Дин Баррет - Дурацкая профессия Страница 2

— Не дергайся.

Сунув пистолет себе за пояс, он проворно ощупал его карманы, проверяя, нет ли у него другого оружия, и, закончив обыск, отступил назад.

— O’кей, я все понял, — торопливо заговорил Джимми. — Он пришел слишком рано, и вы завалили его до того, как появился я. Вы хотите оставить все деньги себе, я угадал? Ради бога. Вы их заработали, они ваши и ничьи больше! Я скажу Мэнни, что опоздал и вам пришлось работать одному. Только отпустите!

Хоган прижал дуло револьвера к его затылку.

— Ничего ты не понял. Этот тип в ванной и есть тот, с кем ты должен был встретиться.

— Но тогда кто…

— Легенда — это я.

Джимми вздрогнул, и Хоган поспешно схватил его за волосы.

— Не оборачивайся, малыш.

— Как… как вам это удалось?

— Я же тебя предупреждал: уважай своего противника. Тому, кто попадает в ловушки, легендой не стать. Это не я мишень, это ты у нас мишень. Так что извини, но… — Он взвел курок револьвера.

— Нет! Прошу вас!

— Вот как оно бывает, дружок. Ты собирался шлепнуть меня, а получится наоборот. Ничего личного. А чтобы ты не мучился, я всажу тебе пулю прямо в мозг — это самый быстрый способ. Правда, есть одна беда — даже в этом случае твое сердце еще несколько минут будет биться и продолжать качать кровь. Как электрический насос, понимаешь? Если вилку вытащить из розетки, он еще некоторое время будет работать по инерции. Так и тут. Потом температура тела начинает падать, все процессы постепенно замедляются… наступает клиническая смерть… за ней — биологическая… и все, конец.

Джимми заплакал.

— Не убивайте! Я дам вам денег! Можете взять мой бумажник! Я…

— Я уже давно занимаюсь этим делом, и знаешь, что заметил? Одни умирают с открытыми глазами, а другие — зажмурившись. Я думал об этом черт знает сколько лет, но потом решил, что каждый имеет право вести себя, как ему удобнее. Богу все равно. Ты-то что выберешь?

— Богом вас заклинаю, пощадите!

— Малыш, не надо воспринимать это так тяжело. Как я уже сказал, здесь нет ничего личного. Но если я не порешу тебя сейчас, то потом ты можешь прийти по мою душу. И кто знает, вдруг тебе повезет больше?

— Не приду! Клянусь! Я не посмею!

— Парень с твоим опытом посмеет все, что угодно. В конце концов, ты же замочил самого Мэйсона!

— Никого я не мочил! Я вообще никого никогда не убивал! Это мой первый контракт! Я только хотел быть похожим на своего дядю. Он занимается этим уже давно. Я всего лишь хотел быть похожим на него! Умоляю, не убивайте! Вы меня больше никогда не увидите!

— Я тебе верю, малыш. Потому что… видишь ли, дело в том, что Мэйсона замочил я.

— О, Господи!

— Ты все рассказал правильно… за исключением того, что мой пистолет дал осечку. Пришлось воспользоваться запасным, вот этим самым револьвером. Вот почему я больше никогда в жизни не притронусь к пистолетам.

— Послушайте, богом клянусь, я…

— А то, что ты любитель, еще хуже. Пошлют тебя на дело на пару с профессионалом вроде меня, и ты спалишь его из-за какой-нибудь ерунды. Я не могу этого допустить.

Джимми заплакал еще громче.

— Этого не будет! — дрожащим голосом выкрикнул он. — Клянусь могилой матери! Я больше не хочу никого убивать! Возьмите все мои деньги, только отпустите!

— Но… откуда мне знать, что ты сдержишь свое слово?

— Богом клянусь! Если я вас когда-нибудь обману, можете прийти и убить меня! Я лишь хочу выйти из игры! Прошу вас!

Хоган медленно опустил курок револьвера.

— Тогда слушай. Уговор у нас будет такой — еще раз в это дело сунешься, я об этом сразу узнаю и уж тогда точно тебя шлепну.

— Да! Да! Но вам не понадобится этого делать! Обещаю!

Хоган посмотрел на его брюки.

— Никак, штаны намочил?

— Д-да.

— Ладно. У тебя есть десять секунд, чтобы отсюда убраться. И девять из них уже истекли.

Джимми вскочил, словно подброшенный пружиной, и, распахнув дверь, вылетел из квартиры. Хоган немного постоял, прислушиваясь к его затихающему топоту, а затем, сунув револьвер в кобуру, подошел к столу и начал складывать принадлежности для чистки оружия в футляр. Минуту спустя в комнату из коридора ввалился Блейк — мокрый с головы до ног и перепачканный какой-то жидкостью, с виду очень напоминающей кровь.

— Если бы я пролежал в этой гребаной ванне еще хотя бы минуту, то точно бы утонул! — рявкнул он, бросая на пол рядом с диваном пару ботинок и хватая с телевизора полотенце. — Впрочем, простуда мне и так обеспечена! Все-таки надо было подумать насчет дивана. И на кой черт ты заставил меня лезть в ванну?

— Я же сказал — так будет достовернее.

— Да уж! — промычал Блейк, яростно вытирая голову. — Достовернее не бывает.

— Он мог проверить, мертв ли ты на самом деле. А когда жмурик плавает в ванне с кровью, туда никто не полезет.

— Тоже мне, Станиславский нашелся! Теперь по твоей милости этот проклятый кетчуп у меня повсюду — и в волосах, и в носу, и в ушах… черт подери, даже в глазах! Я впервые зарабатываю бабки, играя роль трупа. А ты? Изображал когда-нибудь жмурика?

— Ни разу.

Скинув мокрые рубашку и брюки, Блейк растерся полотенцем.

— Надо было взять бумажник у этого засранца. Готов поспорить, там было чем поживиться! Он же сам тебе предлагал!

— Я не вор.

— Прости, но там, откуда я родом, деньги есть деньги. — Блейк чихнул. — Видал? По-моему, я все-таки простудился. А медицинской страховки у меня как не было, так и нет.

Закрыв футляр, Хоган аккуратно сложил газету и бросил ее в мусорную корзину.

— А у тебя есть? — поинтересовался Блейк, торопливо натягивая сухую одежду.

— Нет.

— То-то и оно! У меня вообще нет ни одного знакомого со страховым полисом. Да и кто может его себе позволить на те гроши, что нам платит Мэнни? Но больше всего меня бесит то, что теперь этот сопляк поступит в колледж, будет там трахать девок, хлестать пиво и рано или поздно станет миллионером. А я? Того и гляди загнусь из-за того, что у меня нет страховки. — Застегнув брюки, Блейк плюхнулся в кресло и начал обуваться. — Все-таки мало он нам отстегнул.

— По штуке на нос, чтобы отбить у этого сопляка всякую охоту идти в киллеры? По-моему, вполне нормально.

— Штука — это и впрямь неплохо. Интересно только, сколько его дядюшка отстегнул Мэнни, чтобы он нанял нас? И сколько на этом наварил сам Мэнни? Наверное, не меньше…

— Плевать мне, сколько он наварил. Поганое это дело.

— Это еще почему?

Хоган перегнулся через стол и, подчеркивая взмахом пальца каждое слово, сказал:

— Я профессиональный актер. И такие вещи не по мне. Это грязные деньги.

— Чушь! Вот если бы ты за них кого-нибудь прикончил, тогда конечно…

— Нет, все-таки это неправильно. В этом есть какая-то фальшь.

— Что же здесь фальшивого?

— Я играл роль! Притворялся другим человеком. Ну и кто я после этого?! Чувствуешь себя какой-то шлюхой.

Блейк искренне рассмеялся и, подойдя к зеркалу, принялся приводить в порядок свою курчавую шевелюру.

— Что ж, ты всегда можешь отдать свою долю мне. Потому что единственное, что, на мой взгляд, неправильно, — это когда у меня нет денег. А уж как я их заработал, это второй вопрос.

— Жаль, что меня никто от этого не отвадил, когда я был в его возрасте.

— От чего?

— От нашей дурацкой профессии.

Некоторое время Блейк молча смотрел на своего коллегу, удивленно качая головой, а затем вновь повернулся к зеркалу.

— И это говоришь ты?! Старик, у тебя просто хреновое настроение. Пацан заморочил тебе голову. Не верю я всей этой брехне насчет убийства Мэйсона. По-моему, этого сопляка стоило наказать на бумажник хотя бы уже за то, что он пытался присвоить себе чужую славу.

— А ведь Мэйсона и в самом деле убрали чисто. И никакого притворства, все по-честному.

Блейк покрутил пальцем у виска и спрятал расческу в задний карман брюк.

— Ты как знаешь, а я из этого гадюшника сматываюсь, — скороговоркой пробормотал он и был таков.

Хоган взял футляр, встал и медленно направился в прихожую. Перед тем как повернуть дверную ручку, он остановился, оглянулся и, потрогав рукоятку револьвера, задумчиво произнес:

— Жаль, что это сделал кто-то другой. Я бы с ним поменялся.

И вышел, плотно прикрыв за собой дверь.