Г Касьянов - Байкальский экспресс Страница 2

Капитан внимательно выслушал, задумчиво почесал подбородок и тут же перевёл разговор на рыбалку. Селивёрстыч вновь взялся за леску. А я опять углубился в наблюдение за подводным миром прибрежной полосы. И вдруг услышал слово: наводнение...

- Паршивая ситуация, - говорил капитан, постукивая ладонью по голенищу. - Давно такой не было. Всё из-за этого... природного катаклизма. Через час дополнительный мимо тебя пойдёт, восемь вагонов. Пассажиров в объезд повезут. Такое паскудство приключилось... Ты, Селивёрстыч, присмотри за ним, как мимо пойдёт. Так, на всякий пожарный.

- Да знаю я, когда и что пойдёт! - откликнулся Селивёрстыч. - По линии сообщили уже. Ну и что? Дорога в порядке, камнепада нет. Ты-то чего переживаешь?

- Тут вот какое дело, - начал объяснять капитан и вдруг посуровел. Кхм... Слушай. На перегоне от Гончарово до Иркутска наши ребята брать какого-то важняка хотели. А сейчас, видишь, в объезд людей повезли. Теперь такая картина: кто за этим важняком в дороге присматривал, тот вчера пропал куда-то. Понял? Может, он уже в Байкале рыб кормит.

- Может, - согласился Селивёрстыч. - Это дело нехитрое.

- Вот! И теперь никакой информации нет, будет тот важняк ждать, когда вода спадёт, или сегодня мимо нас покатит.

- Может и покатит, - опять согласился Селивёрстыч и, сорвав травинку, стал крутить её между пальцев. - Тогда его надо в порту Байкал встречать.

- Надо, кто же спорит. Но только наши командиры чего-то опасаются. Есть у них в уме какой-то наихудший вариант, когда с поездом может это... что-нибудь нештатное случиться. Что за вариант - не знаю.

- Да ты что? - изумился путевой обходчик. - Не может такого быть. У нас не Чечня. Вот если камнепад... Но его ещё весной из пушек расстреляли. На семьдесят восьмом километре.

- Не Чечня, это конечно, - подтвердил капитан. - Но представь: а если по нашей дороге сегодня повезут какие-нибудь оху... офигенные воровские ценности? А? Вполне может случиться какой-нибудь беспредел. Вот паскудство-то будет... По жопе прилетит непременно. И всё из-за наводнения.

Тут он замолчал и стал рассматривать свои сапоги. Сапоги имели начищенный вид.

- Да, наводнение - это вам не фунт изюму, - задумчиво заметил Селивёрстыч. - Ладно, приглядим за дополнительным. Ты у Проценко был? Он, вроде, болеет сегодня.

- Ничего, за него баба на путь выйдет, - отвечал капитан. - Ну, я пойду. Надо ещё зайти кое куда.

И он, пожав нам обоим руки, выбрался на полотно дороги.

- Он кто? - спросил я.

- Участковый.

Не спеша Селивёрстыч убрал под камень леску, которую распутывал только что, и поднялся.

- Схожу-ка вон к той туннельке. Там подожду. Пойдёшь со мной?

Я встал и потянулся.

- Само собой. Вдруг и в самом деле эти... офигенные ценности повезут. Любопытно взглянуть, хоть издали...

* * *

На выходе из короткого, длиной всего метров сто пятьдесят туннеля сразу начинались заросли дикой малины, подходившие почти вплотную к полотну. Далее на двух каменных быках висел небольшой ажурный виадук, высотой метров двенадцать, по которому проходили рельсы. Внизу,

под виадуком бился о камни узкий поток, младший брат Шарыжалгая;сбоку, ближе к скалам по виадуку был проложен узкий деревянный тротуарчик для пешего хождения, с невысокими металлическими перилами, кое-где почему-то разорванными. За виадуком стоял франтоватый километровый столб и за ним длинная бетонная стенка, подпирающая скалы. Чтобы не было у них соблазна устроить камнепад. А ещё дальше - поворот, за которым полотно огибало по берегу небольшую бухточку и вползало в следующий туннель.

Путевой обходчик ступил на шпалы, глянул вдаль, на рельсы, исчезающие за поворотом, и поскрёб за ухом.

- Ну и что? - спросил он, оборотясь почему-то не ко мне, а к священному морю. - Что с ним может быть, с составом? Восемь вагонов, скорость - хоть и захочешь, нигде не разбежишься...

- Обыкновенная перестраховка, - заявил я.

- Ага. Ну наше-то дело телячье. Значит давай, Филипп, займём позицию. Ты иди под скалу, влезь в малину и сиди там.

- Это можно, - согласился я. - Ещё какие будут мои функции?

- А такие: как состав пойдёт - не спи, гляди в оба: все ли двери вагонов закрыты. И нет ли на крыше кого.

- На крыше? Да вы что!

- Э-э! Попадаются в народе клоуны. Такие номера выкидывают - в цирке не увидишь. А я со стороны берега посмотрю. Надо бы буксы ещё поглядеть, мало ли что. Вагоны, небось, из резерва...

Я принял сосредоточенный вид и пошёл к кустам.

Вагоны из резерва, конечно, меня ни капли не озаботили. Фиг с ними, с буксами. В тот момент в голову мою пришли совсем другие мысли.

Что это за чертовщина такая - наихудший вариант, о котором обмолвился участковый? Что бы это конкретно значило? Ограбление поезда? Чушь. Кто его будет грабить? Местные жители, чтобы добыть несметные воровские богатства? Или сама транспортная милиция? Ерунда. У нас не Америка, ковбоев здесь нет. Тогда, может, наихудший вариант - это непредвиденная остановка поезда в глухом месте и тайный побег с него некоего пассажира, груженного этими богатствами? Тоже глупость.

В тайгу можно беспрепятственно уйти на любом из остановочных пунктов, которых должно быть ещё несколько. Трое или четверо участковых, работающих по всей линии, вряд ли смогут помешать этому, тем более, что диких туристов, как и обыкновенных бомжей, здесь в тёплое время года бывает немало.

Тогда что же это такое - наихудший вариант?

Я влез в малину и укрылся за кустами, устроив перед собою удобный обзор. В воздухе гудели шмели, перед глазами мелькала разная летучая шантрапа; над скалой, в которой был пробит туннель, кружились чайки. По роду своей деятельности - а был я профессиональным научным сотрудником - я сильно не любил необъяснимых явлений или поступков. И по мере сил старался всегда найти им логическое объяснение, если они попадались на моём пути. Но вот сейчас зловредный наихудший вариант логично не объяснялся. Может, всё это выдумки милицейских теоретиков? Здесь, на узкой прибрежной полосе, прижатой к морю скалами и с трудом обжитой людьми, не могли, я был уверен, происходить такие крутые и циничные события, которыми сейчас полна жизнь больших городов. Ведь всегда на Земле - думал я, сидя за кустами, найдутся такие тихие уголки, в которых...

- Филипп! - рявкнул Селивёрстыч. - Состав идёт. Слышишь?

- Нет. Далёко?

Селивёрстыч подумал.

- Минут через десять будет.

Ну что же, додумаем эту интересную мысль потом.

Тепловоз вынырнул из туннеля через девять минут с секундами. За ним с ритмичным грохотом покатилась вереница зелёных пассажирских вагонов. Скорость потрясающая - километров за двадцать. Скептическим взглядом следил я, как вагоны, дружно подскакивая на стыках, катятся мимо меня. На крышах вагонов пусто. В окнах торчат изумлённые физиономии. Из-под колёс дымок не струится. Двери везде... Стоп! Что там за идиот выглянул из двери последнего вагона?

Молодой мужчина в спортивном костюме висел на подножке, напряжённо глядя вперёд. В руке его болталась голубенькая сумка.

- Дурак! - крикнул я в пространство, цепенея от дурного предчувствия. - Там же виадук!

И тут же сообразил, что виадук ему не виден за кустами малины.

Человек, проехав мимо меня, сгруппировался и прыгнул.

Далее всё произошло втечение трёх секунд. С первых же шагов человек попал на пешеходную дорожку, проходившую по виадуку, и его тут же бросило на перила. Мелькнула в воздухе сумка, потом ноги в ботинках...

Мотаясь по колее, последний вагон удалялся к повороту.

* * *

Как ни странно, первым на насыпь выскочил старик Селивёрстыч. Хотя увидеть этот акробатический прыжок он никак не мог - сидел с другой стороны.

- Кто там был? - оторопело спросил он, глядя вперёд.

Стряхнув, наконец, оцепенение, я ринулся сквозь кусты.

- Он вниз упал, через перила! Вон там...

И мы оба помчались к виадуку.

В беге по шпалам я вырвался вперёд. Прибыв к финишу, я ухватился за перила и заглянул вниз.

Он лежал на камнях в неестественной позе, отвернув в сторону голову. Длинные светлые волосы разлетелись в стороны и были запачканы чем-то бурым. Сероголубая сумка валялась в стороне.

- Чёрт возьми, - сказал я ошеломлённо. - Только что живой был...

- А я гляжу - чьи-то ноги под вагоном мелькают. Итить твою мать... Как его угораздило? - говорил Селивёрстыч. - Из какого вагона выпрыгнул?

- Из последнего.

Старик крякнул.

- Давай, Филипп, ноги в руки и ко мне домой. Если хозяйка дома - пусть звонит по линии. Виадук на тридцать шестом километре. Если её нет - пусть из пацанов кто-нибудь позвонит, телефонистки их голоса знают. Тебе самому лучше не соваться, а то разбираловку устроят. Чужим не положено.

- А вы?

- Вниз полезу, вдруг он жив ещё. Хотя вряд ли, на камни упал... По этому берегу выше по ручью тропка есть, козы ходят. По ней спущусь.

И снова я, что было сил, помчался по шпалам, но теперь уже в другую сторону.