчина из диких кабанов. Ведь отец сам должен был решать, стоит ли завалить какого-нибудь кабана, "для очистки леса", так сказать, и его приговор был окончательным и обжалованию не подлежал.

- И ты еще, - продолжал отец, - не пробовал котлеты из лосятины или дикого гуся. Гуси ещё на юг не потянулись, они ведь птицы поздние, а как потянутся - мы уж запасем несколько штук. Одного-двух - на холод, до Нового Года и Рождества, а из остальных и для друзей найдется, и себя побаловать...

- Да, - вздохнул Богатиков. - Хорошо вам жить вдали от мира...

- Не так уж вдали от мира! - отозвался отец. - Тут свои завороты бывают, только держись... Кстати, насчет заворотов, - он покосился на нас с Ванькой. - Вы там ничего не замышляете, уж больно тихо вы сидели?

- Ничего мы не замышляем! - возмутился Ванька. - Мы, наоборот, полезным делом занимались! Новую игру изобрели и сделали, можем показать!

- Новая игра? Это интересно! - сказал Богатиков. - Я бы взглянул...

- А что за игра? - спросила мама.

- "Пираты", - ответил я. - Вроде "Монополи" или "Биржи", только мы все по-своему сделали.

- "Пираты"? - отец прищурился. - Совсем занятно. Так тут тебе и карты в руки, канатоходец Тибул, - повернулся он к нашему гостю.

Почему "канатоходец Тибул", мы поняли. Ведь Богатиков был классным гимнастом, и, кстати (мы это только тогда заметили), впрямь смахивал на Канатоходца Тибула, как он нарисован в нашем издании "Трех толстяков" (впрочем, кажется, и в других изданиях его рисуют похоже). А вот насчет "карты в руки" мы не очень-то врубились. И я спросил: